– Боб известил меня, как только узнал, что Ахилл на свободе. Он решил, что я обязательно должен быть у Ахилла в списке. И спас мне жизнь.
– Значит, Ахилл пытался? – спросил Боб.
Они отошли от аллеи и стояли на открытой зеленой лужайке, уходящей прочь от озера, где играл пианист. Еле-еле доносились сюда звуки Шопена из репродукторов.
– Скажем так: надо продолжать движение, – сказал Амбул.
– И потому тебя не было в Таиланде во время китайского вторжения?
– Нет, не потому. Я уехал из Таиланда, как только вернулся домой. Понимаешь, я же в отличие от прочих выпускников Боевой школы был в самой худшей армии за всю историю Боевого зала.
– В моей, – пояснил Боб.
– Да ладно, – махнула рукой Петра. – У вас же было игр всего… пять, что ли?
– Но мы ни одной не выиграли, – сказал Боб. – Я тренировал своих людей, экспериментировал с боевой техникой и – да, конечно, – оставался в живых, когда с нами в Боевой школе был Ахилл.
– Так что Боевую школу расформировали, Боба перевели в джиш Эндера, а его солдат послали на Землю с рекордом Боевой школы – ни одной победы! Всем прочим тайцам из Боевой школы дали важные посты в армии, а мне не нашли ничего другого, кроме как отправить в обычную школу!
– Это же просто глупость! – возмутилась Петра. – Что они себе думали?
– Мне подошло, – ответил Амбул. – Я остался в тени, а моя семья могла уехать из страны и взять меня с собой – есть свои преимущества в том, чтобы не быть национальным достоянием.
– Так что ты не был в Таиланде, когда его завоевали.
– Учился в Лондоне, – сказал Амбул. – И это оказалось очень удобно, чтобы мотнуться через Северное море в Варшаву на тайную встречу.
– Извини, – ответил Боб. – Я предлагал тебе оплатить дорогу.
– Письмо могло быть не от тебя. И кто бы его ни послал, если бы я позволил автору купить мне билет, он бы знал, каким самолетом я лечу.
– Он такой же параноик, как и мы, – сказала Петра.
– У меня тот же враг. Ладно, Боб. Итак, сэр, вы послали за мной, и вот я перед вами. Тебе что, нужен свидетель для свадьбы? Или взрослый, который для вас подпишет заявление?
– Мне нужна надежная база для операций, не зависимая ни от какой страны, блока или союза.
– Могу предложить любой астероид, – сказал Амбул. – А остальной мир сегодня слишком тщательно поделен.
– Мне нужны люди, которым я могу доверять абсолютно. Потому что в любой момент мы можем оказаться в войне с Гегемонией.
Амбул посмотрел на него с удивлением:
– Я думал, карликовой армией Питера Виггина командуешь ты.
– Командовал. Теперь я не командую даже приличной колодой карт.
– У него есть великолепный офицер для поручений, – сказала Петра. – Это я.
– Ага. Тогда я понял, зачем я вам нужен. Должен же кто-то отдавать честь двум офицерам.
Боб вздохнул:
– Я бы назначил тебя королем Каледонии, если бы мог, но единственная должность, которую я сейчас могу предложить, – это друг. А меня в такое время опасно иметь другом.
– Значит, слухи верны, – сказал Амбул. Петра поняла, что он уже сопоставил сведения, полученные в разговоре. – Ахилл на стороне Гегемонии.
– Питер вытащил его из Китая, похитил по дороге в лагерь.
– Надо отдать китайцам должное, котелок у них варит. Они поняли, когда от него надо избавляться.
– Нет, – возразила Петра. – Они его только отправили в тюрьму, и под хилым конвоем. Просто напросились на спасательную операцию.
– А ты отказался ее проводить? – спросил Амбул. – Поэтому тебя и уволили?
– Нет. Виггин меня снял с этого задания в последний момент. Дал Сурьявонгу запечатанный пакет и не сказал мне ничего, пока группа не отбыла на задание. Тут я и ушел в отставку – и скрылся.
– Прихватив с собой девушку для развлечений, – уточнил Амбул.
