Створки ангара раскрылись, и под днищем катера поплыла Приста, замутненная над океаном слоем облаков. Глеб направил судно к большому острову, с высоты похожему на надорванный дубовый листок.
Снижались быстро, терпя перегрузку и отзываясь на частые запросы системы планетарного контроля. Когда «Леший» проходил над краем материка, высота составляла менее тридцати километров. Справа сапфировыми ледниками сверкали пики гор, слева виднелась Арсида – одна из древних столиц Империи, издалека поражавшая величием белых, золотистых зданий и красотой обширных садов. Над побережьем катер развернулся, пронесся вдоль нити транспортной системы, похожей на протянутую над морем огромную трубу, и сразу откуда-то снизу вынырнуло блюдце космопорта.
– Ваша площадка 57-803, – раздался в рубке учтивый голос диспетчера-автомата. – Даю посадочный луч. Отклонения недопустимы. Просьба перейти на автоматическое пилотирование.
Глеб не стал противиться – вручил управление налаженному Аркановым компьютеру. «Леший», задрав нос, ненадолго завис и плавно опустился на свободный квадрат на краю посадочного поля.
– Как будем добираться? – озаботился Агафон Аркадьевич, ступая на шероховатые плиты космодрома.
– Ясно как – на такси. – Глеб поднял голову, щурясь от голубого пристианского солнца, вдохнул насыщенный кислородом воздух. Слегка зашумело в затылке, и как-то разом нахлынули воспоминания: о ритуальной охоте с Фаолорой в горах, о нескольких сказочных днях на Коралловом острове, беспощадном сражении с виконтом Кафлу и забавах в подводном городе. Воспоминания были разные, отрывочные, но очень ясные, и во всех них присутствовала Олибрия. Быстров подумал, что сам воздух Присты хранит ее запах, и легкий ветерок, прошедшийся по лицу, так же приятен, как прикосновение ее волос.
– Чего ждем, Глебушка? – Ивала взяла его за руку и заглянула в глаза.
– Ждем, пока я гостинцы графине соберу, – вместо Быстрова ответил Агафон. – Вот. – Он выглянул из люка, держа потертую сумку. – Грибочки маринованные, прошлого года, правда. Груши, яблоки, кило сладкой морковки и две трехлитровки солений. Вишневое варенье… М-да, вишневое варенье забыли на «Тезее».
– Так что, возвращаться теперь? – сердито поинтересовалась Ваала.
– Нет уж, придется предстать перед графиней без варенья. Помогите, что ли, – Арканов протянул тяжелую поклажу Быстрову, – я плащ возьму. А то не угадаешь здешнюю погоду.
Плащ А-А искал долго, и Глеб успел насмотреться на неуклюжие формы грузовых звездолетов вдоль дальней эстакады и на здание космопорта, похожее на серебряную птицу, накрывшую крыльями землю. Когда Агафон вышел, все они направились к круглой площадке с причудливым столбиком, украшенным рельефными пристианскими изображениями. Ивала нажала на выступ, и площадка мигом полетела вниз.
– Ox! – воскликнул Арканов. – Не первый раз на этой штуке путешествую, а все чувство такое, что меня от неожиданности инфаркт хватит.
Прекратив падение, площадка понеслась по горизонтали, наращивая ход. Мимо, сливаясь в голубую линию, пролетали осветительные огни, сканеры таможенного контроля и какие-то конструкции, при приближении к которым возникал отчаянный страх. Но Глеб знал, что мчавший их транспортер окружен полусферой защитного поля и пассажиры не пострадают при любой мыслимой аварии.
Неожиданно вокруг вспыхнул яркий свет. Движение после толчка прекратилось. Диск транспортера стоял на обширной площади по другую сторону космического вокзала.
Возле тонкой арки ворот и по тускло-зеркальному тротуару прохаживались люди, но можно было различить среди них звероликих боруанцев и представителей совсем негуманоидных рас: четырехногих кохху, уродливых ней-уду, джекров или выделявшихся огромным ростом и приплюснутыми головами посланцев Елона.
