По-моему, он ни у кого не брал, когда приезжал сюда.
— Вы куда-нибудь возили его в тот день, когда он исчез?
— Нет.
Из протоколов показаний свидетелей, которые ждали меня в день прибытия в отеле, я знал, что сразу после соревнований Боб Шерман собирался на такси ехать в аэропорт, чтобы успеть на последний самолет, вылетающий в Лондон. Но он к такси не пришел. Нанятый заранее водитель, не дождавшись пассажира, взял возвращавшихся в город после скачек зрителей.
Шерман мог уехать на общественном транспорте, на другом такси, водитель которого не знал его в лицо, или в машине своих знакомых. Я, кроме того, еще добавлял и его собственные две ноги. И вообще, очень легко уехать со скачек не замеченным теми, кто знал его, в особенности когда последний заезд кончился в темноте, как сообщалось в протоколах показаний свидетелей.
Я поставил пустую чашку на стол, и вдруг Гуннар Холт спросил:
— Вы можете что-нибудь сделать для жены Боба?
— Для жены? Я встречусь с ней, когда вернусь в Англию. Конечно, если найду что-нибудь полезное для нее.
— Нет. — Он покачал головой. — Она здесь.
— Здесь?
— Да, в Осло. И она не хочет ехать домой.
— Арне мне ничего не сказал.
— Она преследует его, как собака, — засмеялся Холт. — Она вроде вас, все время задает вопросы. Кто видел, как Боб уходил, кто ушел вместе с ним, почему никто не ищет Боба. Она приходит на каждые соревнования и спрашивает, спрашивает, спрашивает. Все уже устали от нее.
— Вы знаете, где она остановилась?
Он энергично кивнул и взял с полки листок бумаги.
— "Норсленд-отель". Второсортная гостиница. Далеко от центра. Вот ее номер телефона. Она дала его мне на случай, если я придумаю, чем могу ей помочь в поисках Боба. — Он пожал плечами. — Все очень жалеют ее. Но лучше бы она уехала.
— Вы не позвоните ей? Скажите, что я хотел бы задать несколько вопросов о Бобе. Допустим, сегодня во второй половине дня.
— Я забыл, как вас зовут, — заявил Холт, даже не подумав добавить «к сожалению» или «простите».
Я улыбнулся и протянул ему свое служебное удостоверение. Он прочел написанное там, потом недоверчиво посмотрел на меня, но все же набрал номер «Норсленд-отеля». Миссис Эмма Шерман взяла трубку.
— Мистер Дэйвид Кливленд приехал из Англии и старается найти вашего мужа, — сказал Холт в трубку и стал читать написанное в удостоверении, — он руководитель отдела расследований Британского жокейского клуба, Портмен-сквер, Лондон. Он хочет встретиться с вами сегодня во второй половине дня. — Холт выслушал ответ, потом взглянул на меня и спросил:
— Где?
— В ее отеле. В три часа.
Он повторил мои слова.
— Она будет ждать вас, — сообщил он, кладя трубку.
— Хорошо.
— Скажите ей, чтобы ехала домой.
Глава 4
Эмма Шерман ждала меня в маленьком вестибюле отеля, сидя на краешке стула и озабоченно вглядываясь в лицо каждого проходившего мужчины. Прежде чем войти, я немного понаблюдал за ней через стеклянные двери. Маленькая, бледная и очень, очень нервная. Дважды она вскакивала и, когда человек проходил мимо, не обратив на нее внимания, медленно возвращалась на место.
Толкнув двери, я вошел в вестибюль, где едва ли было теплее, чем на улице, — явное свидетельство того, что власти в городе с центральным отоплением плохо справляются со своими обязанностями. Эмма Шерман, быстро окинув меня взглядом, снова уставилась на дверь. Я не соответствовал ее представлению о человеке, которого она ждала. Следом вошел мужчина лет шестидесяти, похожий на отставного военного, и она снова вскочила.
Я не соответствовал ее представлению о человеке, которого она ждала. Следом вошел мужчина лет шестидесяти, похожий на отставного военного, и она снова вскочила.
Он прошел к портье, не взглянув на нее, и взял ключ от своего номера. Еще больше нервничая, она снова медленно села.
Я подошел к ней.
— Миссис Шерман?
— Ох! — Она медленно встала. — Вы с сообщением от мистера Кливленда?
— Я Дэйвид Кливленд.
— Но... — начала она и замолчала. На усталом, измученном лице медленно проступало удивление, но тревога и озабоченность не исчезли. В ближайшие полчаса такое нервное возбуждение может перейти в состояние, близкое к обмороку. Кожа казалась почти прозрачной от истощения, а черные круги под глазами будто подчеркивали, какой у нее потухший, мутный взгляд. Ей было года двадцать два, и она могла бы быть хорошенькой, черты лица и волосы еще напоминали о былой привлекательности, но теперь это ее не интересовало. И в довершение всего, по-моему, она ждала ребенка.
— Где мы можем поговорить? — спросил я. Она беспомощно обвела глазами вестибюль, где стояли три стула и пластмассовое дерево. Совсем не уединенный уголок.
— В вашем номере, — предложил я.
— Ох, нет! — поспешно воскликнула она и потом уже спокойнее объяснила:
— Он очень маленький. Неуютный. Негде присесть.
— Тогда пойдемте, — сказал я, — найдем где-нибудь кафе.
Она вышла со мной на улицу, и мы направились в сторону «Гранд-отеля».
— Вы найдете его? — спросила она. — Пожалуйста, найдите Боба.
— Я сделаю все, что смогу.
— Он никогда не крал этих денег, — продолжала она. — Никогда.
Я взглянул на нее. Дрожь сотрясала ее с головы до ног, и она стала еще бледнее, чем раньше. Я остановился и взял ее под руку, она взглянула остекленевшими глазами, хотела что-то сказать и упала прямо на меня в тяжелом обмороке.
Хотя она весила не больше девяноста восьми фунтов, от неожиданности я еле удержал ее. Двое прохожих с сочувствием посмотрели на нас, но они не понимали по-английски. Третий понимал язык, но только что-то проворчал, мол, какой позор напиться в три часа дня, и, не задерживаясь, заспешил дальше. Обе руки у меня были заняты, и я попросил проходившую женщину подозвать такси. Она тоже неодобрительно посмотрела на нас и быстро скрылась в подъезде дома, но парень лет шестнадцати, проводив ее испепеляющим взглядом, подошел к нам.
— Она больна? — спросил он, тщательно выговаривая слова, как учат в школе.
— Больна. Вы можете найти такси?
— Ja. Я буду возвращаться. Вы будете, — он задумался, потом вспомнил слово, — ждать.
— Я буду ждать, — согласился я.
Он с серьезным видом кивнул и побежал к ближайшему перекрестку. Стройная фигура в повсеместной униформе молодежи: голубые джинсы и теплая куртка. Как и обещал, он очень быстро вернулся с такси и помог мне уложить в него девушку.
— Большое спасибо, — сказал я.
Он поклонился.
— Я изучаю английский.
— Вы говорите очень хорошо.
Когда такси отъехало, он помахал мне рукой: обе стороны расстались довольные друг другом.
Эмма Шерман еще в машине стала понемногу приходить в себя, что, кажется, успокоило водителя. Он не говорил по-английски, но по меньшей мере раз десять очень выразительно повторил одно слово. Это слово было «доктор».
— Ja, — согласился я. — Ja. В «Гранд-отель».
Он пожал плечами, но доставил нас к отелю, помог мне довести миссис Шерман до вестибюля и, когда мы усадили ее в кресло, получил причитавшуюся плату.