- Мы их не ждали, но и они нас, видать, тоже... Схлестнулись.... Вот я один и остался....Он замолчал, заново переживая схватку, в которой погибли его люди. Не решаясь прервать эти воспоминания Избор кивнул Исину и они открыли другую бочку - все одно пить пиво кроме них тут было некому. Не пропадать же добру.Гаврила допил пиво и теперь неподвижно сидел, уставившись в землю. Избор вынул из его руки пустую кружку и вставил полную.- Зачем ехал-то?Гаврила встрепенулся, поднял голову.- За талисманом... Белоян приказал в Киев отвести.Избор допил кружку и бросил ее на землю. Черепки брызнули во все стороны.- А чего тогда сидим? Поехали!- Лошади, - напомнил хозяйственный Исин. - Хватит ногами землю мерить.- Найдем. Сейчас весь город наш.Тень от сгоревших ворот не переползла еще и на шаг, как они оставили весь. Теперь это был мир скорби, мир мертвецов, засыпаемый горячим пеплом, а их дело тащило их на восход, к живым людям. Отыскивая уцелевших жителей, они проехали до конца веси и выехали с другой стороны Фофаново через целые и не тронутые ни огнем, ни врагом ворота, которые сами и открыли.Они проскакали с десяток поприщ, когда перед ними вздыбился крутой холм, поросший лесом. Избор направил коня вверх, что бы оглядеться и понять куда двигаться. Не натруженные кони взлетели веерх по склону и остановились. С холма открывалось зрелище удивительной красоты.- Да-а-а широка Русь! - горько вздохнул Гаврила. - Чем хочешь ее измеряй, хоть шагами, хоть поприщами.Никто не возразил. С этого холма взгляд достигал далеко. Через гряду холмов, что тянулась на восход, через лес, что густел там, где землю покрывал бело-зеленый березовый ковер, то светлел в тех местах, где березы сменяли рыже-зеленые сосны. Небо, что висело над ними, над Русью, сияло золотом и лазурью, а там где оно смыкалось с землей то ли был, то ли чудился какой-то городок с бревенчатыми башнями, стенами и прочей ерундой.- Стоять бы тут и никуда не ехать, - сказал Гаврила, чувствуя как истерзанная душа наполняется спокойствием. - Век бы любовался.Исин, чаще других оглядывающийся назад мрачно сказал.- Много намерял. Ты оглянись.Масленников поверну голову. За их спинами стоял тот же лес, висело небо, но оно уже было другим. Виднокрай застилал тяжелый дым. Фофаново еще горело, и некому было потушить этот огонь. Весь уже давно скрыли деревья, и с холма совсем не чувствовался запах гари, но каждый из них, помнил, как пахнет горелое человеческое мясо.- Как-то не правильно все это... - сказал Исин - Неправильно!- Неправильно то, что ты плавать не умеешь, а вот все остальное - нормально, рассудительно сказал Избор.- Не все. Не по богатырски это... Словно мы от беды бежим...Хазарин развернулся и стал смотреть на дым за спиной. Он не стал гуще, но и не стал прозрачнее.- Мы там были и теперь там беда.Он повернулся и показал вперед, на бескрайние просторы перед ними.- Мы там будем, и там случится то же самое. Мы везем беду с собой.Гаврила вздохнул еще раз, сбрасывая с себя расслабляющую власть красоты, вспомнил людей, что еще сегодня были живы, и ответил.- Мы везем с собой счастье и удачу для всей Руси.Исин недовольно поморщился. Его не поняли.- Я хочу сказать, что богатырям надо ехать навстречу беде, а не от нее.- А мы и едем на встречу, - сказал Избор. - Ты, что думаешь уже все кончилось? Все еще впереди. Все еще даже не начиналось...Он сказал это так спокойно. Что Исин понял, что воевода никого не хочет пугать, и что все действительно будет так, как он сказал.- А уж если о бедах говорить, - добавил Гаврила, - то кому-то конечно, придется плохо.- Вот! Так ведь и я об этом!Хазарин обрадовался, что наконец-то до друзей дошло то, что он хотел сказать.
