Ибрагимбеков Максуд
Магсуд Ибрагимбеков
Всякое сходство персонажей с реальными лицами является абсолютно случайным.
С наступлением весны в парикмахерской заговорили о женщинах.
- Самое главное в них походка, - энергично массируя лицо клиента, сказал молодой парикмахер Автандил своему соседу Агасафу, который в это время брил Рауфа.- А у нее, - он кивнул на дамский салон, - такая походка, что с ума сойти можно. Каждую неделю приходит. Все бросаю, иду смотреть.
-Она и сегодня приходила! - уверенно сказал массируемый.
- Полчаса как ушла. А вы откуда знаете?
- Догадался, - сердито ответил клиент. - Уже третий раз одеколоном на меня брызгаешь. Думаешь, Приятно?
- Походка, конечно, нужная вещь, - сказал после ухода нервного посетителя Агасаф, высокий худой старик, пользующийся по ряду причин большим авторитетом у сослуживцев, - но все зависит от той, кто ходит. Есть такие женщины, что если даже они летать будут или, например, ползать, мне не понравятся. Главное дело не в походке. Ты еще молодой, не понимаешь - у каждого человека свой вкус - одному брюнетка нравится вместе с ее любой походкой, другому блондинка, одному полная, другому худая. Верно говорю?
Автандил нехотя кивнул, спорить с Агасафом было не принято. Несмотря на свои семьдесят лет, Агасаф до сих пор считался лучшим мастером и стричься к нему приезжали, предварительно заняв очередь по телефону. О том, как начиналась его блестящая карьера, знали все - это произошло в 1943 году и совпало с приездом генерала де Голля. Во время двухдневного пребывания в Баку будущему маршалу и президенту в числе прочих дел нужно было и бриться, и это ответственное задание по стечению многих, на первый взгляд, казалось бы, несочетаемых обстоятельств доверили талантливому, но малоизвестному в то время парикмахеру, который вернулся в родной город, сильно хромая после госпиталя, на месяц раньше своего высокопоставленного клиента.
Рауфу об этом было рассказано недавно после тридцатилетнего их знакомства, на протяжении которого Рауф каждые десять дней появлялся в парикмахерской по улице Хагани. И хотя в довольно-таки нудном изложении Агасафа, почти после каждой фразы многозначительно поджимавшего губы, описание двухкратного исторического бритья заняло больше часа, Рауф, который знал, что эта высокая честь оказывалась до него очень немногим, самым уважаемым клиентам, остался доволен. А в тот день, когда Агасаф намыливал ему щеки и во всеуслышание пожаловался Автандилу, что жесткостью волоса при нежной коже Рауф напоминает ему покойного президента, он испытал приятное волнение и с тех пор уверился, что Агасаф - человек проницательный и доброжелательный.
Агасаф попросил его высказать свое мнение, и Рауф снисходительно улыбнулся, ему показалось забавным принять участие в дискуссии этих двух чистейшей воды теоретиков, какими он представлял себе Агасафа и Автандила.
- Я с тобой не совсем согласен. Что значит худые или полные? Настоящему мужчине должны нравиться женщины всех типов. Блондинки, брюнетки, полные и худые. Один раз всего живем, надо все испытать, - он вдруг всмотрелся в зеркало и озабоченно потер лоб, положив этим конец спору.
- Рано тебе морщинами обзаводиться, - тщательно обследовав участок кожи, вызвавший беспокойство Рауфа, сказал Агасаф. - Эта складка появляется, когда ты начинаешь хмуриться.
Агасаф кончил сметать с пиджака несуществующие волоски и Рауф нехотя встал из уютного кресла.
В вестибюле он задержался перед большим зеркалом и, не без удовольствия полюбовавшись отражением мужчины цветущего вида в модном костюме, пригладил седеющие усы и вышел на улицу. Ехать было рано, и он еще несколько минут постоял у машины, с легкой грустью вспоминая, как в молодости прохаживался вечерами по этой улице Низами, которая в то время была главным местом для гуляния. Почти каждый вечер, не сговариваясь, все собирались на углу у кинотеатра "Вэтэн" и начинали неторопливое шествие по привычному маршруту. Мимо здания банка и клуба моряков до Приморского бульвара и обратно. В те годы Рауф был человеком заметным. Он никогда не претендовал на главенство, но его сила и признанная храбрость вызывали уважение у сверстников, а благодаря веселому нраву и безотказной готовности не упустить малейшей возможности повеселиться, он всегда находился в центре постоянно обновляющейся группы приятелей.
Нравился он и девушкам. Время от времени получая в полную собственность самые разные - от миниатюрных и трепетно подрагивающих до темно-рубиновых, размеренно колышущихся всей своей блестящей литой массой, - женские сердца и получалось это без малейших усилий, почти с первого взгляда. В отличие от других ребят, старающихся на всех стадиях завязавшегося знакомства казаться в девичьих глазах людьми совершенно необычными, он свободно обходился без их испытанных приемов, то есть не писал трогательных писем, не придумывал героических историй со своим участием, никогда не сочинял стихов и даже не вел с целью обольщения долгих телефонных разговоров - сообразил, что если собеседница не видит рядом стройного мускулистого тела, увенчанного крупной головой с модной в те годы густой гривой, и лица с гладкой кожей, на котором очень удачно расположились блестящие черные глаза и свежие губы под ухоженными шелковистыми усиками, то бесплотный голос по каким-то причинам на нее производит впечатление невыгодное или же не действует вовсе.
Еще раз вздохнув о быстро пролетавшей молодости, Рауф сел в машину и поехал к новому зданию медицинского института, где у него в половине шестого было назначено свидание с приятным человеком по имени Аида.
Вот уже год, как она выкраивала для него из своего времени, чрезвычайно перегруженного аспирантурой и каждодневными заботами семейной жизни, несколько часов в неделю. Во избежание нежелательной встречи с мужем, легко впадающим, по словам Аиды, в буйные припадки беспричинной ревности, осторожный Рауф никогда не появлялся у ее дома.
Подарок - завернутые вместе серебряный браслет и духи - он положил на переднее сиденье, рядом с собой, так как считал, что от подарков, сделанных в первую минуту, гораздо больше пользы, чем от вручаемых в конце встречи, когда никакими дарами невозможно повлиять на уже минувшие события.
Он прождал минут десять, когда из института вышла группа студентов. Высокая привлекательная девушка отделилась от них, перебежала улицу и, оглядевшись по сторонам, проворно юркнула в машину.
- Куда едем? - с размаху поцеловав Рауфа в щеку, спросила она. - Опять в микрорайон?
- Приятель уехал в отпуск, ключ оставил мне. Три комнаты - в самом центре.
- Для чего нам сразу три? - усмехнулась Аида. - Это мне? Спасибо! - она развернула сверток и примерила браслет - Красивый. Спасибо. Скажу, подарили в институте за примерное поведение. Слушай, я сегодня обязательно должна быть дома не позже половины девятого. Ты не сердишься?
- Тогда я успею заехать за семьей к тестю, - сказал он, наблюдая сбоку, как Аида, повернув к себе зеркальце заднего обзора, доводит посредством помады и карандаша до умопомрачительного совершенства свою внешность.
- У тебя жена ревнивая?
- Можно сказать, нет. Утихомирилась. А раньше житья не было. Три раза из дому уходила. Вообще-то она смирная, это родители ее подзуживали. Особенно тесть. Сейчас тоже потише стал.