При бишранском дворе фаворитам не было дозволено обладать политической властью, поэтому посол явно пренебрегал положением и влиянием Томаса, одновременно испытывая к нему искреннюю ненависть. Должно быть, мешало и то, что разрез и посадка черных глаз капитана придавали его лицу достаточно циничное выражение, темные же волосы и борода усиливали этот эффект, придавая Томасу сходство с некоторыми популярными портретами самого Князя Тьмы. Если даже посланник и успел заметить на его одежде какие-нибудь свидетельства передвижения по грязным и мокрым стенам, то, вне сомнения, приписал их некоему авантюрному дебошу.
Чопорно повернувшись к Авилеру, посланник сказал:
- Еще один вопрос. Я хотел бы убедиться в том, что вы действительно понимаете, что, если Иль-Рьен предоставит убежище этому сыну дьявола, этому Грандье, плата за подобный жест может оказаться дороже, чем вы сумеете выплатить.
Авилер склонился, скрывая за сдержанностью известную осторожность:
- Уверяю вас, господин посол, Иль-Рьен не намеревается укрывать преступного чародея, причинившего такие беды вашей земле.
К тому же Грандье и не просил убежища, подумал Томас. К несчастью, поскольку бишранский чародей связал свое появление в Иль-Рьене с похищением видного лодунского ученого, Галена Дубелла, на хороший прием он едва ли мог рассчитывать.
Однако вполне возможно, что посланник всего лишь использует присутствие Грандье в городе как повод для конфронтации с Равенной; если бишранская военная коллегия потребовала от него занять более агрессивную позу в отношениях с вдовствующей королевой, это сулило только новые неприятности. Бишра представляла собой мили и мили сухой бесплодной равнины, и сундуки ее наполняла лишь дань покоренных стран. Бишранская церковь проводила жесткий контроль за рождаемостью, полуголодное и почти лишенное земли население теснилось в городах на грани бунта. В Иль-Рьене случались свои беспорядки и городские погромы - как правило, из-за налогов, - но эти отдельные взрывы недовольства улаживались обычно за несколько дней. Бишра всегда балансировала на грани хаоса, и богатые земли Иль-Рьена вкупе с терпимостью его церкви к чародейской старой вере - постоянный источник зуда - делали войны неизбежными и частыми.
А теперь опустошения, вызванные магией Урбейна Грандье, сделали бишранцев еще более отчаянными.
Критическим взглядом Томас проследил, как посол кивнул лорду Авилеру всего лишь из любезности и быстрым шагом направился к выходу, так что поставленный у дверей паж едва успел распахнуть перед ним тяжелые створки.
Когда дверь закрылась, Авилер покачал головой и негромко проговорил, обращаясь к Галену Дубеллу:
- Прошу прощения, доктор, но любой бишранец видит полудемона в человеке, носящем одежды ученого.
На лице Дубелла оставалось загадочное выражение:
- Ну а в чародее, естественно, демона.
Предшествуя выходу вдовствующей королевы, из зала Тайного Совета появились два стражника и отступили к створкам двери, открывая ей путь. Все поклонились, она приветствовала ожидавших кивком и легкой улыбкой:
- Господа, простите за опоздание.
Ее седеющие рыжие волосы были убраны под кружевной чепец, на королеве было темное домашнее платье. Равенне уже перевалило за пятьдесят, однако возраст не уменьшил ее красоту, а только преобразил и скорее подчеркнул. Лишь легкие - от улыбки - морщинки, залегшие возле рта, и напряженные тени в уголках глаз выдавали ее возраст. Королева опустилась на крытое парчой канапе возле очага, ее наперсница села на мягкий стул позади нее.
- Доктор Гален Дубелл, рада видеть вас в добром здравии. Полагаю, вы поможете нам своими объяснениями?
- Да, государыня. Вы читали мои письма относительно Урбейна Грандье? спросил Дубелл, шагнув вперед.
- Конечно.
