— Прошу прощения, — любезно заметил Фэн Су. — Право, я очень жалею о своей неловкости. Я хотел бы вам сказать, что пришел для дружественных переговоров. Я знаю, что минувшей ночью кое-кто из моих слишком горячих людей привлек ваше внимание. Уверяю вас, это было против моей воли. И я примерно их наказал. Вы лучше, чем кто бы то ни было, знаете, какие они дети. Они вообразили, что вы обидели меня и…
— Кто там? — раздался из дома голос Джоэ. Клиффорд резко обернулся и приказал ему молчать.
Слышал ли Фэн Су? А если и слышал, то узнал ли голос Джо. »? По-видимому, нет.
— Ах? У вас гостит приятель? Это очень разумно, — продолжал китаец вежливо. — Как я замечаю…
— Послушайте, я не намерен тратить время на шутки. Вы проиграли, Фэн Су.
— Вы ошибаетесь, — ответил китаец. — Глупо с вашей стороны, Лайн, отказываться объединить наши деньги. Через пять лет я буду самым могущественным человеком в Китае.
— Вы хотите завоевать Китай? Не так ли? — осведомился Клиффорд. — Быть может, и Европу?
— Быть может, — ответил Фэн Су. — Вы лишены дара предвидения, мой любезный друг. Вы не хотите признать, что наша раса благодаря своей численности станет в грядущих войнах решающей силой. Регулярная желтая армия будет решать судьбы Европы. Подумайте, Лайн, огромная Наемная армия! Она будет защищать тех, кто больше заплатит. Армия, которая будет стоять у порога Европы.
— Чего, собственно, вы хотите?
Фэн Су сделал вид, что ему обиден тон Лайна:
— Скажите, разве обязательно нам быть врагами? Я не питаю к вам злобы и хочу приобрести у вас по сходной цене одну акцию нашей компании.
Клиффорда поразило спокойствие Фэн Су. Никогда бы Фэн Су не осмелился сделать подобное предложение, если бы не имел какого-то преимущества.
— А что вы предложите мне за нее? — спросил он. Он услышал, как учащенно задышал китаец.
— Нечто очень ценное. Ценное для вас, мистер Лайн, — с расстановкой начал китаец. — У вас в доме приятель. А я не хотел бы говорить при свидетелях. Не хотите ли пройтись со мной по дорожке?
— Ступайте вперед, — коротко бросил ему Клиффорд. Фэн Су повиновался приказу.
— Существует на свете женщина… — начал Фэн Су. Лайн схватил китайца за горло. И что-то холодное и жесткое уперлось в грудь Фэн Су.
— Вы захватили Джоан Брай? — процедил Лайн. — Вы это хотели сказать?
— Право, не стоит… — начал было китаец.
— Скажите мне, где она?
— Сожалею, что лишен возможности удовлетворить ваше любопытство, — насмешливо проговорил Фэн Су. — А если вы намереваетесь угрожать мне, то…
Он снял шляпу, словно собираясь вытереть пот со лба. Неожиданно раздалось шипение, и в лицо Клиффорда ударила струя какой-то едкой жидкости.
От внезапной боли Клиффорд выронил револьвер.
В ту же минуту Фэн Су нанес ему хорошо рассчитанный удар. Еще мгновение — и Клиффорд лежал на земле.
Китаец наклонился к нему и торопясь полез за бумажником. Он прощупал подкладку пиджака и услышал шуршание — под подкладку была зашита бумага.
Но ему не пришлось осуществить задуманное. На дороге послышались шаги, и его зоркие глаза различили силуэт женщины. Предчувствие спасло Джоан Брай. Она остановилась на повороте дороги и, вглядываясь в темноту, спросила:
— Кто здесь?
Фэн Су узнал ее голос. Он вскочил и в бешенстве воскликнул:
— Мисс Брай!
Но и она узнала его. На мгновение ее сковал ужас, но когда он бросился к ней, Джоан собрала последние силы и метнула вперед снаряд.
Черный снаряд упал у самых ног Фэн Су.
Раздался громкий взрыв, и на мгновение дорога, лес и Слаттерс-коттедж осветились яркой вспышкой магния. В паническом ужасе китаец бросился в лес и исчез из виду.
