Андерсен Ганс Христиан
Ганс Христиан Андерсен
Самый большой лист в нашем краю, конечно, лист лопуха.Наденешьегона животик - вот тебе и передник, положишь в дождик на голову -зонтик!Вот какой он большущий, этот лопух! И он никогда не растет в одиночку, авсегда уж где один - там и другие, роскошество, да и только! Ивсяэтароскошь - кушанье для улиток! А самих улиток, белых, больших,кушаливстарину важные господа. Из улиток приготовлялось фрикасе, и господа, ку-шая его, приговаривали: "Ах, как вкусно!" Они и впрямь думали,чтоэтоужасно вкусно, так вот, большие белые улитки ели лопух, потомуисталисеять лопух.
В одной старинной барской усадьбе уже давно не ели улиток, и онивсеповымерли. А лопух не вымер. Он рос себе да рос, и ничем нельзя было егозаглушить. Все аллеи, все грядки заросли лопухом, так что и сад сталнесад, а лопушиный лес. Никто бы и не догадался, что тут преждебылсад,если бы не торчали еще где яблонька, где сливовое деревцо. Вот в этом-толопушином лесу и жила последняя пара старых-престарых улиток.
Они сами не знали, сколько им лет, но отлично помнили, что преждеихбыло очень много, что они иностранной породы и что весь этот лес был на-сажен исключительно ради них и их родичей. Старые улитки ни разу невы-ходили из своего леса, но знали, что где-то есть ещенечто,называемое"господским двором", что там улиток варили до тех пор, пока онинепо-чернеют, а потом клали на серебряное блюдо. Что было дальше, они не зна-ли. Впрочем, не представляли они себе и того, что значит свариться и ле-жать на серебряном блюде, и предполагали только, что это чудесно инео-быкновенно аристократично. И ни майский жук, ни жаба, ни дождевой червь,которых они об этом спрашивали, ничего не могли сказатьим:никомуизних еще не приходилось лежать в вареном виде на серебряном блюде.
Что же касается самих себя, то улитки отлично знали, что они,старыебелые улитки, самые знатные на свете, что весьлесрастеттолькодляних, а усадьба существует лишь для того, чтобы их можнобыловаритьикласть на серебряное блюдо.
Жили улитки уединенно и счастливо. Детей у них не было, ионивзялина воспитание улитку из простых. Приемыш их ни за что не хотелрасти-он был ведь из простых, но старикам, особенно улитке-мамаше,всеказа-лось, что он заметно увеличивается, и она просила улитку-папашу, если онне замечает этого на глаз, ощупать раковину малютки. Папаша щупал и сог-лашался.
Как-то раз шел сильный дождь.
- Ишь как барабанит по лопуху! - сказал улитка-папаша.
- И капли-то какие крупные! - сказала улитка-мамаша. - Вон кактекутвниз по стеблям! Увидишь, как здесь будет сыро! Как я рада, что и унаси у нашего сынка такие прочные домики! Нет, что ни говори,аведьнамдано больше, чем любым другим тварям. Сейчас видать, что мы созданы гос-подами. У нас уже с самого рождения есть свои дома, для нас насаженце-лый лопушиный лес! А хотелось бы знать, как далеко он тянется и чтотамза ним?
- Ничего за ним нет! - сказал улитка-папаша. - Уж лучше,чемунастут, нигде и быть не может. Я, во всяком случае, лучшего не ищу.
- А мне, - сказала улитка-мамаша, - хотелось бы попасть на господскийдвор, свариться и лежать на серебряном блюде.Этогоудостаивалисьвсенаши предки, и уж поверь, это что-то особенное.
- Господский двор-то, пожалуй, давно развалился, - сказалулитка-па-паша, - или весь зарос лопухом, так что людям и не выбраться оттуда.Даи к чему спешить? Ты вот вечно спешишь, и сынок наштудаже,натебяглядя. Вон он уже третий день все ползет и ползет вверх по стеблю.
Прос-то голова кружится, как поглядишь!
- Ну, не ворчи на него! - сказала улитка-мамаша. - Он ползет осторож-ненько. Вот, верно, будет нам утеха под старость лет, нам ведь большеижить не для чего. Только ты подумал, откуда намвзятьемужену?Что,по-твоему, там дальше в лопухах не найдется ли кого из нашего рода?
- Черные улитки есть, конечно, - сказал улитка-папаша. - Черные улит-ки без домов. Но ведь это же простонародье. Да и много они о себевооб-ражают. Впрочем, можно поручить это дело муравьям: они вечно бегают взади вперед, точно за делом, и, уж верно, знают, где искать жену для нашегосынка.
- Знаем, знаем одну красавицуизкрасавиц!-сказалимуравьи.-Только вряд ли что-нибудь выйдет - она королева.
- Это не беда! - сказали старики. - А есть ли у нее дом?
- Даже дворец! - сказали муравьи. - Чудесный муравейник, семьсотхо-дов.
- Благодарим покорно! - сказала улитка-мамаша. - Сыну нашему не с че-го лезть в муравейник! Если у вас нет на примете никого получше, мыпо-ручим дело белым мошкам: они летают и в дождь и в солнышко, знаютлопу-шиный лес вдоль и поперек.
- У нас есть невеста для вашего сына! - сказали белые мошки. -Шагахв ста отсюда на кусте крыжовника сидит всвоемдомикеоднамаленькаяулитка. Живет она одна-одинешенька и как раз невестится. Это всего в стачеловечьих шагах отсюда!
- Так пусть она явится к нашему сыну! У него целый лопушиный лес, а унее всего-навсего какой-то куст!
Послали за улиткой-невестой. Она отправилась в путь и на восьмой деньпутешествия благополучно добралась до лопухов. Вотчтозначитчистотапороды!
Справили свадьбу. Шесть светляков светили изовсехсил.Вообщежесвадьба была тихая: старики терпеть не могли суетыишумноговеселья.Зато улитка-мамаша произнесла чудесную речь - папаша не мог, так онбылрастроган. И вот старики отдали молодым во владение весь лопушиныйлес,сказав при этом, как они и всю жизнь говорили, что лучше этого лесани-чего нет на свете, и если молодые будут честно и благородно жить ипло-диться, то когда-нибудь им или их детям доведется попасть нагосподскийдвор, и там их сварят дочерна и положат на серебряное блюдо.
Затем старики заползли в свои домики и больше ужнепоказывались-заснули.
А молодые улитки стали царствоватьвлесуиоставилипослесебябольшое потомство. Попасть же на господский двор и лежать насеребряномблюде им так и не довелось. Вот почему они решили, чтогосподскийдворсовсем развалился, а все люди на свете повымерли. Никто им не противоре-чил - значит, так оно и было. И вот дождь барабанил по лопуху, чтобы по-забавить улиток, солнце сияло, чтобы зеленел их лопух, и они былиоченьсчастливы, и все семейство их было счастливо. Вот так.