– На самом деле это Питер послал меня, чтобы глаз с него не спускала.
– Кажется, он знал, кому что поручить.
– Не справилась она с этой работой, – сказал Боб. – Я несколько раз ее почти заметил.
– Значит, – продолжал Амбул, – Сури безупречно выполнил задание и привез Ахилла.
– Из всех заданий, – вздохнул Боб, – он выбрал именно это, чтобы выполнить безупречно.
– А я лично, – сказал Амбул, – никогда не был из тех, кто подчиняется приказу, если считает его дурацким.
– Вот почему я хочу привлечь тебя к своей полностью безнадежной операции. Если тебя убьют, я буду знать, что виноват ты, а не мои приказы.
– Только за бабки, – ответил Амбул. – Я не из богатой семьи. И формально я еще ребенок. Кстати, каким чертом ты сумел стать настолько выше меня?
– Стероиды, – ответил Боб.
– И еще я его каждый вечер на дыбе растягиваю, – сказала Петра.
– Ради его же блага, как я понимаю? – спросил Амбул.
– Мама мне говорила, – пояснила Петра, – что Боб для меня еще должен подрасти.
Боб шутливо закрыл ей рот рукой:
– Не слушай ты эту девчонку, она от любви сдурела.
– Вам жениться надо, – заметил Амбул.
– Когда мне тридцать исполнится, – ответил Боб.
Петра знала, что этого не будет никогда.
Они стояли на открытом месте уже дольше, чем Боб допускал с тех пор, как ушел с Петрой в подполье. И сейчас, пока Боб рассказывал Амбулу, чего от него хочет, они направились к ближайшему выходу из парка.
Задание было достаточно простым – поехать в Дамаск, штаб-квартиру Мусульманской Лиги, и найти там Алаи – одного из ближайших друзей Эндера и члена его джиша.
– А! – сказал Амбул. – Я думал, что ты мне поручишь что-то осуществимое.
– Я не могу добиться от него ответа по электронной почте, – объяснил Боб.
– Потому что, насколько мне известно, он содержится совершенно без связи с внешним миром после того, как русские его освободили – это когда Ахилл всех похитил, – сообщил Амбул.
Боб удивился:
– Ты это знаешь, потому что…
– Потому что с тех пор, как родители увезли меня тайно, я прослеживаю все связи, которые могу установить, пытаясь понять, что происходит. Я, знаешь, в сетях работать умею. Завожу друзей и поддерживаю дружбу. Я был бы хорошим командиром, если бы Боевую школу не выдернули у меня из-под ног.
– Так ты уже знаешь Алаи? – спросила Петра. – Тогуро.
– Но я уже сказал, – напомнил Амбул, – он полностью лишен связи с миром.
– Амбул, мне нужна его помощь. Мне нужно убежище в Мусульманской Лиге. Это одно из немногих мест на Земле, куда не дотянется ни китайское давление, ни интриги Гегемонии.
– Ага. А добились они этого тем, что не пускают к себе никаких немусульман.
– Мне не нужен допуск в их круг. Не хочу я знать их секретов.
– Хочешь, – не согласился Амбул. – Потому что иначе, если ты не получишь от них полного доверия, у тебя в их границах не будет никакой силы. Формально немусульмане там совершенно свободны, но фактически могут лишь ходить по магазинам и изображать туристов.
– Тогда я перейду в ислам.
– Лучше даже не заикайся. Они очень серьезно относятся к своей религии, и шутить насчет обращения в ислам…
– Амбул, мы это тоже знаем, – перебила его Петра. – И я тоже друг Алаи, но ты заметил, что Боб меня не посылает?
Амбул расхохотался:
– Ты что, хочешь сказать, что мусульмане перестанут уважать Алаи, если на него будет влиять женщина? Ты с ума сошла! Полное равенство полов – один из шести пунктов программы Третьего Великого Джихада.
– Ты имеешь в виду Пятую мировую войну?
– Войну за Всеобщую Свободу, – поправила Петра. – Так ее называют в армянских школах.