Несмотря на то, что вспышка магния ослепила его, он все же сумел добраться до изгороди, отделявшей лес от дороги. Где-то поблизости послышался шум автомобильного мотора. Фары были погашены.
Какие-то люди вынесли из автомобиля девушку, находившуюся в беспамятстве, и швырнули ее в канаву, шедшую вдоль дороги. Затем автомобиль на полной скорости умчался прочь.
Четверть часа спустя начались поиски Мабель Нарз. Счастье обнаружить ее и оказать ей первую помощь выпало Джоэ Браю.
27
Фэн Су, поджав ноги, сидел на одном из диванов своего с излишней роскошью обставленного кабинета. В комнате стоял запах пряных восточных благовоний. Стрелки на часах лондонских башен показывали четыре. В неясном утреннем свете вырисовывались крыши и башни большого города.
В этот час великие люди Китая принимают простых смертных. Фэн Су сидел в своем пышном шелковом халате, в башмаках, подбитых мягким фетром. Знаки отличия на его головном уборе свидетельствовали о его высоком сане, присвоенном, впрочем, самовольно.
Он курил длинную трубку с крохотной головкой. Но то не был опиум, — он предпочитал табак. Маленькая китаянка скромно сидела в отдалении, поминутно вставая, чтобы разжечь ему трубку или же подлить чай. Болезненного вида китаец восседал у его ног. Китаец был одет в европейское платье. Рядом с ним лежала шляпа. Фэн Су взял пиалу и сделал глоток.
— Из всех людей, живущих в этой проклятой стране, я выбрал тебя, Ли Фу, — сказал Фэн Су, отставляя чашку. — Я готов щедро наградить тебя, если тебя ожидает удача — ты получишь дополнительную награду. Мне рекомендовали тебя как очень храброго человека, а также потому, что ты хорошо знаешь этот город, в котором я не был после окончания университета. — На рябом лице Ли Фу ничего не отразилось.
— В этой стране действует закон, который очень суров для чужеземцев, — сказал он. — Меня могут арестовать, посадить на пароход и отправить в Китай. Я уже просидел три месяца в тюрьме, в которой нельзя даже с кем-нибудь словом перемолвиться. И потом, Фэн Су, в Китае я — покойник. В Ляньхэ губернатор поклялся вывесить мою голову в корзинке над городскими воротами.
Фэн Су сосредоточенно курил, посылая к потолку кольца синего дыма.
— Ляньхэ — не весь Китай, — заметил он. — Да к тому же многое в ближайшем будущем переменится. Кто знает, не суждено ли тебе самому в один прекрасный день стать губернатором. Я щедро награждаю своих друзей. Ты получишь много денег. И не мексиканские доллары или медь, а золото. Много золота. Я знаю место, где хранится статуя из чистого золота…
И он заговорил об Урге — этой Мекке монголов, о городе, где множество священных реликвий, в том числе и золотая статуя Будды, и где в подземельях Живого Будды хранятся сокровища, ценность которых невозможно выразить в деньгах.
Ли Фу слушал с бесстрастным видом. Нелегко ему было принять решение. С одной стороны — мрачная Пентонвилльская тюрьма, а с другой стороны — щедрое вознаграждение, обещанное Фэн Су. Он был не так беден, как большинство китайцев, живущих в Лондоне, но перед таким крупным вознаграждением он не мог устоять.
— У тебя есть преимущество — ты женат на белой, — продолжал высоким голосом Фэн Су. — Это существенно облегчает тебе задачу. И никто ничего не узнает.
Ли Фу раздумывал:
— Чего ради ты поручаешь это мне? Я не раб твой, а у тебя достаточно людей, повинующихся тебе во всем.
Фэн Су стряхнул пепел. Жестом он дал понять китаянке, что больше не желает курить, и откинулся на шелковые подушки.
— Мудрец сказал: «Отдай рабу приказ, и он исполнит повеление господина». Но я не могу стоять за спиной каждого из моих рабов и говорить им: «Сделай вот это». Если бы я сказал: «Ли Фу оскорбил меня и должен умереть», то ты бы простился с жизнью. Потому что легко отнять у другого жизнь.