Глава 1
Всю последнюю неделю я просидел в одиночестве в своей квартирке в доме без лифта, глядя на стену и ожидая чуда. У меня кончились деньги и
кредит, что было еще хуже. Со всем миром меня связывал только телефон, и когда раздался звонок, первый за семь тоскливых дней, я, чуть ли не
сломя голову, бросился к аппарату.
- Говорит секретарь Лу Прентца.
- Привет, Лиз!
В любой ситуации я оставался актером... Вот и сейчас в моем голосе звучало искреннее удовольствие. Не отчаянный призыв о помощи... Нет, я
говорил ровно, свободно, без паники:
- Вы поймали меня в самую последнюю минуту, собирался уходить.
Я знал, что этот жизнерадостный диалог не обманет Лиз Мартин, но и она притворится, что принимает его всерьез. Она достаточно долго
работала у Лу Прентца, чтобы знать, что все его клиенты сидят без работы и готовы взяться за любую.
- Мистер Прентц хочет срочно вас видеть, мистер Стивенс, - сказала она. - Можем ли мы вас ждать?
- Что значит «срочно»?
- После ленча. В три часа.
Было время, когда Лу Прентц разговаривал со мной о делах за роскошным завтраком, но это было в далеком прошлом. Теперь же он хотел меня
видеть только для того, чтобы в очередной раз напомнить, что я ему должен пятьсот три доллара.
- Он волнуется из-за моего долга, Лиз? - спросил я робко. - Ради этого он меня и вызывает?
- Работа, мистер Стивенс...
- Я буду в три часа.
Положив трубку, я глубоко вздохнул. Господи, я готов схватиться за любую работу!
Несколько лет назад мне улыбалась фортуна! Я играл лихих парней в вестернах. Потом перешел на «приятеля, который никогда не добивается
девушки». Второстепенная роль... После этого я уже был парнем, которого застрелили в самом начале фильма. Затем - тип, который появляется всего
на минуту с угрожающим видом. И, наконец, ничего путного, мелкие роли... Потом более крупная роль в телевизионном многосерийном фильме... А
теперь, как у нас принято выражаться, я «отдыхал».
Мне было около сорока. Высокий, интересный, темноволосый. Разведенный. Мой гардероб, о котором я очень заботился, начал проявлять признаки
«заношенности». А я все ждал и ждал... Я так глубоко опустился, что позволял себе за день проглотить только одну булочку с рубленным бифштексом
и не смел отойти от телефона. И однако, я надеялся еще на удачу...
Известно, что Лу Прентц был последней линией отступления для стареющих и не пользующихся успехом актеров и актрис. Когда все крупные, не
очень крупные и даже малозначительные агентства больше тобой не интересовались, Лу не отказывался попытаться. Он частенько говаривал со своей
масленой улыбкой: «Кто знает? Какой-нибудь новичок может на тебя клюнуть. А это - доллары в мой карман!» Отдавая должное Лу, нужно сказать, что
последние шесть месяцев он поддерживал меня, когда волки уже завывали у меня под дверью. Вручая мне деньги в долг, он объяснял, что верит в
меня. Он был убежден, что вернет свои деньги назад и получит еще двадцать пять процентов сверху. Я брал деньги и с радостью соглашался с ним, но
в душе чувствовал, что он рискует.
Я дошел до того, что даже продал машину.
Но раз Лиз сказала, что есть работа, значит, так оно и было.
Лиз Мартин была умудренной опытом молодой особой. Последние три года она работала на Лу. Если есть на свете люди с золотыми сердцами, то
Лиз - одна из них. Я видел, как она плакала, когда Лу выставил из своего офиса одну тощую старую актрису.
Лиз печатала как ненормальная, когда я вошел в крохотную комнатушку, которая служила внешним помещением конторы. Я подарил девушке свою
широкую дружескую улыбку.
Лиз была миниатюрной блондиночкой с большими голубыми глазами, взгляд которых чем-то напоминал мне спаниеля. Они были немного скорбные, но
жаждущие любви.
- Привет, Лиз! - воскликнул я, прикрывая дверь. - Аллигатор больше не дробит кости?
Она кивнула мне и указала на дверь Лу.
- Входите сразу, мистер Стивенс, и желаю удачи!
Лу Прентц сидел за своим столом, его короткие руки с толстыми пальцами покоились на заляпанном пресс-папье, глаза были закрыты. Судя по
кирпично-красному оттенку его физиономии, он ухитрился понизить уровень скотча в бутылке за чужой счет.
Лу был непомерно раздобревшим коренастым коротышкой. Лысеющий и чисто выбритый, если он не забывал побриться, он напоминал безалаберного
дядюшку, вернувшегося под родной кров в поисках доллара. Одет он был в тот же самый лоснящийся от времени синий костюм. Предпочитал носить
рубашки бутылочно-зеленого цвета и неописуемо яркие галстуки.
Только после того, как он открыл глаза, я вспомнил, что он был не только наблюдательный и проницательный, но и твердый, как вольфрамовая
сталь.
- Садись, Джерри, - сказал он, указывая на стул для клиентов. - Думаю, что подвернулось кое-что полезное для тебя.
Я сел очень осторожно, зная по опыту, что этот стул был такой же удобный, как Железная Дева, и поставлен был специально, чтобы отделываться
от клиентов в наикратчайшее время.
- Ну, вы прекрасно выглядите, - сказал я. - Мы давно не виделись.
- Обойдемся без великосветской беседы, - сказал он, усмехаясь. - Сначала послушай...
Его маленькие глазки придирчиво рассматривали меня.
- Ты мне должен пятьсот три доллара...
- Не будем заниматься прошлой историей, Лу... Что подвернулось?
- Я напоминаю тебе об этом, потому что если ты возьмешься за эту работу, первое, что ты должен будешь сделать, это расплатиться со мной.
- Что за работа? Телевидение?
- Я не знаю, что это за работа, но инстинктивно чувствую, что она денежная.
Он постучал по своему крючковатому носу.
- Деньги будут при условии, что ты получишь эту работу.
- Вы слишком плотно позавтракали. Вы перескакиваете с мысли на мысль...
- Перестань отнимать у меня время и внимательно слушай! Я стал слушать.
- Утром, в десять часов, - сказал он, - в офис явился человек, назвавшийся Джозефом Дюрантом. На меня он произвел большое впечатление. Ему
около сорока лет, упитанный, смуглый и уравновешенный. Он был безукоризненно элегантен в костюме, который можно купить лишь за большие деньги. У
него были черные лакированные ботинки и галстук от Жардена. Все вместе взятое произвело отличное впечатление.