Кроме "плановых", как любил выражаться дед Захар, овощей и посевов, пионеры выращивали на участке несколько сортов помидоров, тыкву, раннюю клубнику и целый ряд растений южных краев, до сих пор не известных в Стожарах: амурскую сою, кок-сагыз, клещевину, дагестанскую коноплю, земляной орех.
Дед сначала относился к ним с недоверием: южане, неженки, не приживутся.
Но ребята сумели защитить всходы от заморозков, и южные гости росли теперь на участке, как дома. Старик начал им заметно покровительствовать и нередко покрикивал на ребят:
- Это почему гостей забываете? Коль зазвали, так кормите-поите досыта!
Дни стояли жаркие, душные, земля покрылась коркой. Растения требовали влаги. Ребята не скупились на поливку. Целыми днями по самодельному водопроводу тонкой струйкой текла на участок вода и наполняла бочки, ушаты, кадушки.
Приходилось таскать воду из речки и ведрами. Сердобольной Маше казалось, что без воды на участке все засохнет, и она поливала подряд: овощи, злаки, плодовые саженцы.
Однажды, пошептавшись с Зиной, Маша наносила воды с речки и принялась поливать пшеницу на пятой клетке.
Подошел дед Захар:
- Воздержаться! Я кому говорю?
- Так, дедушка, - удивилась Маша, - сохнет же пшеничка... вот и желтые листки появились. И вид у нее скучный.
- Овощи поливайте! Гостей своих с юга... А пятую клетку не троньте... - И он отобрал у девочки лейку.
- Почему, дедушка?
- "Почему, почему"! Это же особенная пшеница. Сортовая. Ее нельзя нежить. Она все испытать должна: и засуху и холод. Выдержит - значит, большая в ней сила. Не стыдно такую пшеницу колхозу в подарок поднести от старых да малых.
- Это как тот сорт, какой Егор Платонович выращивал? Правда, дедушка?
- Возможное дело...
- А может, еще лучше будет?
- Хорошо бы и такой получить.
- А получим? - не унималась Маша.
- Ох, стрекоза! Не пытай ты меня! - взмолился Захар. - Ничего пока не видно. Потерпи, дай срок.
Он вколотил на углу клетки фанерку и крупно написал: "Поливать строго воспрещается".
Однажды на участок забежала Лена Одинцова - по старой привычке она часто навещала деда Захара.
Она обошла все посевы, заглянула в каждый уголок.
- Что, беглянка, заскучала по старому хозяйству? - подмигнул ей старик.
- Хорошо у вас, Захар Митрич! - призналась Лена. - И холодок, и вода течет, и ягоды поспевают... А у нас в поле печет, кругом ни кустика...
Она спросила, доволен ли дед ребятами.
- Да ничего помощники. Выдумщики только большие.
- Что так?
Захар хотел было рассказать про посевы южных растений, но вдруг заметил в углу участка укрепленный на высоком шесте флюгер из жести, дождемер, какую-то будку.
- Еще новая затея! - развел он руками.
- Это метеостанция, дедушка, - храбро заявила Маша. - Мы погоду будем предсказывать.
- Ну-ну, - хмыкнул старик. - Только со мной не тягайтесь. У меня ноги как загудят от ревматизма - зараз скажу, что дождь будет. Без ошибки!
- У них же ноги не гудят, - засмеялась Лена.
Потом она отвела Машу в сторону и спросила:
- А разве Саня Коншаков не работает с вами?
- Неинтересно ему наше дело, - пожаловалась Маша. - "Пустяками, говорит, занимаетесь".
- Как - неинтересно? - удивилась Лена. - А вы бы участок ему показали. Пшеницу свою... От нее же глаз не оторвешь.
На другой день Маша отправилась к Коншаковым. Дома хозяйничала одна Феня. Она сказала, что Санька работает на конюшне, встает чуть свет и домой приходит только обедать да ночевать.
- А с матерью у него как?
- Совсем плохо, - пожаловалась Феня. - Мамка говорит: "Учиться будешь", а Санька: "Не буду. Я трудодни зарабатываю". Хлопнет дверью - и на конюшню. Мамка уж плакала сколько раз. Упрямый он у нас, Санька.
