Городское УВД помещалось в небольшом двухэтажном домике и выглядело весьма небогато: за входной дверью начинался длинный коридор, не коридор скорее, а целый квадратный зал, с крашеным деревянным полом и цементными стенами, и в этот зал выходила целая куча дверей. Одна из них была широко распахнута, из дверного проема лился свет и слышался возбужденный голос.
Черяга подошел к двери.
Внутри за письменным столом сидел коренастый милиционер, а напротив него захлебывался рассказом мокрый человек в дырявых кроссовках. У человека были коричневые, почти черные руки, угольная пыль въелась в уголки его глаз, и если бы не сгорбленные плечи и скверная одежда, он был бы похож на гомосексуалиста с подведенными глазами.
- Значит, вы не помните номера машины? - спрашивал милиционер.
- Да он грязный был, номер, оно как было дело. Они подъехали, развернулись и полетели назад. И вдруг с заднего сиденья высунулись и начали стрелять.
- Они в кого-нибудь целились?
Шахтер почесал огромной пятерней голову.
- Да кто ж их знает? - сказал шахтер.
- Вы можете предположить, кто был в джипе?
- Да утрешние, наверно, - сказал мужик.
- Какие утрешние?
- Утром ехала иномарка, такая крутая - круче, чем вареные яйца. Ну, мы ей загородили дорогу. Вылез из-за руля шофер, ряшка- во! Дайте, говорит, проехать. Ну, народ-то злой, а иномарка богатая, мы в нее стали всякой дрянью кидать. Шофер сел в машину, говорит: "Мы еще вернемся, козлы угольные". Развернулся и уехал.
- Номер иномарки запомнили?
- Я вам что, бухгалтер, номера запоминать? - удивился шахтер.
- А марку?
- Да вроде "мерседес". Черяга вошел в кабинет.
- А убитые вам знакомы? - спросил он.
- Завражин-то?- через два дома жили. Он мне тридцать рублей должен остался. Уж не знаю, отдаст жена или нет.
- Другой убитый.
- А как его?
- Вадим Черяга. Молодой парень.
- А, это из спонсоров.
- Из каких спонсоров?
- Ну, ездили тут у нас, еду возили. Мы их всех спонсорами кличем.
- И много таких спонсоров?
- Да кто хочет, тот и приходит, - разъяснил шахтер, - люди приходят, кто кусок хлеба принесет, вечером бабка пришла с пирогом. Казаки муку возят, вон из городской администрации тоже машина приезжала, на железную дорогу.
- А Черяга от кого приехал?
- Мы что, знаем? Приехали "Жигули", вышли два парня, хлеб вынесли и колбасы два батона.
Шахтер замолчал, как будто припоминая.
- Ну точно, - сказал он, - вот как они колбасу доставали, так тут этот джип и подлетел. Мы еще на колбасу смотрели, а на джип - нет.
- И куда же делась "шестерка"?- спросил Денис.
- Да бог с вами! Как стрельба началась, там второй парень внутри сиделвдарил по газам, и привет! Багажник не успел закрыть.
- Эта "шестерка" раньше приезжала? - спросил Денис.
- Да вроде, да.
- Черягу вы первый раз видели?
- Может, и видел, - неуверенно сказал шахтер, - да, точно видел! Он еще с нами водку пил вчера. Невеста у него!
Зевнул и сказал:
- Вы чего нас-то задерживаете, а? Вы бы тех гадов задержали, которые по рабочему народу стреляют! А то сидят, директоров охраняют. А директора нашу кровь сосут!
- А что же вы тогда директоров-то не громите?- спросил Черяга,- вы бы не на рельсы ходили, а к особнякам.
- Ага! К особнякам! - сказал шахтер. - У них там бандиты и менты купленные. А на рельсах мы вроде как хозяева.
Денис вышел из комнаты, поманил за собой пальцем Петракова, который слушал весь диалог, прислонясь к косяку. Из кармана зам. начальника УВД торчала бутылка водки, и никто ему не делал замечания. Видимо, привыкли.
- Насчет утренней иномарки - это правда?
- Да, - сказал Петраков, - уже пятый человек то же рассказывает. Иномарка была крутая - видимо, "мерседес", но некоторые говорят - "БМВ". Номеров никто не запомнил...
- Не так много "мерседесов" в городе, - с усмешкой сказал Черяга.
