- Отчего же мне и не быть хорошим правителем? - Хороший правитель тот, - сказал Сократ, - и слава про того хорошая, кто своему народу много пользы сделал. Не так ли?- Разумеется, - отвечал Главкон.- Так, пожалуйста, не скрывай, расскажи же нам: какую ты думаешь сделать пользу народу, с чего ты начнешь?Главкон замешкался и не сразу ответил. Он не придумал, с чего начать. Пока он думал, Сократ сказал:- Что же ты задумался, ведь нетрудно понять, чем народу пользу сделать. Народ ведь такие же люди, как и мы все. Если бы ты своему приятелю желал бы добро сделать, ведь первое дело, ты бы постарался ему богатства прибавить?- Разумеется, - ответил Главкон.- Ну, так ведь то же самое и с народом, - сказал Сократ. - Сделать добро народу - значит, чтобы все были богаче. Не так ли?- Как же не так, - сказал Главкон.- Ну, а как же сделать, чтобы весь народ был богаче? - спросил Сократ. - Я думаю, чтобы у всякого народа было больше прихода и меньше расхода. Не так ли?- Я думаю, - отвечал Главкон.- Скажи мне, Главкон, откуда теперь у народа доходы и сколько их? Ты, наверное, уж все это знаешь.- Нет, я этого не знаю, - сказал Главкон, - не подумал еще об этом.- Ну, об этом ты не подумал, - сказал Сократ, - так зато ты уж, верно, подумал, сколько на нужды надо расходов. И если теперь расходы лишние, ты, верно, придумал, как их скинуть.- Нет, - сказал Главкон, - и на это ответить теперь не могу. Я и об этом еще не подумал.- И об этом не подумал еще, - повторил Сократ. - Ну, что ж, еще успеешь. Ты, верно, все думал о том, чем бы тебе обогатить народ? Что же ты об этом думал? Чем, ты думаешь, можно обогатить народ?- Обогатить народ, - сказал Главкон, - я думаю, лучше всего войной. Завоевать другие народы и забрать у них все богатство и поделить.- Это верно, - сказал Сократ, - так короче всего обогатить народ, да только бывает и то, что не завоюешь чужие народы, а только потратишься напрасно на войну народом и деньгами, тогда ведь народ не разбогатеет, а обеднеет.- Это так, - сказал Главкон, но войну надо начинать только тогда, когда верно знаешь, что ты победишь, а не тебя победят.- Значит, чтобы начинать войну, надо верно знать силу своего народа и силу неприятеля? - сказал Сократ.- Разумеется, надо знать, - сказал Главкон.- Так скажи мне, Главкон, какие у нас военные силы готовы для воины и какие силы у того неприятеля, с которым ты хочешь воевать?- Верно не могу сказать этого, - Главкон, - наизусть и не запомнить.Так у тебя, верно, есть записи, принеси их, пожалуйста, мы их прочтем, посчитаем, - сказал Сократ.- Нет, записок у меня нет, -- сказал Главкон, - да и неприятеля войска нельзя сосчитать.- Это жалко, - сказал Сократ, - потому что если нельзя сосчитать неприятеля, да нельзя никак вперед узнать, мы ли завоюем или нас завоюют, так выходит, что твое средство обогатить народ не очень-то и надежно. Обогатишь ли, нет ли - неизвестно; погубишь народа, наверное, много, да вместо богатства обеднеешь. Так это мы оставим, а скажи нам еще об одном, сказал тогда Сократ. - Скажи нам, Главкон, сколько нужно хлеба на прокормление всего народа? Каков был у нас урожай в этом году, и станет ли у всех хлеба до новины? Ты верно, обдумал это?- Нет, я об этом еще не справлялся. - отвечал Главкон. Замолчал Главкон, и все замолчали. Тогда Главкон сказал:- Ты до всего так допытываешься Сократ, что если все так обдумывать и считать, как ты спрашиваешь, то управлять народом будет слишком трудно.- А ты думал - легко? - сказал Сократ. - Спрошу тебя последнее: я слышал, ты начал помогать дяде в хозяйстве, а потом бросил. Отчего это случилось?- Трудно было мне, - отвечал Главкон, - и хозяйство большое, и дядя меня не слушал.- Вот видишь, ты с одним домом не управился, а целым народом берешься управлять. Браться-то можно за всякое дело, да удается оно только тому, кто его понимает. Смотри, чтобы вместо славы и почестей не нажить себе беды.
