Он поцеловал ее, выбрался из постели и обнаженным направился в ванную. Несколько минут постоял под колющимися струями душа, вытерся и перешел в гардеробную. Надел чистое нижнее белье, желтовато-коричневые слаксы и розовую спортивную трикотажную рубашку. Засунул ноги в сандалии, провел щеткой по волосам и спустился по спиральной лестнице на первый этаж.
По простоте убранства гостиная Куиста напоминала второй этаж. Стены были буквально завешаны фотографиями известных людей с посвящениями Куисту. Здесь были звезды кино и театральные знаменитости, известные политики, включая президента Соединенных Штатов, магнаты и несколько друзей, которых он любил, но которые совсем не были знаменитостями. Там, к примеру, висел портрет маслом известного художника Гордона Стивенсона, изображавший девушку, которая спала в большой кровати наверху. Обстановка была очень современной и, несмотря на это, удобной. Гости редко видели что-то еще, кроме этой комнаты и террасы. Был еще кабинет, строгий по сравнению с гостиной, и снабженная всеми необходимыми приспособлениями кухня, а также небольшая столовая, которой пользовались редко.
Куист остановился у серебряной шкатулки, стоявшей на передвижном столике, достал очень длинную и очень тонкую сигару, зажег ее серебряной зажигалкой и направился к парадной двери.
Джон Сандз стоял около двери в коридоре, и Куиста поразил его вид. Бьющая через край энергия, которую источал певец раньше, на ночном выступлении, улетучилась. Он как-то съежился и завял. Глаза остекленели. Он жадно затягивался сигаретой, словно она каким-то образом давала ему силы жить дальше. Он сменил свой смокинг на коричневый костюм и желтый свитер с высоким воротником.
- Твое время истекло, дружище, - заявил он, входя в квартиру. Не сказав больше ни слова, он сразу направился в противоположный конец комнаты к бару, выбрал бутылку ирландского виски и налил себе внушительную порцию, которую выпил залпом, как стакан воды.
Куист устроился в удобном кресле, щуря голубые глаза от дыма сигары.
- Не хочешь присесть или будешь мотаться по комнате? - спросил он.
- Почему ты не спрашиваешь меня, что за вопрос жизни или смерти? поинтересовался Джонни.
- Расскажи об этом, как тебе больше нравится - с самого начала, если это тебя не затруднит, - предложил Куист.
Джонни налил себе еще стакан, но на этот раз осушил его не спеша, продолжая шагать по комнате. Он посмотрел на спиральную лестницу, которая вела на второй этаж.
- Твоя куколка, наверное, наверху, - заметил он. - Это не имеет значения. Ты все равно расскажешь ей обо всем, даже если я попрошу тебя держать все в секрете. Верно?
- Верно, - согласился Куист.
- Почему мне ни разу не попалась такая девушка? - задумчиво произнес Джонни.
- Тебе должно было грандиозно повезти.
- Тебе никогда не приходило в голову жениться на ней, верно?
- Честно говоря, тебя это не касается, Джонни.
- Чистое любопытство, дружище. Моя беда в том, что я слишком часто женился на них, и каждый раз неудачно.
Куист наблюдал за ним. По комнате метался усталый пожилой человек, которого терзали какие-то неприятности.
- Ты сказал, Джонни, - вопрос жизни и смерти.
- Ох, братишка! - Он достал еще одну сигарету, закурил. - Ты читал утренние газеты или слушал радио?
- Нет.
- Вчера вечером случилось нечто гораздо более существенное, чем якобы подложенная в самолет бомба.
- Вот как?
- В мужском туалете в Чикагском аэропорту был застрелен мужчина.
- Брайан Марр что-то говорил об этом.
- Я знал этого парня.
Куист приподнял брови:
- Того, которого убили?
- Да, я знал его. И не сегодня-завтра кому-то в голову может прийти мысль, что у меня, возможно, были причины расправиться с ним.
- А они у тебя были?