– Вот почему Армения так нетерпима к мусульманам, – сказал Амбул.
– Единственная нетерпимая нация на Земле, – покаянным голосом произнесла Петра.
– Послушай, Амбул, если до Алаи добраться невозможно, я просто найду кого-нибудь другого.
– Я не сказал, что это невозможно.
– Но ведь именно это ты и говорил! – удивилась Петра.
– Я ученик Боевой школы, – сообщил Амбул. – У нас были уроки, как делать невозможное. Мне пятерки ставили.
Боб усмехнулся:
– Да, но ты же ее не окончил? Так какие же у тебя шансы?
– Да кто же знал, что назначение в твою армию сломает мне всю карьеру?
– Хватит скулить, – оборвала его Петра. – Окончил бы ты ее с отличием, был бы сейчас у китайцев в лагере перевоспитания.
– Видишь? – укоризненно сказал он. – Какой закалки характера меня лишили!
Боб протянул ему листок:
– По этому адресу найдешь все документы, которые тебе понадобятся.
– С голографическим портретом? – усомнился Амбул.
– С подгонкой перед первым использованием. Инструкции приложены. Я сам ими пользовался.
– И кто такие штуки делает? Гегемония?
– Ватикан, – ответил Боб. – Остались у меня от прежних дней с одним из их оперативников.
– Годится, – сказал Амбул.
– Они тебе помогут попасть в Дамаск, но не к Алаи. К нему тебе придется идти под своим именем.
– Для этого мне нужен будет ангел, шествующий впереди, и рекомендательное письмо от самого Мухаммеда.
– В Ватикане все это есть, – сообщила Петра. – Но только для первых лиц.
Амбул засмеялся, и Боб тоже, но в воздухе висело напряжение.
– Я много от тебя прошу, – сказал Боб.
– А я тебе не много должен, – ответил Амбул.
– Ты мне ничего не должен, – возразил Боб, – а если бы и был, я не стал бы взыскивать долги. Ты знаешь, почему я тебя прошу, а я знаю, почему ты это делаешь.
И Петра тоже знала. Боб просил потому, что если кто-то и мог это сделать, то только Амбул. А Амбул согласился, потому что знал: если есть надежда не дать Ахиллу собрать весь мир под свою власть, то это надежда только на Боба.
– Как я рада, что мы погуляли здесь в парке, – сказала Петра Бобу. – Это так романтично!
– Боб знает, как развлечь девушку. – Амбул развел руки в стороны. – Ну-ка, посмотрите как следует. Это был я.
И он удалился.
Петра снова взяла Боба за руку.
– Довольна? – спросил он.
– Более или менее. Наконец-то ты хоть что-то делаешь.
– Я все время что-то делаю.
– Я знаю.
– На самом деле, – продолжал Боб, – это ты по сетевым магазинам прохаживаешься.
Она усмехнулась:
– Вот мы с тобой в этом красивом парке, где хранят живую память о великом человеке. О том, кто дал миру незабываемую музыку. А каков будет твой мемориал?
– Две статуи, наверное. До и после. Маленький Боб, который воевал в джише Эндера. И большой Юлиан, который поверг Ахилла.
– Неплохо, – согласилась Петра. – Но я придумала кое-что получше.
– Назвать моим именем планету в колониях?
– А как тебе идея: целая планета, заселенная твоими потомками?
Боб помрачнел и покачал головой.
– А зачем? Чтобы с ними воевать? Раса талантливых людей, которые стараются побыстрее размножиться, поскольку им предстоит умереть, не дожив до двадцати лет. И каждый из них проклинает имя своего предка, который не дал этой пошлой комедии кончиться со своей смертью.
– Это не комедия, – не согласилась Петра. – И почему ты думаешь, что твои… отличия передадутся потомкам?
– Ты права, – ответил Боб. – Если я женюсь на дуре коротышке вроде тебя, мое потомство будет кучкой средних людишек среднего ума, доживающих до семидесяти и дорастающих до шести футов.
– А ты знаешь, что я все это время делала в сети? – спросила Петра.
– Не ходила по магазинам.
– Я разговаривала с сестрой Карлоттой.