Поди узнай прежде хорошенько все, о чем я тебя спрашивал, и тогда уже думай об управлении.Молча отошел Главкон от Сократа и перестал добиваться места управителя.
IV. КТО ЛУЧШЕ - РАБ ИЛИ ГОСПОДИН?
Случилось раз, пришел к Сократу его сосед Аристарх и стал ему жаловаться на свою беду.- Ума не приложу, как мне быть. Был я, - говорит, - богат, торговал, потом не задалась торговля - разорился. А тут еще на беду война, убили родных, пришлось взять к себе вдов и сирот. И собралось у меня теперь в доме четырнадцать душ. Каково всех прокормить! Беда к беде, и не знаю, как быть.- Жаль мне тебя, друг, - сказал Сократ. - Как же ты думаешь теперь делу помочь?- Хотел денег занять, опять торговлю начать, да не дают, потому знают, что дела плохи.Покачал головой Сократ и говорит:- Так-то так, четырнадцать душ кормить, надо припасти; да ведь вот у соседа твоего более двадцати душ, и ведь сыты. Да еще деньги наживают, сказал Сократ.- Вот сравнил! - сказал Аристарх. - У соседа он один, девятнадцать душ рабов, у него рабы больше сработают, чем съедят. А у меня четырнадцать душ свободных греков.- А свободные греки чем отличаются от рабов? Ведь тем, что они лучше рабов?- Конечно, лучше, то - свободные греки, а то - рабы.- На словах точно выходит - свободные лучше, - сказал Сократ, - а на деле-то не то; у соседа, говоришь, все хорошо, потому что там рабы, а у тебя плохо, потому что не рабы, а свободные греки. Видно, рабы умеют работать, а свободные не умеют.- И мои бы сумели, коли бы их заставить, - сказал Аристарх, - да не могу же я их заставить работать! Ведь они знатного рода и родные мне, как их заставить работать? Обидишь их, начнутся попреки, недовольство, нельзя это.
Ну, а теперь у тебя нет попреков, недовольства? - спросил Сократ. - Все в согласии живете?- Какое согласие! - отвечал Аристарх. - Только и слышишь попреки да ссоры.- Так вот что, - сказал Сократ, - и без работы у вас согласия нет и кормиться нечем. Ведь родных твоих знатность и благородство не кормят и согласие не дают. Так не сделать ли тебе вот что: не дать ли тебе им какую работу по силам? Не лучше ли будет, когда станут работать?- Я бы сделал так, - сказал Аристарх, - да не понравится им это. Да и в городе меня, пожалуй, люди осудят.- А теперь не осуждают? - спросил Сократ.- И теперь есть добрые люди, осуждают за бедность; осуждают, а денег не дают, чтобы мне поправиться.- То-то и есть! - сказал Сократ. - Так ведь всех пересудов не переслушаешь; а попытайся-ка, посади их за работу, может, лучше дело-то будет.И послушался Аристарх Сократа. Через полгода встретил опять Сократ Аристарха и спросил, как живет. И говорит Аристарх:- Хорошо живу и все тебя благодарю. Послушался я тебя тогда и теперь совсем делами поправился. Поверил мне один человек шерсти в долг, домашние мои эту шерсть спряли, соткали сукна, потом нашили на продажу платья мужского и женского. Продали - не только за шерсть деньги выручили, а и барыши взяли. С тех пор стали этим делом заниматься, и все мы сыты, и ссор у нас нет, и деньги заводятся.- А люди что говорят? - спросил Сократ.- Да и люди не бранят, -- отвечал Аристарх и засмеялся.
* * *
Увидал раз Сократ, лежит на площади развалясь молодой господин и обмахивается от жара.- Отчего же это ты так уморился? - спросил его Сократ.- Как не умориться, я нынче из деревни верст десять пешком прошел.- Что ж уж очень уморился? Разве что тяжелое нес?Молодой человек обиделся.- Зачем я понесу? На то раб есть; он нес, что со мной было.- А он что ж, уморился или нет?- Что ему делается! Он здоровый, всю дорогу шел - песни пел, даром что с ношей.- Жаль мне тебя, - сказал Сократ, - выходит, что твой раб и тебе и всякому человеку и себе служить может, а ты ни другим людям, ни себе даже служить не можешь.
* * *
Другой раз увидал Сократ, что один хозяин бьет плетью своего раба.