Он президент какой-то компьютерной фирмы, название он говорил, да я не упомнил… Ай-Би-Эм, Джин, Контрол Дайта — что-то в этом роде.
— Такой низенький энергичный тип со стриженой черной бородкой и залысинами? — осведомился Макдональд.
— Похож, — ответил яхтсмен. — Выходит, ты его знаешь?
— Фридман, — сказал Макдональд. — Ай-Би-Эм. Я с ним знаком.
Он и не знал, что Фридман наведывается в Пуэрто-Рико. Впрочем, времени на размышления, почему тот умолчал об этом, не оставалось.
— Направляешься в Пуэрто-Рико? — спросил яхтсмен.
Макдональд снова пожал плечами.
— Всего двадцать дней, как я из Нью-Йорка. — «И спустя двадцать лет после странствия в обратную сторону» — добавил мысленно. — Добираюсь велосипедом и автобусами. — «А тогда был прямой рейс: Аресибо — Нью-Йорк». — Если б нашлось, куда торопиться, я воспользовался бы самолетом или, в крайнем случае, морским паромом.
Он увидел, как в залив Бискейн входит паром, следующий рейсом из Пуэрто-Рико, — весь окруженный фонтанами воды воздушной подушки. «Он напоминает огромного водяного жука», — подумал Макдональд.
— Пару дней туда-сюда — разницы нет, — сказал он.
— И так в ожидании приходится проводить все шестьдесят лет, — проговорил яхтсмен и протянул загорелую руку. — Джонсон, капитан «Пекода». — Он улыбнулся и поднял выгоревшие брови. — Смешное название для какого-то там тримарана из Майами, не правда ли? Когда-то я преподавал английский в одном учебном заведении, — отсюда и моя слабость к ассоциативным сравнениям. Как видишь, я вовсе не Ахав и не ищу белого кита, да и вообще ничего…
— Макдональд, — представился Макдональд и пожал протянутую руку с таким ощущением, будто его приветствует само море. Открыто и белозубо улыбнулся: — Но ты можешь звать меня Исмаил.
— Где-то я уже слышал эту фамилию, — проговорил Джонсон. — Дай-ка вспомнить… Макдональд. Уж не тот ли это самый, который…
— Да, — перебил Макдональд и ощутил, как его захлестнула волна грусти. Он часто заморгал, пытаясь сдерживать слезы. Он вовсе не стеснялся расплакаться в присутствии этого любезного морского волка. Просто для этого не существовало никакой причины. С какой стати печалиться?..
— Сейчас справлюсь во фрахтовой конторе, — есть ли какой-нибудь груз до Пуэрто-Рико, — сказал Джонсон. И, уходя, добавил: — Если да, то сразу же берем воду, загружаем провиант и отчаливаем.
— Не беги, как на пожар! — прокричал ему вслед Макдональд.
Впрочем, пожар уже начался. Но пламя его разгоралось в нем самом: сжигало все, так старательно до сих пор им самим подавляемое, его неистовое желание, покончить, наконец, со всем этим ожиданием… А на месте пожара возникло неудержимое стремление добраться немедленно до Аресибо.
Его постоянно преследовал сон — впрочем, скорее, воспоминание, нежели сон… будто он просыпается один на большой кровати. На кровати его матери, позволившей ему взгромоздиться туда и, прижавшись к ней, мягкой и теплой, уснуть. Но просыпается он один, кровать пустая и холодная, и ему становится страшно. В потемках он подымается с постели и более всего боится, как бы не столкнуться с чем-то страшным или не провалиться в бездонную дыру. В страхе и одиночестве он бежит в темноте через весь холл в гостиную с криком: «Мама!.. Мама?.. Мама…» Перед ним маячит огонек — крошечный огонек, рассеивающий мрак, и в этом свете сидит его мать в ожидании возвращения отца. И он вновь ощущает себя таким одиноким…
* * *
В этом странствии на юг он повстречал девушку. Они познакомились в бюро велопроката в Саванне. Обоим захотелось взять один и тот же велосипед — кроме него на складе оставался лишь тандем — и они затеяли несерьезный спор, выясняя, кому из них велосипед необходим больше.