Он застыл, отвернувшись.
– Я шла по ее следам, – продолжала Петра. – Говорила с теми, кого она знала. Видела то, что видела она. Узнавала то, что она знала.
– Я не хочу знать, – сказал Боб.
– А почему? Она тебя любила. С тех пор, как она тебя нашла, она жила ради тебя.
– Знаю. И умерла из-за меня, потому что я был глуп и беспечен. Мне даже не надо было, чтобы она прилетала. То есть я думал, что надо, а когда я понял, что не надо, она уже летела навстречу той ракете, что ее убила.
– Есть одно место, куда я хотела бы, чтобы мы поехали, – сказала Петра. – Пока ждем, чтобы Амбул сотворил для нас чудо.
– Послушай, – произнес Боб. – Сестра Карлотта мне говорила, как связаться с учеными, которые меня изучали. Я им пишу время от времени, и они мне отвечают, насколько скоро, по их оценкам, наступит моя смерть, и как все это потрясающе интересно, как это движет вперед понимание процессов развития человека и прочую научную чушь – мое тело и те живые культуры моих тканей, которые у них есть. Петра, если подумать, то я бессмертен. Эти ткани останутся живыми в лабораториях по всему свету еще тысячи лет после моей смерти. Одно из преимуществ такого дурацкого происхождения.
– Я не о них говорила.
– А о чем? Куда ты хочешь поехать?
– К Антону. К тому, кто нашел ключ – ключ Антона. Генетические изменения, в результате которых получился ты.
– Он еще жив?
– Не только жив, он еще и свободен. Война окончена. Конечно, серьезными исследованиями он заниматься не способен – психологические блоки до конца не снимаются. Ему очень трудно говорить… то есть писать о том, что с тобой случилось.
– Так чего его беспокоить?
– Ты можешь придумать какое-нибудь лучшее занятие?
– Всегда можно придумать что-нибудь получше, чем ехать в Румынию.
– А он не в Румынии живет. В Каталонии.
– Ты шутишь!
– На родине сестры Карлотты. В городе Матаро.
– И зачем он туда перебрался?
– Климат чудесный, – сказала Петра. – Ночи у моря. Пирушки с друзьями. Плеск прибоя у берега. Горячий африканский ветер. Гребни волн зимнего моря. Память о Колумбе, приехавшем к королю Арагона.
– Это было в Барселоне, – напомнил Боб.
– Да, он говорил насчет того, чтобы туда поехать посмотреть. И там же сад, построенный Гауди. То, на что он любит любоваться. Думаю, он путешествует с места на место. И мне кажется, он очень тобой интересуется.
– Как Ахилл.
– И еще я думаю, что даже если он не на переднем крае науки сегодня, есть вещи, которые он знает, но никогда не мог рассказать.
– И сейчас не может.
– Ему больно об этом говорить. Но это не значит, что он не смог рассказать – один раз – человеку, которому больше всех надо знать.
– И кто это?
– Я, – ответила Петра.
– А не я? – рассмеялся Боб.
– Тебе не надо знать, – возразила Петра. – Ты решил умереть. А мне надо знать, потому что я хочу, чтобы наши дети жили.
– Петра, – сказал Боб. – Я не собираюсь рожать детей. Никогда.
– К счастью, – ответила Петра, – эту работу мужчине никогда не доверяют.
Она сомневалась, удастся ли переубедить Боба. Но если повезет, неуправляемые желания созревающего самца могут сделать то, чего никогда не сделают разумные доводы. Боб, что бы он ни думал о себе, был человеком, и к какому бы виду он ни принадлежал, вид этот был млекопитающим. Пусть разум говорит «нет», но тело куда громче будет кричать «да».
Конечно, если какой-нибудь взрослеющий самец и может подавить потребность в спаривании, то это Боб. И это одна из причин, по которым Петра его любила: он был самым сильным человеком из всех, кого она знала. За исключением разве что Эндера Виггина, но Эндер ушел навсегда.
Она снова поцеловала Боба, и на этот раз у них стало получаться лучше.
5
Камни дороги