Элам садится в детское кресло, на секунду закрывает глаза, припоминая, с чего начать, и говорит, обращаясь к подмигивающим индикаторам:
— Открытие Милены. Рассказ очевидца.
— Не так громко, Элам. Я вас прекрасно слышу, предупреждает электронный экзаменатор.
— Хорошо, — соглашается черноглазый мальчик.
И начинает рассказ.
В атмосфере планеты кислорода было двадцать че тыре процента, но капитан «Радуги» Сергей Петрович Попов не разрешал выходить без скафандров. Капитану подчинялись безропотно, на то он и капитан. Ругали Женьку Бурмистрова, микробиолога. По общему мнению, виновником нелепости был Женька: солнце, воздух, вода, а люди ходили в скафандрах, как на Луне.
— Ну друг… — выговаривали ему, даже тискали где-нибудь в коридоре.
Друг был невозмутим и если отвечал, то одним резким, как удар бича, словом:
— Вирус…
Планета состояла из суши, океана и атмосферы. Суша была абсолютно голой — ни кустика, ни травинки. Океан, наоборот, набит водорослями, как Саргассово море. Водоросли поставляли кислород в атмосферу.
В вышине плыли такие же, как на Земле, облака, и грозы были такими, как на Земле. А реки и озера другими: безжизненными. Водоросли в озерах и реках не приживались — вода в них была слишком пресной. Зато океан по засоленности превышал все, что людям было известно, — пластиковые детали выталкивал точно пробку. Но водоросли к нему приспособились. Больше в океане ничего не было: ни рыб, ни моллюсков.
В целом планета была красивой: желтая суша, синезеленый океан, бирюзовые реки. По предложению Хосты Тройчева планету назвали Миленой. Название всем понравилось.
А в воздухе Женька Бурмистров обнаружил вирус, вторую неделю исследует его, и вторую неделю мы не выходим из «Радуги» без скафандров. После четырех лет полета добраться до Земли с ветром, грозами, реками и не окунуть голой руки в воду — с ума можно сойти!
— Вирус… — предупреждает Женька.
— Что же ты с ним возишься? — тормошили его.
Женька возился не зря. Чем больше возился, тем больше росло его недоумение.
Наконец выложил нам все начистоту.
Каждую трехдневку у нас проводились совещания что-то вроде планерок. На первых из них по прибытии на планету было много восторгов и восклицаний. Биологи докладывали о водорослях, геологи — о минеральных богатствах, синоптики — о грозах и воздушных течениях. Все укладывалось в обычные нормы: жизнь на планете существовала на основе углеродного цикла, таблица Менделеева была заполнена геологами вся; синоптики однажды предсказали град, и действительно град выпал!.. Как на Земле! Только Женька Бурмистров вылил на нас ушат холодной воды.
— Боюсь, — сказал он, — что загорать на солнышке нам не придется.
— Почему?..
— Видите ли…
— Ты не юли, — перебил его бортэлектроник Стоян. — Все знают, что за бортом кислорода двадцать четыре процента!
— Видите ли… — Бурмистров не моргнул глазом в сторону Стояна. — Этот проклятый вирус не даст нам вздохнуть.
— Женя!..
— Необыкновенный вирус, — продолжал Бурмистров, — ни на что не похожий.
У него была привычка — тянуть жилы не торопясь.
Но тут он почувствовал, что перегнул.
— Во-первых, — отчеканил он, — вирус в биологической основе имеет не углерод, а железо…
Мы отшатнулись от Бурмистрова. Кремниевый цикл, даже фторный, были бы неожиданными, но все же понятными. Но то, что в основе жизни было железо, не укладывалось в голове. Феррожизнь?!
— Во-вторых, — продолжал Бурмистров, — антибиотики и другие лекарства на вирус не действуют.
Новость не лучше первой.
— В-третьих, — Бурмистров смущенно огляделся по сторонам, — мне кажется, что это инопланетная жизнь. Она совершенно чужда Милене.
Сообщение Бурмистрова вызвало впечатление мол нии, блеснувшей под потолком: молчал, молчал, ну и выкатил! Некоторое время мы не находили слов.