- Слава богу, нет, дружище! - Джонни сделал большой глоток из своего стакана. - Я изменил договоренность относительно встречи с тобой вчера вечером, после концерта, потому что получил весточку от приятеля, который должен был повидаться со мной. Мне сообщили об этом в "Гарден". Мне надо бы встретиться с ним, потому что он также знал парня, убитого в Чикаго.
- Итак, ты увиделся с ним.
- Итак, я не увиделся с ним, - возразил Джонни. Он выдохнул из легких длинную струю дыма. - Предполагалось, что он придет ко мне в отель после окончания концерта. Но он так и не появился.
- Передумал?
- Нет. Он не передумал. Просто изменились обстоятельства. Его сбила машина, водитель скрылся с места происшествия. Это произошло в квартале от моего отеля, сегодня около четырех часов утра. Насмерть. Ни малейших признаков жизни.
- Двое за одну ночь...
- Да.
- Что ж, с этой второй смертью тебя нельзя связать, верно?
- Бьюсь об заклад, что можно!
- Каким образом?
- Черт его знает! Но если бы это было не так, они не стали бы его убивать.
- Они? Кто такие "они", Джонни?
- Хотел бы я знать, - ответил Джонни.
Куист стряхнул пепел со своей сигары в медную пепельницу, стоявшую около него. На его губах заиграла легкая улыбка.
- Не хочешь прилечь на кушетку? - спросил он. - Чувствуя себя виновным в двух убийствах, ты ни слова не произнес по поводу того, над чем мог бы поработать психиатр. Позволь доктору Куисту выслушать твои свободные ассоциации, малыш.
- Иди к черту! - ответил Джонни.
- Я немедленно вернусь в постель, если ты не расскажешь мне, о чем идет речь, Джонни.
Джонни подошел к бару. Налил себе еще порцию. Закурил еще одну сигарету.
- Это началось пять лет назад, - заговорил он. - Девушка совершила самоубийство.
- Каким образом?
- Таблетки. Алкоголь. Их нельзя смешивать, понимаешь. Дело в том, что она сделала это в моем доме в Беверли-Хиллз. - На щеке у Джонни задергался нерв. Он отвернулся.
- Все, что касается тебя, тут же попадает в газеты, - заметил Куист. Как же случилось, что я ничего не слышал?
- Вот об этом-то и пойдет речь, - объяснил Джонни. Он подошел к французским дверям, открывающимся на террасу, и посмотрел на реку. - Ее звали Беверли Трент - по крайней мере, таким был ее псевдоним, она назвала себя в честь города, бог знает, по какой причине. - Джонни отвернулся от окна и с усмешкой посмотрел на Куиста. - Девочка что надо.
- Одна из твоего гарема?
- Что ж, можно и так сказать, наверное.
- Так можно или нельзя так сказать?
- Мы с ней встречались пару раз, - пояснил Джонни. - Она не была моей страстной любовью до гробовой доски, да и даже на десять минут. Совершенно очевидно. Никаких технических приемов. Но я... что ж, я был или величайшей любовью в ее жизни, или же самым богатым мужчиной, которого ей удалось подцепить на крючок. Так или иначе, она хотела удержать меня. Но она мне надоела. Я предложил разойтись и больше не встречаться. Она закатила истерику, звонила мне посреди ночи, появлялась на студии, где я работал, в ресторанах, где я ел. Она закатывала мне сотни сцен. И наконец явилась на вечеринку, на которую не была приглашена, и покончила с собой в моей постели!
- Без твоей помощи?
- Ты сукин сын, - сказал Джонни.
- Надо как-то заставить тебя рассказать всю историю, - объяснил Куист. Его сигара догорела. Он, нахмурившись, посмотрел на нее и положил окурок в пепельницу.
- Я устроил вечеринку, - продолжал свой рассказ Джонни. - Это было мгновенное решение - экспромт. Кто-то сказал, что шампанское на самом деле не является алкогольным напитком: так, просто искрящаяся водичка. Говорили, что его можно пить без передышки. Вот я и предложил обеспечить всех шампанским. Тот, кто последним удержится на ногах, получит приз - тысячу долларов, чтобы поиграть в рулетку в Лас-Вегасе.