С какой стати людям изнуряться в недружественном климате, когда там могли процветать транксы? Они нашли этим негостеприимным районам куда лучшее применение, чем когда-либо мог найти или находил человек. Точно так же, как люди на Средиземном плато Ульдома.
Слияние и впрямь отлично работало в обе стороны.
Судя по типу их ожерелий, эта пара прибыла, вероятно, с Эвории. Во всяком случае, тиара и глянец яйцеклада самки четко показывали это. Вероятно, охотники, прилетевшие сюда ради чего-нибудь волнующего. Мало что могло привлечь транксов на Мотылек помимо отдыха, развлечений, политики, торговли легкими металлами. Мотылек был богат легкими металлами, но лишен более тяжелых. Мало золота, свинца и тому подобного. Но в изобилии серебро, магнезия и медь. По слухам, гигантский транксийский концерн «Элексид» имел планы превратить Мотылек в ведущего производителя компонентов электрических и думающих машин, во многом похоже на то, как он сделал на Амропулосе. Но пока это оставалось только слухом. В любом случае, для создания стимула квалифицированным рабочим-транксам к миграции на Мотылек лучшим психологам фирмы понадобилось бы работать круглые сутки, плюс мегакредиты для оплаты разнообразных трудностей. Даже рабочие-люди с других планет сочли бы условия жизни в лучшем случае неприятными. А без местных атомных электростанций возникнет крупная проблема с энергией. Гидроэлектростанций было мало из-за отсутствия мощных рек. Возникала довольно трудная задача. Как выработать достаточно электричества для работы завода, производящего электронную аппаратуру?
Все эти размышления не клали ни кредитов на его счет, ни хлеба ему в рот.
— Сударь, сударыня, что вы думаете о моих товарах? Лучше из этой разновидности никак не найти по эту сторону Низкого Леса и чертовски мало по ту. — Мамаша Мастифф порылась с кажущейся бесцельностью среди своих образцов. — А вот предмет, который может привлечь вас. Как насчет этих одинаковых медных кувшинов для питья, а? Один для вас, а другой для нее. — Она протянула два полированных медных, высоких, тонких транксийских питейных прибора. Их стенки покрывала сложная гравировка, а горлышки были сработаны в виде хитрых спиралей.
— Заметьте, как выполнено. Прекрасный орнамент в виде завитков, сударь, — уговаривала она, проводя морщинистым указательным пальцем по тонким кружевам узоров. — Ну-ка, попробуйте найти получше, да, где угодно!
Самец повернулся к своей подруге.
— Что скажешь, дорогая? — Они говорили на симворечи, этой специфической смеси общеземного с транксийскими щелчками-шипениями, ставшей господствующим коммерческим языком по всему Челанксийскому Содружеству и, кроме того, на многих планетах остальной цивилизованной галактики.
Самка протянула стопоруку и твердо охватила прибор за одну из его двойных ручек. Ее маленькая сердцеобразная головка слегка склонилась под углом в странно человеческом жесте оценки, когда она прошлась обеими иструками по глубоко гравированной поверхности. Она ничего не сказала, а вместо этого посмотрела прямо в глаза самцу.
Флинкс знающе кивнул при виде невинной улыбки на лице Мамаши Мастифф. Он видел раньше этот хищный оскал. Привкус ее мыслей снабдил его дальнейшей информацией о том, что неизбежно должно последовать. Несмотря на век близкого знакомства и общения с транксами, еще оставались некоторые люди, неспособные истолковать даже самых обычных нюансов транксийских жестов и взглядов. Но Мамаша Мастифф была специалистом и знала их все назубок. Глаза ее светились достаточно ярко, чтобы прочесть горящие там буквы: ПРОДАНО.
Муж начал торговые переговоры в восхитительной импровизированной манере.