Наконец биолог Частный спросил:
— Ты не ошибся, Женя?
— Вот расчеты и формулы. — Бурмистров протянул биологу бланк.
Тот посмотрел цифры и формулы. Стоян заглядывал в бланк через его плечо.
— Поразительно!.. — сказал Частный.
— Откуда же здесь феррожизнь, — спросил Стоян, — если в океане водоросли?.. Частный пожал плечами:
— Похоже, Бурмистров прав: феррожизнь на планете является инородной.
— Занесена метеоритом из космоса?
— А вдруг не метеоритом?
— Тогда кем?..
Перед этим вопросом пасовали все.
— Уклоняемся в сторону, — сказал капитан. — Если это неизвестная жизнь, надо узнать о ней как можно больше. Бурмистров, что еще скажете?
— Очень мало. Обыкновенные вирусы размножаются на живом субстрате. Этот вирус живет в атмосфере. В океане и в водорослях его нет. С местной органической жизнью он вообще не взаимодействует. И земная антисептика против него бессильна.
— Это хуже, — сказал капитан.
Как ни прекрасна Милена, ее воздух, вода, похоже, что нам придется прозябать в скафандрах.
— А может, вирус не опасен для человека? — спросил добродушный механик Берг. — Мало ли совершенно безвредных вирусов?
— В самом деле, — поддержал Берга геолог Трушин. — Жизнь в океане сродни земной, а вирус на нее не действует, может, он нам не опасен?
Это было соблазнительно. Очень соблазнительно.
Экипаж с одобрением глядел на геолога.
— В человеческом организме находится и железо, — продолжал Трушин.
Один Женька, будто назло, не поддавался общему настроению.
— Может, вирус и безвреден для нас, — сказал он даже, показалось нам, с безразличием. — Но я за абсолютную осторожность.
Опять ушат холодной воды.
— Все-таки, Бурмистров, — сказал капитан, — неужели на вирус нельзя воздействовать?
— Кажется, — ответил Евгений, — вирус с ферроосновой можно ослабить, изменив магнитное поле.
Но при всем желании мы не можем изменить магнитное поле планеты.
Убийственный довод! Но, как бывает, он ожесточил всех, заставил искать обходные пути. Очень хотелось людям настоящего ветра, грозы. Хорошей была планета. На Земле становилось тесно, Марс и Венера для заселения не годились. А здесь… Насадить леса, выстроить города — будет второй наш дом.
— Поставить ряд опытов, — предложил Частный. — Привить вирус водорослям в лаборатории. Испытать его на земных организмах…
— На ком? — спросил в упор Коста Тройчев. — На нас самих?
Частный замялся. Белые мыши и кролики, взятые экспедицией, погибли. Из земных организмов на «Радуге» были только мы, люди. Да еще любимица экипажа ангорская кошка Муфта. Муфта тотчас встала в воображении каждого — зеленоглазая, ласковая. Испытать вирус на Муфте?..
— Возражаю, — сказал механик Берг. — Никаких прививок на Муфте!
— Однако… — Частный протестующе отмахнулся. — С каким результатом мы вернемся на Землю? Или, может, смотаемся за партией белых мышей — и назад?..
Правильно. Но Муфту всем было жалко. Не только потому, что мы к ней привыкли. Кошке, как и нам, надоело жить взаперти: часами она царапала выходной люк, просилась, чтобы ее выпустили на волю.
— Как решим с МуфтОй? — спросил капитан.
Минута прошла в молчании, прежде чем кто-то сказал:
— Выпустим… без прививки.
Так и решили: Муфту из корабля выпустить. Вирус привить водорослям в лагуне и контрольным экземплярам в лаборатории. Если отрицательных результатов не будет, выходить без скафандров.
Нас было на «Радуге» четырнадцать человек. Четырнадцать разных судеб. Были среди нас люди молодые и старые, были веселые и серьезные. Это хорошо, что все разные. Дальние экспедиции комплектуются такими людьми. Каждый мог многое вспомнить и рассказать о себе.