Алешка заявился домой с ясными глазками и чистой совестью.
– Ты где шлялся? - спросил я свистящим от злости шепотом. Чтобы мама не услышала.
– Шляются, Дим, собаки бездомные, - парировал Алешка. - А я делом занимался. Не то что некоторые. Которые дневники пишут. Как красны девицы. Я в театр поступил. Артистом. Буду Великана играть. Прямо на сцене.
Мне захотелось зажать уши. Или дать ему подзатыльник. Пониже спины. Врал бы поскладнее - умеет ведь. А то нагромоздил… Театр на сцене. Во главе с Великаном.
Ух как я разозлился. Потому что очень волновался за него. А он явился и всякие глупости врет!
Но оказалось, что Алешка ни слова не соврал. Когда он мне все рассказал, я тут же сел за свою тетрадь и подробно этот рассказ записал. Чтобы ни слова не забыть. Потому что было ясно - этим приключением дело не кончится. Оно только начинается.
Глава III
«Великан и Роза»
Алешка, оказывается, не оставил без внимания историю с Волком - А. Тимофеевым. У моего братишки много достоинств, но и недостатков не меньше. И самая лучшая черта в его сложном характере - упорство. Если Алешка взялся за какое-нибудь дело, он обязательно доведет его до конца. Он и сам не остановится, и всех на ноги поднимет.
Поэтому, долго не думая, Алешка решил лично разыскать этого грустного Волка, тем более что он его обнаружил, но не он его упустил. И начал розыски гениально просто.
– Дим, - спросил он меня для проверки, - как ты думаешь, кто может лучше знать, где находится Волк?
– Охотник! - радостно ляпнул я.
Алешка усмехнулся. И назидательно произнес:
– Никто лучше Зайца не знает, где находится Волк.
Словом, он забрал свой рисунок для опознания и отправился в клуб каскадеров. Там шло очередное новогоднее представление, точно такое же. Алешка жалобно наврал при входе, что он потерял вчера в зале ключи от квартиры и теперь всей нашей семье негде приклонить голову и принять пищу.
Добрая бабушка-вахтерша без слов (но со слезами) пропустила его и сказала вслед:
– Милок, если не найдешь ключи, приходи ко мне ночевать. Я тебя и покормлю. - Алешку почему-то все стремятся покормить.
– Найду! - сказал Алешка. - Я помню, где их выронил. Они за батарею упали. Я вчера там свои перчатки сушил.
Ключи от квартиры Алешка, конечно, искать не стал, а разыскал Зайца. И познакомился с ним. Зайца звали Юлей, она была студенткой театрального института. Алешка напел ей, что тоже уже всю жизнь мечтает о театре, а для этого разыскивает своего отца. И показал рисунок Волка без маски.
Юля сделала большие глаза:
– Это твой папа?
– А как же! Он у нас потерялся ненадолго. А мы в это время переехали на другую квартиру. И он не знает, где нас искать.
Алешка врал весело, легко и беззаботно - как птичка поет.
А Юля оказалась очень доверчивой девушкой. И отзывчивой. Она ненадолго задумалась, а потом сказала:
– Я тоже не знаю, где твой папа. Мы с ним познакомились здесь, на елке. Но он мне говорил, что когда-то, будучи без работы, играл на сцене детского театра. «Золотой ключик» называется. У метро «Юго-Западная».
– Знаю, - сказал Алешка. - Как раз рядом с нашим домом. А почему вы милиционерам этого не сказали?
Юля немного смутилась, а потом призналась:
– Я не верю, что он в чем-то виноват. Он очень хороший человек.
Алешка покачал головой, соглашаясь. Мол, бывает. Бывает, что и хороших людей разыскивает милиция.
– Найдешь его, - сказала на прощанье Юля, - передай от меня привет своему папе.
– Ладно, - сказал Алешка. - Но он сейчас в командировке.
Проговорился!
– Как это? - удивилась Юля. - Что-то я не пойму! Ой, извини, второе отделение начинается, бегу на сцену. - И она нахлобучила заячью голову и натянула на руки белые перчатки-лапки.
Алешка усмехнулся - повезло! - и отправился дальше.
