.. Потом в маленьком баре на улице Понтье перекинется в карты, к шести часам вернется домой, а в семь часов отправляется в отель на дежурство... И до того все в точности, в аккурате, - право, соседи как увидят, что он идет, проверяют по нему часы...
- А давно он сбрил усы?
- Да когда уволился из армии... Я как увидела его без усов, так диву далась... Совсем другое лицо - маленькое, будто съежилось, и сам словно ниже стал ростом...
Мегрэ еще раз склонил голову у смертного одра Жюстена Кольбефа и вышел на цыпочках.
От дома покойного было недалеко до Сен-Клу. Комиссару Мегрэ не терпелось отправиться туда, но почему-то он боролся с этим желанием.
Мимо проезжало такси. Мегрэ поднял руку. Ну, была не была!..
- В Сен-Клу... Я объясню, как ехать...
Моросил дождь. Небо затянули тучи. Было только три часа дня, однако казалось, что уже наступили сумерки. Домишки, окруженные оголенными садиками, еще без цветов и листвы, имели унылый вид.
Мегрэ позвонил. Открыла ему Жижи, а Шарлотта, высунувшись из дверей кухни, смотрела, кто пришел.
Без единого слова, по-прежнему с презрительной гримасой, Жижи посторонилась и пропустила Мегрэ. Он был здесь лишь два дня тому назад, но ему показалось, что в доме все изменилось. Быть может, это Жижи принесла с собою обычный для нее беспорядок? В кухне на столе все еще стояли не убранные с утра остатки завтрака.
Жижи расхаживала в ночной рубашке и в халате Шарлотты, в котором она совсем утопала; то и дело роняла с тощих своих босых ног шлепанцы Проспера, щурясь от дыма, курила сигарету за сигаретой.
Шарлотта, только что вставшая с постели, не знала, что сказать. Она была еще не одета, не намазана, без лифчика, поддерживавшего опавшую грудь.
Кто же заговорит первым? Женщины недоверчиво и тревожно оглядывали Мегрэ. Он для приличия сел и положил котелок себе на колени.
- У меня был нынче утром долгий разговор с Проспером, - сказал он наконец вполголоса.
- Что он говорит? - торопливо спросила Шарлотта.
- Говорит, что не убивал ни Мими, ни ночного швейцара...
- Видишь? - с торжеством воскликнула Жижи. - Что я тебе говорила?
Шарлотта молча смотрела на Мегрэ. Чувствовалось, что она совсем растерялась. Она не создана была для трагедий и теперь как будто искала, за что ей ухватиться.
- Я виделся также и со следователем. Он получил анонимное письмо по поводу Проспера и Мими...
Реакции не последовало. Шарлотта, вялая, рыхлая, испуганно смотрела на него, веки у нее опухли, набрякли от слез.
- Анонимное письмо?
Мегрэ протянул ей тетрадку с кухонными рецептами, которую захватил с собой.
- Это ваша тетрадка? Вы собственноручно в ней писали?
- Да... А что?
- Будьте любезны, возьмите перо... Лучше старое, такое, чтобы брызгало... Возьмите чернила... Бумагу...
На буфете нашлись и перо и пузырек с чернилами. Жижи, насторожившись, переводила взгляд с Мегрэ на свою приятельницу, очевидно, готовясь вмешаться, как только почувствует опасность.
- Садитесь поудобнее... Пишите...
- Что я должна написать?
- Не пиши, Шарлотта! С этими господами того и гляди влипнешь...
- Пишите... Никакая опасность вам не грозит, даю честное слово.
Пишите: "Господин следователь, я взяла на себя смелость написать вам по поводу дела Проспера Донжа, о котором прочитала в газетах..." Почему вы пишете "прочетала" - через букву "е"?
- Не знаю... А как надо?
В анонимке, которую Мегрэ держал в руке, было написано "прачитала".
- Американка не настоящая американка, а француженка и была прежде танцовщицей Мими..." Мегрэ нетерпеливо передернул плечами.
- Достаточно, - сказал он. - А теперь взгляните на это послание.
Почерк был совершенно одинаковый. Только орфографические ошибки были другие.
- Кто это писал?
- Как раз это я и хотел бы узнать.
- Вы думаете, я написала?
От гнева у нее перехватило горло, и Мегрэ постарался ее успокоить.
- Вовсе я этого не думаю. Я пришел только спросить, кто, кроме вас и Жижи, был посвящен в сердечные дела Проспера и Мими, а главное, знал о ребенке...
- Как ты думаешь, Жижи, кто?
Они долго и лениво перебирали имена. Жизнь текла теперь вяло в этом доме, где вдруг воцарился беспорядок и все приняло какой-то подозрительный вид. У Жижи порой трепетали ноздри, и Мегрэ понял, что вскоре она начнет бегать по всяким притонам в поисках щепотки наркотика.
- Нет... кроме нас троих, никто не знал...
- Кто получил письмо от Мими?
- Я, - ответила Жижи. - Перед отъездом из Канн я нашла его в шкатулке, где храню сувениры... Я привезла его с собой...
- Дай сюда...
- Только поклянитесь мне...
- Ну, клянусь, глупая... Ты разве не видишь, что я хочу выручить Проспера из беды?
Мегрэ сразу стал строгим, угрюмым. Он смутно догадывался, что подоплекой преступления являются какие-то сложные обстоятельства, но пока не было ни малейшего намека на них, не за что было ухватиться.
- А вы отдадите мне письмо?
Мегрэ еще раз пожал плечами и стал читать:
"Старушенция Жижи!
Ух! Готово! Немало пришлось повозиться, но теперь дело в шляпе! Зря вы с Шарлоттой смеялись, когда я вам говорила, что мне удастся благополучно выбраться из передряги и. стать настоящей дамой.
Так вот, деточка, - готово!.. Вчера мы с Освальдом поженились. Свадьба была забавная - ведь он пожелал, чтобы мы обвенчались в Англии, а там все по-другому, совсем не так, как у нас. Минутами я даже думаю: уж и вправду ли я замужем?
Расскажи все Шарлотте. Через три-четыре дня мы уезжаем в Америку.
Ввиду забастовок точно день отплытия парохода не известен.
Что касается Проспера, то, думается, ему, бедному, лучше ничего не говорить. Он славный малый, но глуповат немножко. Сама удивляюсь, как это я могла почти год прожить с ним. Верно, на меня такой уж добрый стих нашел... И все-таки, сам того не ведая, он оказал мне большую услугу.
Только никому не рассказывай. Шарлотте можешь сказать. Она толстая чувствительная дуреха.
С некоторого времени я заметила, что забеременела. Можешь себе представить, как у меня вытянулась физиономия!.. Прежде чем признаться Освальду, я побежала к специалисту... Мы с ним подсчитали... Словом, ребенок не от Освальда, это несомненно. Отец - бедняга Проспер... Однако ж надо постараться, чтобы он как-нибудь не узнал.