Аннотация: Вторжение «чужих» на нашу планету, ранее казавшееся просто глупой выдумкой, вот-вот станет реальностью. И оказать достойное сопротивление этим захватчикам способны лишь люди, обладающие ПАРАНОРМАЛЬНЫМИ СПОСОБНОСТЯМИ.
Их очень мало. Они не доверяют друг другу. Они живут в разных городах, на разных континентах.
Но им ПРИДЕТСЯ объединиться перед лицом опасности. Потому что иначе погибнет Земля…
Вы читали захватывающий боевик Сергея Иванова «Кентавр на распутье»?
Тогда читайте его продолжение — «Союз одиночек»!
Сергей ИВАНОВ
Часть 1
Глава 1. Круг знакомых
— Ты не выполнил мой заказ, — сказал Аскольд, глядя в окно. — Почти ни по одному пункту. Вдобавок, по твоей милости я лишился жены, а лучший мой боец едва не погиб. За что же тебе платить, Род?
Руки он сцепил за спиной, словно бы инстинктивно не хотел подставлять незащищенную спину. И даже сейчас я ощущал его настрой — вот еще новая напасть. Раньше меня лишь тревожили чужие взгляды, затем я стал различать в них эмоции, из самых сильных, а ныне… Не хватало вправду заделаться телепатом! Мне и без того люди в тягость, и лучше не вглядываться в них слишком пристально. Эдак и вовсе окажусь закупоренным в своей берлоге, на прибрежной скале, отгородясь от мира новейшей страж-системой.
— Ты бы не маячил на виду, — негромко посоветовал я. — Думаешь, бронестекла сейчас спасают?
Мы обретались в кабинете Аскольда, на верхнем этаже высотного здания, целиком принадлежащего ему же — точнее говоря, его Семье, самой могущественной в Приграничье. И был Аскольд первым бандитом здешних мест, хотя выглядел респектабельно… в отличие от меня. Но ведь я пока не бандит.
Выдержав пару секунд для сохранения лица, главарь вернулся к столу и снова расселся в своем кресле, теперь сложив руки на груди. Да что ж он так опасается меня?
— Я сделал, что в человечьих силах, — добавил я. — Может, и чуть больше. А что до жены… По-твоему, лучше бы она стала твоей вдовой?
Кольнув меня странным взглядом, Аскольд наконец расцепил защитный узел рук и, ухватясь широкой дланью за бутылку, долил вина в мой бокал, а свой наполнил наново. Затем извлек из полированного ящичка сигару и закурил — впервые на моей памяти.
— Ты бы лучше с девочками расслаблялся, — проворчал я. — Кстати, куда подевались твои двойняшки?
Округлив рот, он выпустил струю дыма — к счастью, в сторону — и подхлестнул:
— К делу, Род, к делу!.. Что имеешь сказать по существу? Я пожал плечами. Что тут скажешь? Всю потребную информацию я уже выложил, а доказывать, что не верблюд, — занятие не для меня.
— По существу я лишь делаю, — изрек все-таки. — Если мои дела не устраивают, а мои рекомендации не в прок — что ж, я умываю руки. Но авансы не возвращаю, извини.
— Что, Шатун, решил и от меня отойти? — усмехнулся Аскольд. — Побоку старая дружба?
Я пожал плечами:
— Тебе решать, кто потеряет больше. Но «дружить» будем на моих условиях.
Задумчиво щурясь, главарь приложился к бокалу. Раз, второй… третий. В сложном букете его эмоций возобладала то одна составляющая, то другая. Почему-то он был обижен на меня, хотя я вроде не давал повода. Но для крутаря обидчивость — непозволительная роскошь. Все же я нужен Аскольду.
Завороженно я следил за его внутренней борьбой. Господи, да не чудится ли мне это? Начались-таки глюки — давно пора.
— Ладно, — сказал он вдруг, — бог с ней, с оплатой.
— Это в каком же смысле?
— В смысле, договоримся — позже. Кстати, вчера нам завезли «шмелей». Ты ведь хотел разжиться такой леталкой? Конечно, стоит турбореактив меньше «Малютки»…
— Это оплата или аванс? — уточнил я. — В счет нашей будущей дружбы.