— Ну… наверно, кое-что может быть вызвано… у нас уже много таких безделушек… непомерные цены… разумный уровень…
— Уровень! Вы говорите об уровне? — Возмущенное оханье Мамаши Мастифф было достаточно сильным, чтобы донести запах чеснока до места, где стоял Флинкс. Транксы, замечательное дело, проигнорировали его. — Милостивый государь, я живу сейчас на уровне голого существования! Правительство забирает все мои деньги, а мне остаются жалкие гроши, жалкие гроши, сударь, для трех моих сыновей и двух дочерей!
Флинкс покачал головой, восхищаясь несравненным стилем Мамаши Мастифф. Потомство транксов всегда бывало кратным двум, врожденное свойство, необходимое для выживания. С большинством земных и человеческих дел не возникало никаких конфликтов, но благодаря какому-то вывиху психологии, транксы считали нечетные рождения у людей делом как жалким, так и в немалой степени неприличным.
— Тридцать кредитов, — наконец вздохнула она.
— Кощунство! — воскликнул муж, сильно тряся антеннами. — Они стоят не больше десяти, да и то я немилосердно льщу ремесленнику.
— Десять! — простонала Мамаша Мастифф, симулируя обморок. — Это существо говорит «десять», и еще похваляется этим! Наверняка… Сударь, вы ведь наверняка не ожидаете, что я буду всерьез обдумывать такое предложение? Оно неудачно даже для шутки!
— Тогда пятнадцать, и мне следовало бы сообщить о вас местному магистрату. Даже у простых воров хватает приличия работать инкогнито.
— Двадцать пять. Сударь, вы культурные и богатые существа, наверняка, можете найти лучшее занятие, чем насмехаться и потешаться над старой самкой. Той, которая, несомненно, оплодотворила столько же яиц, сколько и вы…
У самки хватило достоинства опустить голову и покраснеть. Транксы относились к сексу вполне открыто… и к своему, и к чужому… но все же, подумал Флинкс, существовали границы, переступать которые не полагалось.
Может, это и не являлось проявлением хороших манер, но в данном случае это, похоже, являлось хорошим подспорьем бизнесу. Самец неловко хмыкнул, издав глухое вибрирующее гудение.
— Тогда двадцать.
— Двадцать три с половиной, и даже на десятую кредита меньше я не соглашусь! — продекламировала Мамаша Мастифф и сложила руки на груди в признанном жесте окончательного решения.
— Двадцать один, — сделал встречное предложение самец.
Мамаша Мастифф упрямо покачала головой, неподвижная, как дерево. Она выглядела готовой переждать энтропию.
— Двадцать три с половиной и ни десятой кредита меньше. Мое последнее и окончательное предложение, милостивый государь. Эта пара кувшинов сама найдет рынок сбыта. Я должна жить и боюсь, что и так уже позволила вам нанести ущерб своим интересам.
Самец бы еще поспорил, хотя бы из принципа, если бы не было еще какой-нибудь причины, но в этот момент самка положила иструку ему на грудную клетку-б, как раз ниже уха, и чуть погладила. Это закончило торг.
— Азах, Темные Центры! Двадцать пять… нет, двадцать три с половиной кредита! Воровство! Покушение на разум! Всем хорошо известно, что человек обманет и свою родительницу, лишь бы нажить полкредита!
— И всем также хорошо известно, — гладко ответила Мамаша Мастифф, принимая деньги, — что транксы — самые хитрые торгаши в галактике. Вы сами совершили кражу, сударь, так что вор-то вы, а не я!
Как только передача кредитов закончилась, Флинкс покинул свой наблюдательный пост и прошел к этой комбинации ларька с домом. Транксы счастливо отбыли, переплетя антенны. Может, у них брачный полет? Самец, по крайней мере, казался слишком пожилым для этого. Цвет его хитинового покрова переходил понемногу в синий, несмотря на явное применение косметики, в то время как у самки был куда более молодой аквамариновый цвет. Транксы тоже держали любовниц. Во влажном воздухе их тонкий аромат долго не пропадал.
— Ну, мать, — начал он.