А в фойе его остановила старушка-вахтерша:
– Нашел ключи, милок?
– Нашел, спасибо за внимание. Теперь можно ездить.
Старушка, как и Юля, с удивлением посмотрела ему вслед. Почему можно ездить с ключами от квартиры? Загадка.
Это был второй Алешкин прокол. Он это сообразил уже на улице и взял за правило: если врешь, то хорошо помни, как именно врешь. Чтобы ключи от квартиры с ключами от машины не путать. И своего папу с чужим - тоже.
Над входом в театр висела эмблема: занавес, на нем косая молния и длинноносый человечек с громадным ключом в руке.
Алешка потоптался у входа. На билет у него денег не было, да и представление начиналось не скоро. К тому же за дверью маячил здоровенный детина с черной бородой - Карабас-Барабас, а не дружелюбная старушка Тортила.
Алешка осмотрелся. Не иначе искал глупого петуха, чтобы под прикрытием его хвоста проникнуть в харчевню… то есть в театр.
Петух нашелся. В виде объявления на стене: «Театр „Золотой ключик“ продолжает набор актеров в труппу для постановки пьесы „Великан и Роза“. Обращаться к режиссеру Кабакову».
Алешка, долго не раздумывая, толкнул тяжелую дверь.
– Тебе чего? - прогремел над его головой сочный бас.
– Кабакова, - спокойно ответил Алешка. - По вопросу трудоустройства.
– Обедает! - прогремело над ним.
– Подожду, - так же коротко ответил Алешка.
И стал деловито расхаживать по пустому фойе, разглядывая на стенах фотографии спектаклей «Золотого ключика».
Спектакли были какие-то странные, непривычные. Разглядывать фотографии было интересно. Как загадочные картинки в детском журнале. Приятно было их отгадывать. Например, сказка «Репка» Алешку особенно удивила.
Это была не традиционная репка, которая застряла на огороде, а корабль под названием «Репка», который сел на мель, и его безрезультатно стаскивали с мели всем экипажем. До тех пор, пока не появился юнга-девочка по имени Мышка. Она сдернула хвостиком «Репку» с мели и снова шмыгнула в норку - в трюм.
Алешка пожал плечами и перешел к следующему стенду, но тут, в дальнем углу фойе, отворилась дверь с табличкой «Буфет» и из нее вылетел невысокий толстенький человек. За воротом у него торчала заткнутая белая салфетка, на круглощеком румяном лице сияла улыбка, а в руке был бутерброд, который человек дожевывал на ходу. Это и был режиссер Кабаков.
– К вам, Антон Иванович! - прогремел на все фойе Карабас.
Антон Иванович глянул на Алешку и, не останавливаясь, горделиво пожаловался ему, показывая обглоданный бутерброд:
– Видишь, на ходу обедать приходится. Весь в искусстве. Тебе чего?
– На сцену хочу, - тоже гордо сказал Алешка.
– Есть данные?
– Конечно.
– Где выступал?
– В разных местах, - попробовал уклониться Алешка, вприпрыжку поспешая рядом с режиссером, который был весь в искусстве. Даже остановиться не мог. - В детском саду, в школе. У нас в школе есть свой театр. Бонифаций руководит.
– Лев?
– Учитель. Игорь Зиновьевич.
– Знаю! Талантлив. Мыслит нестандартно. Мог бы стать большим режиссером, а стал маленьким учителем.
– Хороший маленький учитель, - обиделся Алешка, - это тоже неплохо.
– Ну-ну, - снисходительно извинился большой режиссер. - Я не в этом смысле, не обижайся. - Они делали уже второй круг по фойе, как два коня в одной упряжке - большой и маленький. - А что означает Бонифаций, знаешь?
– Кликуха такая, - кивнул Алешка.
– Сам ты кликуха. Бонифаций с латыни переводится как «Делающий добро».
– Похоже на него, - подумав, согласился Алешка. - Но не всегда.
– С вами нельзя иначе. Яблоко будешь? Одно тебе, другое мне.
Хрустя яблоками, они помчались дальше.
– В каком амплуа выступал?
Алешка не знал, что такое амплуа, и поэтому ответил осторожно:
– В разном.