— Над святым смеешься, — то ли укорил, то ли пошутил Аскольд.
Пожалуй, больше все-таки укорил. Вообще он не лишен благих порывов, хотя посещают те главаря не часто.
— Просто знаю ей цену, — ответил я. — Давай уж «котлеты отдельно».
— Ну, давай.
Отставив бокал, он размял ладонью лицо, будто пытался себя взбодрить. Тоже, видно, недосыпает — всё дела, заботы… опасения.
— С пожаром, будем считать, разобрались, — признал Аскольд нехотя. — К затопленному судну мы тоже успели сплавать — картинка вполне стыкуется с твоей версией. Грабарь, похоже, ни при чем здесь.
— Ну, славу богу!
— И Калиду я недооценил. Если б он успел развернуться…
Тут снова проступило то, что он надежно, как ему казалось, скрывал за своей маской, — страх. Сколько главарь ни насупливал лицо и ни сверкал серыми очами, это не убеждало — во всяком случае, меня. Все-таки Аскольда испугали мои натурные съемки, и ей-богу, я его не виню в этом, даже разделяю. Но вот отворачиваться зачем? Будто угроза пройдет сама, если ее не видеть. Уж эти мне страусы!..
— Значит, кое-что все же сделано? — вставил я. — Это к вопросу «за что платить».
— Но общая картина остается туманной…
— Не слишком ли многого от меня ждешь?
— Кроме того, ты не разобрался с домом на набережной.
— Зато дал насчет него хороший совет, — напомнил я. — Оставь этих ребят в покое, Аскольд, — они не по твоим зубам.
Не говоря о том, что при наезде на них я приму вовсе не сторону Семьи. Хотя Аскольда знаю много лет, а с теми не знаком вовсе. Такой вот парадокс.
— И не говори, что не предупреждал, — решил добавить. — Мы для них вроде оводов: укусить-то, наверно, сможем — прежде, чем самих раздавит в блин.
Опрокинув в себя остатки очередной порции, он спросил:
— Но чем они занимаются?
— Похоже, благотворительностью. Сиротки, инвалиды, забытые старушки, прозябающие гении…
Хотя откуда взяться гениям в нашей тьмутаракани?
— А на какие шиши? — вопросил Аскольд. — Они что наследство урвали, клад надыбали? Тоже, блин, графья Монте-Кристо — видали мы!..
Когда он выпивал или злобствовал (или второе усугублялось первым), весь его лоск слетал в момент. И тогда делалось видно, какой это тонкий слой и что за суть кроется в глубине.
— С каких пор ты стал считать чужие деньги?
— С тех самых, как мне стали наступать на горло!
— Но ведь не они?
— Откуда знать — может, и они. Ты ж ничего толком не говоришь. То ли тебе запудрили мозги, то ли ты… пудришь.
— Ну-ну, не заступай, — предупредил я.
В отличие от Аскольда, приходившего в ярость, когда посягали на его прибыль, я терял выдержку, если сомневались в моей честности. У каждого свои больные мозоли. Хотя, если вдуматься, какое мне дело до мнения бандитов? Странное создание — человек.
— А что еще они делают? — поинтересовался главарь.
— Привечают молодых девиц, — осклабясь, ответил я. — Неприкаянных или надломленных. Эдаких Асолек, ожидающих принцев. А некоторые уже дождались — на белых броневиках, в цветистых доспехах. Больше не хотят.
— Ну? — подстегнул Аскольд. — И что?
— Потом они исчезают.
— Вот, это ж зацепка! — обрадовался главарь. — Наверно, их сбывают муселам — отсюда навар. Наложницы нынче в цене!
— Хочешь контролировать и эти поставки? — осведомился я. — Ну да, когда доходы падают, почему не поправить дела работорговлей? Бизнес есть бизнес.
— Ты что разбушевался, Фантомас? — удивился он. — Речь же не обо мне.
— Не буду говорить о своих ощущениях — ты все равно в это не веришь. Но кто, по-твоему, станет навариваться на продаже людей, чтобы затем всё раздать?
— Во-первых, не людей, а девок, — ухмыльнулся Аскольд. — Те и сами не прочь продаться, лишь бы не задешево. Во-вторых, не всё — кое-чего и себе оставляют.
— Да хоть и часть!..