А когда убегал, надел чужой пиджак, а там, в кармане, был ключ от банковской ячейки, где оказались дискеты. А в дискетах названия банков. Мне про ячейку один приятель подсказал...
- Тот, кому спилили зубы напильником?
- Откуда вы знаете?
- Слышали. И еще слышали, что на рукоятке напильника почему-то оказались ваши пальчики. И вопросительно взглянул на Иванова.
- Его я, наверное, тоже поднял, когда увидел... Машинально... - сам чувствуя неубедительность своих слов пробормотал Иван Иванович,
- А потом так же машинально стали зачищать всех, кто узнал о деньгах, четырех человек на Северной, четырнадцать в Федоровке, четырех на даче генерала...
- Да никого я не зачищал! Это все так подстроили, как будто это я, чтобы все считали, что это я, а я на самом деле это не я... Я никого пальцем не тронул!..
- И тех двух в Швейцарии?. - напомнил мужчина.
Иван Иванович сник. Он понял, что объяснить ничего невозможно, ему все равно никто не поверит. Он уже сколько раз пытался доказывать свою невиновность и всегда с одним и тем же результатом. Без результата.
- Ну ладно, бог с ним, с прошлым, - улыбнулся мужчина. - Давайте лучше поговорим о будущем. О вашем будущем.
Иванов похолодел. Он отвык ждать от жизни хорошего.
- Мне оно представляется очень благополучным.
- П...почему?
- Ведь вы теперь богатый человек и можете позволить себе вести богемный образ жизни. Скажите - вы любите путешествовать?
- Ну, я не знаю...
- Уверен - любите. Все богатые люди обожают колесить по миру. Вот и вы будете... Правда, делать это придется без особых удобств - по-старинке. В шкафу. Потому что...
И мужчина вновь постучал пальцем по физиономии газетного Иванова.
- Ну, вы сами понимаете, почему.
Иван Иванович взглянул на шкаф и, наверное, изменился в лице.
- Нет, не в этом, - быстро оговорился мужчина. - В этом мы вас лишь доставили сюда. Для вашей же безопасности. Тот, новый шкаф, будет более комфортабельным...
Новый шкаф был большим и был железным. Был фактически сейфом.
- А я не задохнусь? - испугался Иван Иванович.
- Ну что вы... Там предусмотрена вытяжная вентиляция.
И мужчина приглашающим жестом распахнул дверцу.
Иван Иванович залез внутрь и... ахнул.
Шкаф внутри был свежевыкрашен, был выложен стеновыми панелями и выстелен ковролином. В углу стояло небольшое кресло, перед креслом - угловой столик, на столике - телевизор, на телевизоре - видеомагнитофон. Ни фига себе!..
- А он ОРТ принимает? - оживился Иван Иванович.
- К сожалению, нет. Но вы можете смотреть общеевропейские каналы или кассеты. Если захотите отдохнуть, опустите вот эту полку.
Мужчина нажал на какую-то кнопку, откинул одну из панелей, которая оказалась полкой с закрепленным на ней матрасом.
- Здесь - холодильник.
Мужчина потянул на себя еще одну панель. Внутри вспыхнула лампочка, осветив полки, уставленные многочисленными цветными баночками, пакетиками и коробочками.
- Если проголодаетесь - здесь йогурты, сок, колбаса, сыр, хлеб...
- А ножик?
- Зачем нож? - насторожился мужчина, памятуя о том, с кем имеет дело.
- Ну как же - колбасу нарезать. Или хлеб.
- Здесь, в Европе, колбаса и хлеб уже нарезаны. Заранее, - вежливо пояснил мужчина. - Вам нужно только вскрыть упаковку.
-А?..
- А если вам понадобится что-то еще, то все прочие удобства находятся вот здесь.
Мужчина раздвинул гармошкой панели в дальнем конце шкафа. За панелями были биотуалет и раковина.
- Что, и вода есть? - совершенно обалдел Иван Иванович.
- Конечно, только не очень много. Но на день-два ее должно хватить. Если вам понадобится теплая вода - нажмите вот эту кнопку.
- А можно прямо теперь?
- Что?
- Нажать.
Иван Иванович ткнул пальцем в кнопку и открутил никелированный барашек. Из крана потекла вода.
