- Негусто, - вздохнул Гюнтер. - А на десерт мне, пожалуйста, рюмку ликёра и... вас.
Она сделала вид, что хочет смутиться, но это ей не удалось. Тогда, гордо вскинув огромные приклеенные ресницы, она надменно отчеканила: - Людоедство у нас не практикуется, - и проследовала мимо него в коридор.
- Между прочим, - заявила она оттуда, - опытные тридцатисемилетние мужчины поступают не так!
И, независимо вихляя бедрами, поплыла к лестнице.
Гюнтер скорчил гримасу, громко сказал вслед: - Брысь! - но это не произвело никакого впечатления. Пожав плечами, он закрыл дверь и принялся переодеваться.
Вместо махрового халата в стенном шкафу висел синтетический, неприятно царапающий кожу. То ли зелёный, в крупную диагональную красную клетку, то ли красный, зелёными ромбами. Шлёпанцы у кровати явно кроились на сказочных джиннов - с загнутыми носками и без задников. Гюнтер переоделся, посмотрел в зеркало и нашёл, что ему, пожалуй, не хватает лишь чалмы с кривым полумесяцем и огромного тяжеловесного кольца в нос - как у арабских ифритов.
Душевая встретила его сиянием необычно сухих стен и пола. Воздух был такой же, как и в коридоре, - здесь давно никто не купался. Гюнтер провёл пальцем по кафелю. Даже не холодный. Не слишком ли безлюдно в корчме? Он повесил полотенце и осторожно, чтобы не забрызгаться, включил душ. Вода с клёкотом понеслась по трубе, и Гюнтер едва успел отскочить, как она, чихнув, с шумом, паром и ржавчиной выплеснулась на пол. Тогда он прислонился к стене и стал ждать.
Минут через десять в душевую вошёл охотник в пурпурном халате чёрными драконами. В руках он сжимал трость, и Гюнтер с сарказмом подумал, что под широкими складками халата вполне мог скрываться и "зинзон". Интересно, на каком плече - на левом, или на правом?
Мельком глянув на Гюнтера, охотник аккуратно прикрыл дверь и пробормотал:
- Проклятая гостиница - кабинки сделать не догадались...
- Вы ошибаетесь. Это не гостиница, а постоялый двор, - поддержал Гюнтер.
Охотник повернулся и посмотрел на него. Немного дольше, чем следовало.
- Вы нездешний? - спросил он.
- Из Брюкленда.
- Приехали поохотиться? - Охотник безнадёжно махнул рукой. - Зря. Только убьёте время. Болота тут гнилые, дичь на них не живёт.
- Спасибо за информацию. То же самое мне говорил приятель он был здесь неделю назад. Но я не охотиться.
Охотник брезгливо поморщился.
- Неделю назад? - переспросил он. - Вы имеете ввиду поросшего шерстью и страшно потеющего толстяка? Так вот, о здешних болотах он не имеет ни малейшего представления, хотя постоянно и таскал с собой допотопный дробовик. По-моему, он приезжал сюда не охотиться, а пить со всеми на брудершафт и рассказывать пошленькие истории о молоденьких продавщицах в своей бакалейной лавке где-то под Брюклендом.
Гюнтер улыбнулся. Портрет Монтегю был исчерпывающ.
- Да, вы угадали. Это был Эвар Монтегю - владелец бакалейной лавки и штата молоденьких продавщиц на Атавийском шоссе.
Охотник замер, сжав в руках палку. - Подойдите ближе, сказал он, глядя почему-то на пол. - Ещё. Вот так. Вы согласны?
- Я приехал.
Охотник ждал.
- Вам нужна расписка?
- Никаких бумажек, - резко сказал охотник. - Я верю Монтегю.
- Очень приятно. Я так и передам это поросшему шерстью и страшно потеющему толстяку, когда он захочет выпить со мной на брудершафт. Но мне - мне, понимаете? - этого мало. Я хочу знать, что из себя представляет ваше дело. А там - посмотрим.
Охотника перекосило. Надменность ещё больше проступила на его лице; и без того колючие глаза превратились в жгучие буравчики.
- Хорошо, - процедил он. - По словам Монтегю, вы человек порядочный... Вам предстоит найти трёх грудных детей, похищенных из родильного покоя.
- Киднеппинг?
