Просто настоящий доктор - такой, каким его представляла себе в идеале нянька - должен был выглядеть не так, как Прунскваллер. Обычно нянюшка вела себя тактично и старалась не демонстрировать людям своего отношения к ним, тем более что она ведь невольно служила примером для подрастающих будущих хозяев Горменгаста. Однако нянюшка подозревала, что за ее спиной лекарь позволяет себе насмехаться над ней.
И теперь, с неприязнью разглядывая эскулапа, нянька вдруг обнаружила, что никогда еще не видела его аккуратно причесанным (а как же быть тогда с врачебной аккуратностью?). Впрочем, ей-то какое дело до этого? Она должна в первую очередь накормить завтраком ребенка, а остальное ее не касается...
- Хах-хах-хах! Хе-хе! Нянюшка, позвольте мне подержать ваш поднос, вы же устали, - затараторил доктор. - А вы пока расскажете мне, куда вы пропадали на целый месяц... Что-то я давненько вас не видел, хаха. Обычно всегда встречались где-нибудь на лестнице, а тут... Хах-хаах.
- Просто ее сиятельство не хотели видеть меня все это время, - сообщила нянька, с укором глядя на врача. - А потому я, сударь, живу теперь в западном крыле...
- Ах, даже так? - удивленно протянул Прунскваллер и, приняв поднос из рук женщины, осторожно опустил его на пол. После чего, присев на корточки, лекарь выжидательно уставился на нянюшке, поблескивая стеклами очков.
- Выходит, вы теперь обитаете в западном крыле? В самом деле? - вопросы сыпались из уст врача, как горох из худого мешка. - Ну как же так можно было не желать вас видеть? Вы что - животное какое? Или все-таки человек?
Бедная нянюшка даже не знала, что ответить на столь провокационные вопросы.
- Госпожа Слэгг, я хочу ответить на собственный вопрос. Скажем прямо - я знаю вас уже давно. Ну, десять лет уж точно. Конечно, вместе мы не выпивали и не обсуждали жизненные проблемы, но коли я знаю вас давно, то все-таки имею право высказаться. Да, имею право. И скажу определенно - вы не животное. А ну, присядьте-ка на мое колено.
Не веря своим ушам и одновременно ужасаясь невероятному предложению, пожилая женщина бросила испуганный взгляд вдоль коридора, прикидывая, сумеет ли удрать от назойливого эскулапа. Но в следующий момент он точным движением схватил ее за ноги, и не успела нянюшка глазом моргнуть, как оказалась сидящей на острой костлявой коленке врача.
- Вы ведь не животное, - повторял Прунскваллер, - так ведь?
Старуха растерянно затрясла седой головой. Она вообще потеряла контроль над собой.
- Ну вот, ха-ха, конечно, вы не животное. Скажите тогда, ха-ха, кто вы на самом деле?
Нянюшка судорожно, как выброшенная на песок рыба, глотнула воздух:
- Я... я... старая женщина.
- Вы очень необычная... пожилая женщина. И я не ошибусь, если скажу, что очень скоро вы проявите себя с самой наилучшей стороны, что только докажет окружающим вашу бесценность. Да... - тут последовала пауза, а потом лекарь неожиданно спросил. - А как давно вы видели ее сиятельство, госпожу герцогиню? Наверное, это было так давно...
- Верно, верно, - простонала нянюшка. - Это было много месяцев назад.
- Так я и думал, - обрадовано завопил лекарь, - ха-ха, я так и полагал. Но, конечно, вы не задумывались над тем, что делает вас столь незаменимой?
- О нет, сударь, - воскликнула женщина, с тоской глядя на поднос с остывающим завтраком.
- Милая моя госпожа Слэгг, скажите, вы любите детей? - с этими словами доктор перебросил няньку с одного костистого колена на второе. - Вы любите детей, этих цветов жизни? Младенцев и побольше? В общем, детей, ха-ха?
- Детей? - опомнилась нянюшка. - О, они такие прелестные, я готова расцеловать их всех. Такие крошки, умницы, они...
- Вот и хорошо, - кивнул врач, - хорошо, вы достойная женщина. Готовы расцеловать их всех. Впрочем, этого от вас как раз не требуется. Мне нужно посвятить вас в некоторые...