Собственно, путешествовали они одинаково — средством передвижения и ему, и ей служил велосипед или автобус. Крутили педали, пока не надоедало, а потом возвращали велосипед и до следующего городка добирались автобусом. Для обоих не составляло труда сменить транспорт, однако путешествие (по крайней мере у Макдональда) проходило без единого приключения — в чудесных долинах среди безмолвных холмов; здешних людей отличали какая-то небрежная грация и неосознанный аристократизм, — словом, скоро он заскучал. А теперь получал удовольствие от общения с красивейшей девушкой, — во всем их споре содержался еще и некий сексуальный подтекст. Ее звали Мэри, и она понравилась Макдональду с первого же взгляда, чему он немало удивился, поскольку почти всегда в каждой девушке он сразу же замечал некий изъян, и они переставали для него существовать. У Мэри были черные волосы и огромные черные глаза, оливковая кожа о мягким здоровым румянцем и гибкая, как у гимнастки, прекрасная фигура.
— Послушайте, — сказал он, наконец. — А может, возьмем тандем и отправимся вместе?
Однако выяснилось, путь его пролегает по трассе Нью-Йорк — Майами на юг, ей же, наоборот — нужно на север.
— Нас свела судьба, — проговорил Макдональд.
Мэри улыбнулась ему, черные глаза ее смеялись, однако она ответила:
— И она же нас разлучит.
Наконец, престарелый служащий бюро велопроката сказал:
— Вечер на носу, не ехать же вам ночью. Утром наверняка вернут велосипеды, и вы сможете отправиться вместе. А пока, пусть кто-нибудь из вас возьмет этот велосипед.
Макдональд воздел руки в притворном отчаянии.
— Но кто будет первым, а кто — вторым, как рассудить?
— Послушай, — обратилась к нему Мэри с тем же оттенком соломоновой мудрости в голосе, с которым разговаривал он минуту назад. — Поскольку оставшемуся в любом случае без велосипеда пришлось бы отправиться на ночлег пешком, возьмем тандем и поедем к ближайшей гостинице, где и переночуем…
— Вместе, — с надеждой повторил Макдональд. — Переночуем, а утром вернемся, возьмем велосипеды и поедем — каждый своей дорогой.
На том и порешили. Спустя минуту Макдональд уже нажимал на педали: тандем катился в густеющих сумерках заката по зеленым аллеям Саванны; за спиной у него висел рюкзак со спальным мешком, а на заднем сиденьи крутила педали Мэри, подсказывая, куда сворачивать: она лучше его запомнила инструкции, как проехать.
Мини-гостиница оказалась симпатичной — в старинном стиле, уютная и наполненная ароматами кухни, где, судя по всему, готовился ужин. Толстый владелец гостиницы встречал их на пороге.
— Пожалуйста… — проговорил Макдональд и взглянул на Мэри.
— Две комнаты, — сказала она. Лицо у владельца было круглое, румяное и виноватое.
— Мне и впрямь досадно, — вздохнул он. — Но осталась единственная свободная комната.
— Судьба… — тихо произнес Макдональд.
Мэри вздохнула.
— Хорошо, мы берем эту комнату.
Лицо владельца гостиницы озарилось радостью.
Вечер оказался чудесным. Кухня — добротная и щедрая — вполне удовлетворила аппетит путешественников. К тому же трапезе и беседе, всей атмосфере, царящей вокруг, и даже случайным недомолвкам особое очарование. Как это казалось Роберту, придавало пикантное обстоятельство, ведь вскоре им предстояло отправиться наверх и там провести ночь.
— Возблагодарим ее величество судьбу за королевский подарок, — произнес Макдональд, заказывая вино к ужину. — Сегодня она благосклонна, ибо не обернулась для нас нищенкой в лохмотьях.
— Иногда судьбу нелегко распознать, но еще труднее понять, чего она желает, — ответила Мария.
— Ну как же, — сказал Макдональд, — известно, чего. Ей хочется, чтобы все обрели то, чего жаждут их сердца.
— Однако, — заметила Мэри, — не всякому суждено найти это.