Быстров, давно привыкший к галактической экзотике, не стал разглядывать столпотворение возле космопорта, а сразу направился к стоянке такси. Выбрал свободную машину, и скоро флаер взял курс на имение госпожи Олибрии. Летели невысоко, сквозь прозрачные стенки кабины можно было разглядеть заповедные сады, тянувшиеся на полсотни километров, древние могильники, расположенные на плато, с черными пирамидками безымянных захоронений и памятниками известным вельможам, возвышавшимися на десятки метров над землей, словно клыки неведомых животных. За изгибом реки такси пошло на снижение и тихо опустилось на нефритовую площадку возле позолоченной стелы.
– С вас тридцать семь экономединиц, – нежно пропел автомат.
– Платить кто будет? Ты, Аркадьевич? – Глеб с хитрецой посмотрел на Агафона.
– Чего это я? У меня денег нет. – А-А прижал сумку с дарами графине к животу.
Ваала хихикнула и с укоризной глянула на Быстрова.
– Вот видишь. А говорил, что экономединицы тебе не нужны. На рублях не везде далеко уедешь. – Глеб приложил браслет тыльной стороной к мерцавшей панели. – Лично мне экономки очень нужны.
Снимая деньги со счета клиента, автомат удовлетворенно пискнул.
– Я, конечно, не скряга, но хочу заработать достаточно, – добавил Глеб. – Хотя бы на полет к планетам Сиди. Или Ольвены, на худой конец. Пойми, Аркадьевич, мечта у меня такая.
Прозрачный колпак такси откинулся, выпуская пассажиров. Первой, минуя выдвижную ступеньку, на землю спрыгнула галиянка и протянула руки к Агафону, чтобы принять его ценный груз. За А-А на нефритовое поле ступил Быстров, и все они направились к замку графини. Дорога к нему начиналась под высокой аркой и тянулась среди ухоженных садов. Здесь горько пахло смолой ароматических деревьев, грозди ярких цветов свисали с кустов, подстриженных причудливыми формами, стояло много статуй, сделанных как будто из стекла.
Не прошли друзья и четверти пути, как Ивала остановилась и кивком указала Глебу на три флаера, приютившихся на лужайке в тени деревьев с темно-синей листвой.
– Клянусь Алоной, у графини гости. Не знаю, насколько желанные для нее, тем более для нас, – поделилась соображениями галиянка.
– Машины приземлились так, чтобы их не было видно ни сверху, ни со стороны дороги, – проговорил Арканов. – Не нравится мне это.
Быстров прошел вперед, внимательнее приглядываясь к флаеру-лодочке из черного дерева, покрытого изящными рельефами и серебряными звездами.
– Экипаж герцога Саолири, – уверенно сказал он, потом повернул голову к соседней машине. Ее иридиевый корпус формой походил на хищного зверя, изготовившегося к прыжку, был инкрустирован золотом и черными агатами, блестевшими на концах когтей, по золотой гриве и вокруг глубоко посаженных глаз. – Все-таки свяжусь с графиней, – решил Глеб, так и не разгадав, кому принадлежат два других экипажа. – Попробую по короткой линии.
Он нажал на браслете несколько пластин и сосредоточился. Олибрия ответила сразу. Она возникла в его сознании капелькой горько-сладкого бальзама, тающего в огне.
– Привет, – тихо сказал Быстров. – Ты меня звала – я здесь. Стою на дорожке к твоему дому…
Она несколько секунд молчала, и Глеб чувствовал, как часто бьется ее сердце.
– Спрячься куда-нибудь. Скорее! – отозвалась она. – Только что от меня вышли герцог Саолири и маркиз Леглус! Тебе с ними лучше не встречаться!
– Поздно, – произнес Быстров, увидев группу пристианцев, шедших к флаерам.
Теперь нетрудно было догадаться, кому принадлежит машина с фигурой хищного зверя.