обстоятельства. Вам будет поручено попечение над одним младенцем. Целовать его не стоит, но воспитывать его вам придется. Ха-ха, как звучит - поставить на ноги самого Гроуна.
Наконец смысл слов лекаря дошел до сознания женщины, и она неистового замахала руками:
- Ну что вы, сударь, что вы!
- Да, да, - в тон ей ответил Прунскваллер, - хотя герцогиня и не хочет больше вас видеть, они все равно не могут обойтись без вас. Что делать, так устроен этот мир. Ну да ладно. Попомните мое слово, скоро новый Гроун заявит о себе. Кстати, вы помните, как я принимал роды Фуксии?
Нянюшка задрожала всем телом, из глаз ее покатились слезы - доктору даже пришлось подхватить старую женщину за талию, чтобы она ненароком не свалилась с не слишком удобного сиденья.
- Я мало что помню, сударь, - бормотала несчастная нянька, - и вообще кто бы даже мог подумать?..
- Вот именно, - воскликнул Прунскваллер. - Впрочем, мне пора идти. Но сначала я должен нижайше попросить вас освободить мое колено, мой коленный сустав, говоря врачебным языком. Скажите-ка пока, что вам известно о теперешнем состоянии ее сиятельства?
- Ничего, ничего, - возмущенно затрясла головой пожилая женщина. - Никто не считает нужным что-то говорить мне.
- И тем не менее все заботы лягут на вас, - загадочно сообщил доктор. Ведь вы сами говорите, что любите возиться с малышами? Так ведь?
- Верно, верно, сударь. Хорошо бы понянчиться с ребенком, тем более в это тяжкое время.
- Вы уверены, что это на самом деле так?
- О да, да, конечно. В самом деле так. Такое божье благословение. Неужели мне правда доверят ребенка? Вы не шутите?
- У них все равно нет выбора, - сказал доктор неожиданно серьезно. - Да, кстати, как там Фуксия? Как вы полагаете, она догадывается о чем-нибудь?
- Да что вы, избави Бог говорить такое, - ужаснулась старуха. - Она же почти не выходит из комнаты, разве только по ночам. И ни с кем не разговаривает... Кроме меня, конечно. С какой стати она должна знать все это?
Прунскваллер, бесцеремонно ссадив женщину с колена, резко вскочил на ноги:
- Весь Горменгаст только и болтает об одном и том же. Говорят, что западное крыло... Ха-ха, в котором живут сестра и нянька новорожденного. Ничего, скоро ажиотаж пройдет, и народ перестанет трепать языками, ха-ха.
Врач собирался было идти дальше по своим делам, когда нянюшка Слэгг с несвойственной ей бесцеремонностью схватила его за рукав:
- Сударь, прошу, постойте.
- Что такое? - оторопел эскулап. - Нянюшка, что с вами? Говорите, но только живо.
- Э-э-э-э... Как... она? - Ну, ее сиятельство?
- Здорова, как бегемот, - прыснул врач, торопливо отскакивая в сторону и полурысью бросаясь в сторону покоев герцогини.
Как во сне, нянюшка взяла с пола поднос с остывшим завтраком и направилась к комнате воспитанницы. Рассеянно постучалась она в дверь, не слушая, раздастся ли из-за резных филенок приглашение войти или скрип ключа. Только теперь смысл сказанного Прунскваллером начал доходить до сознания пожилой женщины. Она снова, как и в далекие времена, сможет заниматься пестованием наследника рода Гроунов. Все повторится сначала - и купание беспомощного розового тельца, и стирка пеленок-распашонок, и придирчивый выбор кормилицы из обитательниц предместья. Ей снова доверят младенца, она снова будет иметь решающее слово во всем, что касается нового человека, будущего мужа и защитника.
Госпожа Слэгг рассеянно постучала в дверь еще несколько раз, но ответом ей было только молчание. Тряхнув головой, нянюшка пришла в себя и увидела сложенный вдвое клочок бумаги, просунутый в щель двери. Поставив поднос на пол, нянька развернула бумагу и прочла знакомые, но трудно разбираемые каракули: "Прости, но тебя пришлось бы ждать до Страшного Суда. Я ушла".