Вряд ли это имеет особое значение, подумалось мне. Если бы кто-нибудь сидел в нескольких футах от меня, то ни один из нас не ведал бы о присутствии другого. Хотя я предпочитал реальность, мне казалось, что с меня хватит и иллюзии одиночества. Я еще не был готов встать и отправиться дальше.
Я прислушался к тиканью часов в их стеклянном футляре. Мне нравился этот закуток. Мне следовало отметить его координаты, чтобы я смог вернуться сюда. Я...
Я услышал шум, на этот раз не вызвавший сомнений и громче. Кто-то налетел на какой-то предмет меблировки. Но теперь донесся и другой звук: мягкое механическое жужжание. Ну и хорошо. Это означало, что, вероятно, работает автоматический уборщик и, в таком случае, он обойдет занятый участок.
Я сделал еще глоток и вяло улыбнулся, снимая руку с фотографий. Я машинально прикрыл их, когда понял, что кто-то направляется в эту сторону.
Через несколько секунд я снова услышал его совсем отчетливо, очень близко. Потом он появился из-за угла в дальнем конце комнаты. Это был старик в движущемся кресле, прошедший передо мной сквозь Проход 2. Он кивнул мне и улыбнулся.
- Привет, - сказал он, плавно приближаясь. - Моя фамилия Блэк. Я видел вас на станции тоннеля - Амбулатория, Крыло 3.
Я кивнул.
- Я вас тоже заметил.
Остановившись перед столиком, он хихикнул.
- Когда я заметил, как вы сходите с дорожки, я решил, что вы остановились здесь, чтобы выпить.
Он глянул на мой стакан.
- Я не видел вас на дорожке.
- Я был довольно далеко впереди вас. Как бы там ни было, я оказался в затруднительном положении и мне подумалось, что, может быть, вы соблаговолите помочь мне.
- А что такое?
- Я бы хотел купить себе выпивку.
- Давайте. Заказник внизу.
Он покачал головой.
- Вы не понимаете. Я не могу этого сделать. То есть, непосредственным образом.
- Что вы хотите этим сказать?
- Указания врача. Мой счет контролируется. Если я засуну свое удостоверение в эту машину и закажу спиртное, Центральная распорядится не продавать его мне, проведя автоматическую проверку моего кредита.
- Понимаю.
- Но я не разорен. Я хочу сказать, у меня есть наличные. Но для этой штуки наличные не годятся. И вот что у меня было на уме: если я найду кого-нибудь, кто купит мне выпивку по своему удостоверению, я расплачусь с ним наличными - черт! Я бы даже и ему купил тоже, и не останется никаких следов того, что я это сделал.
- Не знаю, - сказал я. - Если ваш врач не хочет, чтобы вы пили, мне не хотелось брать на себя ответственность за то, что не может принести вам ничего хорошего.
Он кивнул.
- О, доктор прав, - сказал он. - Едва ли я хорошо выгляжу. Достаточно посмотреть на меня и вам все станет ясно. Печально быть в моем положении.
Они поддерживают во мне жизнь, но мне затруднительно назвать это жизнью. И некоторое физическое недомогание завтра - это не слишком высокая плата за порцию неразбавленного виски. Я от этого не помру. - Он пожал плечами. Но даже если и так, это не будет иметь значения ни для кого. Что скажете?
Я кивнул.
- Это не преступление, - сказал я, - и только вы можете по-настоящему судить о том что для вас важнее.
Я вставил свое удостоверение в отверстие.
Я вставил свое удостоверение в отверстие.
- Закажите двойную, - сказал он.
Я заказал и передал ему выпивку, он сделал большой, неторопливый глоток, вздохнул. Потом он поставил стакан, порылся в кармане куртки и вытащил пачку сигарет.
- И этого мне тоже нельзя, - сказал он, прикуривая.
Около минуты мы сидели в молчании, предаваясь, по-видимому, своим личным ощущениям. Как ни странно, я не испытывал раздражения этим нарушением своего одиночества, за которым я так далеко забрался. Мне было жаль старика, конечно, одинокого в этом мире, ждущего смерти, вынужденного находить предлоги, чтобы вырываться из какого-нибудь приютившего его пансионата и выпрашивать случайную выпивку, одно из немногих оставшихся у него удовольствий. Но это было больше, чем сочувствие. В его покрытом глубокими морщинами лице чувствовалось воодушевление дерзость, сила. Его темные глаза были ясными, не тряслись его руки, покрытые пигментными пятнами. В нем было что-то успокаивающее, почти близкое. Я был убежден, что никогда раньше не встречал этого человека, но наша встреча здесь и при таких обстоятельствах вызывала во мне странное, иррациональное ощущение, что она заранее подготовлена.
- Что у вас там? - спросил он, и я проследил за его взглядом. Похабные картинки?
Лицо мое потеплело.
- Ну, в некотором роде, - сказал я, и он хмыкнул. Потом наклонился ко мне, заглянув в глаза.
- Можно? - спросил он.
Я кивнул.
Он взял их, откинулся назад. Осмотрел искоса из-под косматых бровей и склонил голову набок. Затем поджав губы, он довольно долго разглядывал их, наконец улыбнулся и положил на стол.
- Очень хорошо, - сказал он. - Очень хорошие фотографии. - Тут его голос изменился. - Увидеть Землю и умереть.
- Не понял...
- Старое присловье, вот сейчас вспомнилось. "Увидеть Венецию и умереть". "Увидеть Неаполь и умереть". "Да скончаться тебе в Ирландии".
Некоторые города когда-то так гордились собой, что их посещение для многих считалось величайшим событием в жизни. В моем возрасте можно быть космополитом в несколько большей степени. Спасибо, что дали мне взглянуть на них. - Его голос окреп. - Они пробудили во мне много воспоминаний.
Некоторые из них даже были приятными.
Он сделал большой глоток, а я смотрел на него, как зачарованный.
Казалось, он стал выше ростом, когда выпрямился в кресле.
Но это невозможно. Это просто невозможно. Я должен был спросить его.
- И сколько же вам лет, мистер Блэк?
Он ухмыльнулся уголком рта, небрежно туша свою сигару.
- Можно слишком по-разному ответить на ваш вопрос, - сказал он. Но я понимаю, о чем вы на самом деле спрашиваете. Да, я видел Землю в действительности, а не только на фотографиях. Я помню, как все было, до того, как был построен Дом.
- Нет, - сказал я. - Это физически невозможно.
Он пожал плечами, потом вздохнул.
- Может быть, вы и правы, Лэндж, - сказал он. Он поднял стакан и осушил его. - Это неважно.
Я тоже допил, поставил свой стакан рядом с фотографиями.
- Откуда вам известно мое имя? - спросил я у него. Опустив руку в карман, он сказал:
- Я вам кое-что должен.
Но не деньги вытащил он из кармана.