- Нет! - повысил голос охотник.
- Выкупа никто не требует!
- Тогда причём здесь частный сыск? - пожал плечами Гюнтер. - Это дело полиции...
- Полиция этим занимается, - поморщился охотник. - Но толку... Прошло три месяца, и я уверен, что и через три года они будут на том же месте.
- Откуда такой пессимизм?
- Сами поймёте, когда проживёте в городе хотя бы неделю. Страх. Местная полиция боится. Здесь нужен посторонний человек.
Гюнтер снова пожал плечами.
- Они могут пригласить сотрудника из другого округа.
- Возможно, - согласился охотник. - Но я хочу провести собственное расследование.
- Вы имеете какое-то отношение к детям?
В глазах охотника что-то дрогнуло.
- Да. Один из них - мой незаконнорождённый сын.
Гюнтер сочувственно склонил голову.
- А почему же всё-таки полиция боится этого дела? - спросил он.
Охотник вдруг резко выпрямился, побледнел и, судорожно вцепившись в трость, завертел головой. С минуту он прислушивался, по-птичьи моргая, затем переспросил:
- Что?
Гюнтер тоже прислушался, но шум душа забивал все звуки.
- Чего, или кого именно боятся полицейские? - Я уже говорил вам, - раздражённо бросил охотник, - поживёте в городе, узнаете. - Щека его дёрнулась. - Кстати, категорически запрещаю вам вести какие-либо записи. Если хоть один человек узнает, с какой целью вы находитесь в Таунде, я не дам за вашу жизнь и пфеннига. Никакой психологической игры в детектива и преступника не будет. Вас просто сразу же уберут, даже не предупредив...
- Может, мы всё-таки перейдём к делу? - оборвал Гюнтер.
Охотник одарил его долгим взглядом.
- Всё, чем я располагаю, - наконец проговорил он, - находится у меня в номере в портфеле. Дверь я оставлю открытой, портфель будет стоять на стуле. Вы его откроете, тут же, не отходя от стула, ознакомитесь с документами, положите на место и уйдёте. Повторяю, никаких записей...
Сквозь шум льющейся воды из-за двери донеслось неясное царапанье. На миг охотник застыл с открытым ртом, но тут же, сорвав с трости набалдашник, резко повернулся к двери. Гюнтер мгновенно сориентировался и бросился вперёд.
За дверью никого не было. Только в конце коридора у самой винтовой лестницы ленивой трусцой стучал когтями по полу черный пушистый кот.
Гюнтер прикрыл дверь и обернулся. Набалдашник трости уже возвратился на прежнее место. Нет, не стилет скрывался в трости, или что-либо подобное. Палка была настоящей, цельной, только конец был остро заточен аккуратной четырёхгранной пирамидкой.
- Нервы. - сказал Гюнтер. - Никого там нет...
И застыл. Точно такую же фразу произнёс недавно портье.
Охотник рукой поманил его к себе.
"Чего они все здесь так боятся? - подумал Гюнтер. - Прямо-таки мотель неврастеников, начиная с портье и заканчивая, очевидно, единственным постояльцем".
- Я даю вам семь дней, - шёпотом проговорил охотник. Неделю. Если за это время ничего не выясните, то молча, никому ничего не говоря, уезжайте домой.
Он достал из кармана халата свёрток.
- Здесь аванс - двадцать процентов, - пистолет и ключ от портфеля.
- Вы полагаете, что у частного сыщика нет разрешения на ношение оружия? - съязвил Гюнтер.
Охотник внимательно посмотрел на него.
- Вашим оружием в Таунде можно пугать разве что ворон, категорично заявил он. - И ещё одно: вы меня не знаете. Если понадобится, я вас сам найду.
- Если в а м понадобится?
Охотник смерил его холодным взглядом.
- Да, если мне.
Он повернулся, чтобы уйти.
- Вы забыли об амортизационных расходах.
- А это только в случае удачи. Представите мне счёт, и я его оплачу.
- Надеюсь, что в следующий раз мы обойдёмся без условных фраз, вроде "форпоста для страждущих и немытых"? - бросил ему в спину Гюнтер.
Пурпурный халат драконами замер на пороге.
- Нет-нет, благодарю, я человек уже не молодой и стесняюсь показывать своё бренное тело.