- Может, тебе легче станет, если я скажу, что нам придется хуже всех? Других-то только задевает, а бьют-то по нам...Его поняли, но не до конце и Исин еще раз попытался объяснить, что томит его душу.- Нам проще. Мы-то хоть знаем, за что страдаем, а эти... Может, спрячем его где-нибудь, что бы никто не нашел?- Ты про Кащееву смерть слыхал? - вопросом на вопрос ответил Гаврила.Исин выпрямился в седле, и Избору показалось, что он готов выслушать все истории о схватках киевских богатырей с Кащеем, но тот только ответил.- Про иглу в яйце? Конечно.- Он вот ее то же прячет, а сколько богатырей за ней гоняется? Правда, она как утопленник - рано или поздно обязательно всплывает. А уж тогда...Избор кивнул. Все было так, как говорил Гаврила. Как ни прячь, а если есть интерес, то будут искать и тут уж кому-нибудь обязательно повезет. Исин поскреб голову.- А если мы его прямо в ковчежце в землю зароем? Никто ничего не узнает...- А сами зарежемся? - весело спросил Избор.- Ну, можно, наверное, и без этого...Гаврила тоже засмеялся.- Ты, я смотрю, всего на сто лет вперед думаешь. Ковчежец ржа разъест, а без ковчежца его любой маг, любой волхв отыщет. А Русь-то она не на сто лет собирается. Так что сам понимаешь.Гаврила вздохнул еще раз, словно прощался с чем-то.- Так что сам понимаешь. Да и не нашего ума это дело - талисманы прятать. Пусть об этом у Белояна да у князя Владимира голова болит. Сказано привезти привезем...- А скажут зарыть? - ехидно спросил хазарин. - А?- Не скажут, - спокойно ответил Масленников. Пока они препирались, Избор спокойно рассматривал лес вокруг. Он не ждал неожиданностей, но готовился к ним. Сперва ухо уловило еле слышный скрип колес, а потом он увидел и сам повозки.- Люди, - сказал он.Гаврила повернулся. Это слово требовало внимания. От людей могли быть неприятности.- Где?- Опять? - сорвалось с языка у Исина. - Слишком уж быстро...- Чего это "быстро"? - невозмутимо отозвался Избор. - Они еще далеко.С вершины холма виделось, как в одном месте березы расступились, давая место желтой от одуванчиков поляне. Через нее не спеша, катились несколько укрытых рогожами повозок. Ими правили одетые в цветные халаты люди. Они их то ли не заметили, то ли не сочли опасными и телеги двинулись дальше.- Там дорога, - прозорливо заметил Исин. - Неужто опять с хорошими людьми посреди леса встретиться довелось?Избор, смотревший на повозки, ответил.- Пять телег. Не разбойники, ни воины. Купцы, пожалуй...Что-то было в голосе воеводы такое, что заставило Гаврилу ответить.- Не знаю их, и знать не хочу. Нам сейчас от людей подальше держаться нужно. Пусть едут своей дорогой.Избор ничего не ответил. Его глаза провожали повозки, что мелькали среди берез, и Гаврила добавил:- У них своя дорога, у нас - своя. Слова они ведь дальше стрел летят. Болтанет кто-нибудь языком, а нам от того неприятности.- Неприятности... - сказал Исин. - Не неприятности, а нож в спину с поворотом...- Так ведь что бы нож сунуть спину еще найти нужно.... -возразил Избор. - А среди людей как нужную спину найдешь? Так что нам пока всего лучше меж людей находиться... Да и дорогой ехать все лучше, чем сквозь кусты. Пока нас не хватились мы по хорошей-то дороге сколько отмахаем!- А думаешь, хватятся? - спросил Избор.- Еще как, - непонятно улыбнувшись, ответил Гаврила. - Не попасться бы только...Они спустились к подошве холма, и, продравшись сквозь заросли ежевики, оказались в редколесье, за которым и лежала дорога.- Вон она дорога-то... На нее станем и до самого Киева, - мечтательно сказал Исин. Он даже зажмурился от такой мысли.- Это если рога не обломают за первым поворотом.... - осадил его Гаврила. В его словах Избор не уловил жесткости. Воевода почувствовал, что и сам Масленников готов поверить в то, что они мог ли бы добраться до Киева без неприятностей.- Когда это у нас по прямой дороге получалось? - осадил он обоих.