Доктор Сюрьете приносил их, ходатайствуя о вашем возвращении ко двору. Его безвременная смерть лишь отсрочила решение. Когда из Лодуна пришли депеши с сообщением о вашем исчезновении, я уже распорядилась снять опалу и разрешить вам вернуться.
Говоря, она одновременно разворачивала квадрат черной ткани с неоконченной вышивкой и искала глазами иглу, оставленную в нужном месте. Равенна всегда должна была чем-нибудь занять свои руки. Привычка эта смущала многих настойчивых просителей и чужеземных послов, однако, с точки зрения Томаса, на Дубелла впечатления не произвела.
Старик волшебник поклонился ей:
- Для меня это честь, государыня.
Равенна отмахнулась:
- Расскажите же побольше об этом Грандье. Странное имя для бишранца.
Настороженно поглядев на вдову, Авилер сказал:
- Мы кое-что знаем о его прежней жизни. Урбейн Грандье, бишранский чародей и школяр, как считают, был сыном жителя Иль-Рьена, возможно, священника или даже нобиля, побывавшего там во время одной из кратковременных воинских вылазок в год, предшествовавший рождению Грандье. Отсюда его фамилия, явно не бишранская. Он упрямо не желал переменить ее, что отчасти послужило причиной вызванных там к нему подозрений.
Оторвавшийся от вышивки взгляд королевы был холоден.
- Начал, кажется, он с какой-то выходки в отношении монахини, и бишранская церковь лишила его права творить чары. А потом его арестовала инквизиция. Так? - И она вновь опустила глаза.
- Да, миледи. Улизнув от нее, Грандье вызвал мор и, очевидно, устроил такие перемены в погоде над Кисеранской равниной, одним из лучших сельских краев Бишры, что погубил большую часть прошлогоднего урожая. Бишранские чародеи-теурги изнемогают, отражая магические нападения на деятелей церкви и Военную коллегию.
Равенна сдержанно улыбалась, не отрывая глаз от вышивки. Бишру она ненавидела даже больше, чем своего покойного мужа, короля Фулстана.
- Конечно, можно отметить, что ничего лучшего они не заслуживают.
- Можно было бы, - согласился Авилер, - однако дело в том, что Грандье внезапно решил перебраться в Иль-Рьен.
Томас качнул головой в удивлении: Авилер позволил себе колкости в отношении вдовствующей королевы.
Сама Равенна кротко, но внимательно посмотрела на Верховного министра. Изящные руки с длинными пальцами замерли над вышивкой, золотая иголка мерцала в свете очага. Это могло означать все что угодно. Томас видел, как она осуждала на казнь, объясняя обвиняемому всю меру его вины, отвергала лихорадочные мольбы родственников о пощаде, не пропустив даже стежка. Натянув синюю нитку, она сказала:
- Расскажите мне о том, что случилось в монастыре, лорд Авилер. Королева кивнула своей наперснице. - Леди Анне известно, что ей разрешено оставить комнату, если разговор выходит за рамки присущей ей скромности.
Леди Анна закусила губу и принялась пристально разглядывать пол. Авилер, хмурясь, сказал:
- Сам инцидент, собственно, произошел в монастыре города Линдры в северной части Бишры. Грандье обвинили в совращении монахинь, принуждению их к хуле на церковь, сеянии между ними раздоров вплоть до драк, в исполнении вместе с ними обрядов, которые...
- В соответствии с мнением генерального инквизитора Бишры, - мягко вмешался Гален Дубелл, - он вынудил их совратить друг друга. - Старик ученый шагнул к очагу и теперь глядел на огонь с непонятным Томасу выражением глаз. - Инквизиция обнаружила свидетельства использования при обрядах человеческой крови, символов и книг, запрещенных уже не одно столетие... Самой черной магии... Нашлись даже доказательства соглашения с Повелителем Ада.
Все молчаливо глядели на Дубелла, только Томас не выдержал:
- В Бишре до сих пор сжигают знахарей, наводящих порчу на коров.