- Но номера были не наши. Ахтарские. Там народу втрое против нашего...
- А сколько километров до Ахтарска?
- Девяносто кеме... считай, сто.
- Вы что тут забыли, товарищ москвич? Журналистов нам мало?
Черяга обернулся. Позади него, широко расставив ноги, стоял начальник УВД.
- Я не журналист, - сказал Черяга. - Я следователь. И у меня убили брата.
- А ты знаешь, - спросил в упор начальник УВД, что твой брат за три месяца два раза привлекался- один раз за вымогательство, другой - за пьяную драку в ресторане?
- А что, это имеет значение? Его не поэтому убили.
- Не возил бы от братвы хлеб шахтерам, - вот и не убили бы.
- Я хотел бы помочь вам в расследовании, - сказал Черяга.
Начальник УВД широко улыбнулся.
- А пошел ты на хрен, москвич! - заявил он.
Звонок о расстреле пикета застиг чернореченского мэра Курочкина в самую неподходящую минуту: Курочкин, несмотря на мирное свое происхождение (в советской жизни он был бухгалтером, а после того владел сетью магазинчиков), страстно любил оружие, и не далее как сегодня вечером один из угольных бизнесменов обрадовал мэра заграничной игрушкой - Аграм-2000. У "Аграма" был красивый, на манер турецкой сабли изогнутый рожок, удобная пластиковая рукоять с выдавленными ложбинами для трех пальцев и короткое тупое рыльце, приспособленное под мощный натовский девятимиллиметровый патрон.
Курочкин сначала вертел автомат в руках, а потом поспешил во двор, прицелился и выстрелил. "Аграм" стрелять не захотел, и Курочкин было разобиделся, но тут оказалось, что господин мэр спьяну просто не довел до конца рукоятку затвора, и подвижные части умного механизма автоматически блокировались.
Курочкин передернул затвор, и вскоре обширное мэрское подворье огласилось хриплым лаем
автоматной очереди, так что встрепенулись и загавкали псы в соседних домах, а бдящие соседские охранники, наоборот, прислушались и тут же расслабились: опять товарищ мэр изволил пулять в нарисованного на стене Гайдара.
- От так! - приговаривал Курочкин, точными очередями, по два-три патрона, высаживая обойму в кирпичную стену, освещенную прожектором, - от так!
- Геннадий Владимирович! Вас срочно! - затеребил мэра охранник с трубкой в руке.
- Ну кто там? Алло!
Трубка зачавкала что-то непонятное, и на лице Курочкина изобразилось живейшее изумление.
- Двое? Насмерть? Сейчас буду! Курочкин в возбуждении повернулся к своему заму:
- Ты представляешь, Анастасий! Какие-то бандиты пикет обстреляли! Двое мертвых, трое раненых, выяснишь, где живут, отвезешь семьям еду, собери передачу качественную, рыбку красную, вон, со стола возьми, чего не доели. И по триста рублей из фонда администрации... или нет, двести рублей отвезешь, нехай им хватит.
- А кто же стрелял-то? - с изумлением спросил зам.
- Найдем! Найдем и три шкуры сдерем! И тут в кармашке у мэра зазвонил сотовый.
- Курочкин слушает.
- Про пикет слыхал?
- Кто говорит? - закричал Курочкин.
- Слушай сюда, харя. Не кончишь с забастовкой, следующая пуля будет для тебя, въехал?
- Кто говорит?- отчаянно возопил Курочкин, но трубку уже бросили.
- Твою мать! - сказал бледнеющий мэр.
Мир внезапно поблек, трехэтажная усадьба как-то съежилась в размерах, и даже заграничный пистолет-пулемет "Аграм" больше не казался символом преуспеяния, навроде золоченой шпаги французского аристократа, а напоминал о бренности бытия.
Было уже четыре часа утра, когда Денис Черяга подъехал на своем "мерсе" к одноэтажному домику на окраине Чернореченска. Свет в домике еще горел: заслышав шум автомобиля, на крыльцо вышла сухонькая, маленькая женщина с седыми волосами и серыми большими глазами.
- Мама! - позвал Денис. Женщина неверными шажками сошла с крыльца и ткнулась Денису под мышку.
- Дениска!- сказала она,- Дениска! А у нас несчастье.
- Я знаю, - проговорил Черяга.
Арина Николаевна горько заплакала.
Денис прошел в комнату и бросил на стол пластиковый пакет.