Горячая вода!
- Вот здесь вам и придется путешествовать. Уж простите нас за неудобства...
Ни черта себе неудобства! Иван Иванович дома, в хрущевке, хуже жил. Там из крана с горячей водой горячая вода не текла. А из этого, в шкафу, - будьте любезны!
Да о таком шкафчике половина России как о земном рае мечтает. Да в таком шкафу век можно жить!
- А можно мне еще попросить... - робко сказал Иван Иванович.
- О чем попросить?
- Здесь сейчас остаться?
- Где здесь? - не понял мужчина.
- Ну, здесь... В смысле в шкафу... Прямо теперь...
- Ну, зачем же теперь? Ведь вы еще никуда не едете. Давайте лучше я вам вашу комнату покажу.
Мужчина закрыл шкаф и защелкнул замок. Номерной сейфовый замок.
- А это для чего? - удивился Иван Иванович.
-Что?
- Замок.
- Замок? Для спокойствия. Нашего. Но и вашего, конечно, тоже...
Жизнь продолжалась. Жизнь продолжалась в шкафу, но в таком шкафу, где жить можно...
ГЛАВА 2
Генерала Трофимова вызвали на очередной начальственный ковер, по которому туда-сюда возили мордой, хотя он на нем просто стоял. По стойке смирно.
- Чтобы боевого генерала, руководителя двух десятков спецопераций, орденоносца - как последнего салагу!.. Как мальчишку!.. Как!..
Твою мать...
В том смысле, что его мать...
- Седины нажил, а ума ни хрена! Операцию провалил, "объект" упустил, командировочные профукал!..
Его мать...
В смысле твою...
Генерал Трофимов внимательно выслушивал мнение вышестоящего начальства относительно исполнения им непосредственных служебных обязанностей, сохраняя на лице приличествующее чекисту со стажем выражение - сурово-покаянное. Суровое по отношению к себе. Покаянное - перед лицом своих товарищей по оружию в лице своего вышестоящего командира.
- Ты хоть понимаешь, что натворил? Если не сказать наделал!..
- Так точно!..
После чего следовало покаяться и выразить готовность загладить свою вину, не жалея сил, крови, а если понадобится, и самой жизни.
Но не хотелось. Не хотелось и все тут! Как будто другие в лужу не садились! Как будто он первый!
Ну да, есть такой грех - лажанулся, ошибся, принял Иванова за лоха, которого можно втемную использовать в задуманной им многоходовой комбинации. А получилось так, что использовал не он, использовали его. Иванов использовал! С его помощью и его руками убрал с пути всех потенциальных конкурентов и, получив обеспеченный им, генералом, коридор через границу, спокойно отбыл в Швейцарию, где сорвал куш. Да еще какой куш! В который генерал тоже никогда не верил, а вышло вон как...
Умнее оказался Иванов. Умнее его, генерала. Умнее всех...
Ну так и что теперь - застрелиться?
Раньше, может быть, и застрелился. Прямо здесь, в кабинете, из табельного "макара", не перенеся позора. А теперь не хочется - дудки. Теперь времена другие. Совсем другие!
Тогда на него бы не кричали, тогда бы его вызвали на парткомиссию и очень спокойно сказали - партийный билет на стол - и все, и аллес капут. Партбилет на стол, пистолет - в оружейку, мундир на гвоздик, голову - в петлю. Потому что устроиться уволенному чекисту на гражданке было почти невозможно. Даже рядовым участковым. Даже стрелком в военизированную охрану на железную дорогу. Во-первых, потому, что чекистов так просто с работы не "уходят". Во-вторых, всегда приятно лягнуть в недавнем прошлом всесильного, а теперь бывшего "бойца невидимого фронта", отомстив за пережитое при оформлении загранкомандировок, за родственников на оккупированных территориях, за пятый и прочие пункты унижения.
Так было тогда.
И было тоже ничего. Потому что до того было еще хуже. До того увольняли прямиком в ГУЛАГ, тачки по тундре толкать. Или никуда не посылали, а решали вопрос тут же, по месту службы, по-быстрому подсчитав причиненный ущерб, огласив приговор и отконвоировав тремя этажами ниже, в подвал.
Тогда было страшно.