В одной руке она держала стеклянный цилиндрик, в другой-белую
тряпочку. В углу лениво растянулся наподушкахКеловар.Егообнаженное
тело блестело - он только что вернулся из бани, расположенной позади зала,
и смотрел на Эйрис из-под полуприкрытых век. ОниужепробыливЭр-Фроу
пять циклов, хотя, сказать по правде, это были всего только дни.
- Ложись, Эйрис, уже поздно.
- Да, сейчас.
- Ты делаешь это уже в пятый раз.
- Знаю. Я... - она не договорила. На ее лбу пролегла глубокаяскладка,
а глаза расширились и наполнились влагой.Онапотерлашелкомстеклои
поднесла цилиндриккполу.Кусочкисухихлистьеврванулисьвверхи
прилипли к стеклу. Эйрис нервно рассмеялась.
- Эйрис...
- Вроф, -сказалаонаисновазасмеяласьпрерывистымдребезжащим
смехом, который вдруг окончился всхлипыванием. - Отсюда - во вроф.Таже
"сила". Та же.
- Тыпойдешьнаконецспать?-недовольноспросилКеловар.Эйрис
услышала в его голосе раздражение и посмотрела ему в глаза.
- Фокусы. Игрушки и фокусы, - проворчал солдат.
- Нет. Нет, Келовар, неужели ты не понимаешь, каквсеэтоинтересно?
Они многому научат нас...
- Иллюзионисты. Им нельзя доверять. Если бы мы целыми днямизанимались
подобными пустяками, то и сами придумали бы не хуже.
Эйрис взглянула на триболо в углу и мягко проговорила:
- Но ведь мы не придумали, правда? Никто в Кендасте не изобрел триболо.
Келовар протестующе вскинул широкую ладонь.
- Они чужаки, Эйрис, не забывай об этом. Такие же чужаки для нас, как и
джелийцы.-Онсмягчилсяидобавилпримирительно:-Конечно,тебе
интересны все эти разговоры об "обучении созиданию" - это естественно.Ты
стеклодув, а не солдат. Но все равно не доверяй им.
- Делизия не враждует с гедами, - осторожно заметила Эйрис.
- Я говорил не о вражде, - оборвал ее Келовар.
- Нет. Но, Келовар... - она пересекла комнату,опустиласьналожеи
торопливо заговорила: - Геды учат,чтовесьмирсостоитизподвижных
соединяющихся и распадающихся частичек веществаиэнергии-весьмир,
Келовар...
Его раздражение улеглось, он улыбнулся:
- Тебя это поражает, да? - Он ласково взял ее руку ипринялсячертить
пальцем круги у нее на ладони.
- Келовар, как ты думаешь, это правда?Тысчитаешь,чторассказыо
веществе и энергии - ложь?
- Я не могу утверждать наверняка.
- Но все-таки?
- Может быть, правда, а может, и нет. Это не важно.
- Как не важно? Геды рассказывают нам о том, как устроена наша планета.
Он поднес ее руку ко рту и нежно куснул за палец, напоминаяопрошлой
ночи, когда они были вместе.
- Я рад, что тебя забавляют их фокусы иигрушки.Нехочу,чтобыты
скучала. Но наша с тобой главная задача - извлечь извсехэтихпустяков
какую-нибудь пользу.
Эйрис отдернула руку. Келовар взглянул на своюподругусудивлением.
Эйрис отдернула руку. Келовар взглянул на своюподругусудивлением.
Она внимательно вглядывалась веголицо,освещенноеоранжевымсветом.
Похоже, онискренненедоумевал,действительносчитаяроссказнигедов
придуманными исключительно для забавы и не собираясь оскорблять ее.Нов
его глазах таился тщательно скрываемый страх, нечто такое,чтозаставило
его внезапно нахмуриться. И еще увидела на его рукезеленыйкружок-в
Доме Обучения Келовар занимался в другом зале.
- Скажи, - спросила она, - развеувасназанятияхнеговорилио
веществе и силе, о том, из чего, как утверждают геды, сделана Кома?
- Они говорили об этом. - Он все еще хмурился.
- Повтори, что они сказали.
- Зачем?
- Прошу тебя. Пожалуйста.
- Какую-то чепуху. Меня интересует только оружие-этодействительно
важно.
- Ну, пожалуйста, расскажи.
- Нет.
- Прошу тебя.
Келовар поднялся и короткими сердитыми рывками стал натягивать штаныи
рубашку. Одевшись, он направился к двери. Слегканаклонивголову,Эйрис
неподвижно стояла на коленях среди ярких подушек. Она догадалась,чтоон
просто не понял объяснений и теперь не мог их воспроизвести.
Взявшись за дверную ручку, Келовар обернулся.
- Эйрис...
Она подняла глаза. Он стоял так же, как в первую ночь, когдапришелк
нейвкомнату:рукибезвольноопущены,беззащитноелицовыражало
покорность и желание.
- Эйрис... Я не хочу уходить.
Она ничего не ответила.
- Я хочу остаться здесь, с тобой. Если, конечно, тыпозволишь.-Его
голос звучал так нежно и умоляюще, что у неевдругсжалосьсердце.Она
чувствовала какую-то фальшь, и все же ее другбылискренен.Смутившись,
она ничего не ответила. Келовар принял ее молчание за согласие и нажална
оранжевый круг. В наступившей темнотеонапочувствовала,какегоруки
обвили ее, он зарылся лицом в тяжелые пряди ее волос.
- Ты позволишь мне остаться, солнышко?
- Да, - равнодушно проговорила Эйрис. Он быстро стянул с неетуникуи
потянулся к поясу. От негопахлопроточнойводойибаней.Втемноте
отчетливо слышалось дыхание: его - тяжелое и учащенное - и ее - спокойное,
не затронутое страстью.
Оранжевый свет отгорящегокруганастененепозволялразглядеть
детали. Келовар теснее прижался к подруге, а она смотрела на невидимыйво
мраке потолок, сделанный из крохотных частиц, удерживаемых силой,которая
подчинялась гедам и лежала в основе целого мира.
В доме,отведенномдлясестер-легионеров,лежалаДжехан.Еерука
покоилась на груди другой сестры, Талот. Оранжевый круг на стене в комнате
Талот давал достаточно света, чтобы Джехан могла различить еевыступающие
груди, резкие очертания которых смягчались упавшими на них длинными рыжими
локонами. Поигрывая одной прядью, Джеханподнеслаеекортуиначала
рассеянно теребить губами.