- Упрямый... - согласилась Маша и заглянула в окно. - Смотри, смотри, идет ваш конюх!
- Ой! - всполошилась Феня.
- А у меня еще обед не готов.
Саньку сопровождал Никитка. Влюбленными глазами он смотрел на брата и упрашивал взять его в ночное.
- Там видно будет, - неторопливо ответил Санька и, присев на ступеньку крыльца, начал разуваться.
Никитка принес с колодца ведро холодной воды и долго лил из ковша брату на руки, на обгорелые плечи, на спину.
- Еще плесни! Не жалей! - фыркая и отдуваясь, вскрикивал Санька и будто нечаянно брызгал холодной водой на Никитку, отчего тот радостно взвизгивал.
- Ну, не балуйся, Санька!
Умывшись, Санька прошел в избу, расчесал перед зеркалом мокрые волосы, сел за стол.
- Здравствуйте, товарищ конюх! - засмеялась Маша, выходя из-за перегородки и ставя перед Санькой хлеб. - Как ваши дела?
- У нас не заржавеет. Дела идут... А у вас как? Лимоны, апельсины еще не поспели?
- У нас, Саня, пшеница на пятой клетке начала колоситься! - с гордостью сообщила Маша. - Хочешь посмотреть?
- На какой пятой? - не понял Санька.
- Я же тебе говорила... дед Захар один такой сорт нашел. Мы его и посеяли на клетке номер пять.
- И велика клетка?
- Не очень. Пять шагов в ширину, восемь - в длину.
- Ох и площадь! - фыркнул Санька. - Я думал, хоть сотку засеяли...
- На сотку зерна не хватило. А зато какая пшеница растет! зажмурилась Маша. - Дедушка говорит, это редкий сорт, ему цены нет. В поле хлеба только в трубку пошли, а у нас уже заколосились. Очень он боится за них, дедушка. По ночам не спит, караулит.
Насчет "цены ей нет" Санька заметил, что такой пшеницы, какая была у отца, теперь еще сто лет не вырастить.
- А может, наша еще лучше будет? - заспорила Маша.
- Лучше?
- Ну, скажем, не хуже... или такая же... - стояла на своем Маша.
Санька снисходительно усмехнулся, но любопытство уже брало верх.
- Ладно, веди. Посмотрим вашу хваленую пшеницу, - согласился он, покончив с обедом.
- Не по форме одет, товарищ капитан, - сказала Маша, заметив, что Санька собрался идти без пилотки. - Ребята сказывают, ты даже спать, без нее не ложишься.
Санька пошарил по лавке, заглянул под кровать - пилотки нигде не было.
- Сойдет и так, - махнул он рукой.
Глава 18. ОТ ВОРОТ ПОВОРОТ
Маша с Санькой прошли позади усадеб и остановились около "хозяйства Векшина". Девочка оглянулась по сторонам и потянула Саньку к изгороди. Перед ним плотной стеной высилась темно-зеленая крапива. Маша натянула рукава кофты и раздвинула крапиву. Потом, нажав плечом, приоткрыла искусно замаскированную калитку. И в ту же минуту в глубине участка что-то зазвенело, забренчало.
- Это у нас сигнализация такая, - шепнула Маша. - Первая линия... а дальше вторая и третья...
- Какая сигнализация? Кто придумал? - Саньке уже не терпелось поскорее заглянуть в глубь участка.
Неожиданно в кустах что-то зашуршало. Маша схватила Саньку за руку и заставила присесть у изгороди в заросли лопухов и крапивы. Из-за кустов вынырнул Алеша Семушкин в широкой соломенной шляпе.
- А я думала - дедушка Векшин... Ой, не любит, когда чужие здесь! шепнула Маша и, приподнявшись из лопухов, вместе с Санькой пошла навстречу Семушкину. - Алеша, ты дежурный сегодня?
- Ну, я! - Семушкин загородил тропинку и посмотрел на Саньку так, словно видел его впервые.
- Чего уставился? - удивился Санька. - Не узнаешь?
- Узнаю. Ты же у нас знаменитый.
- Вот и пропусти, коль знаменитый.
- После дождичка в четверг, на ту осень, годов через восемь... затараторил Семушкин, и острый кончик носа его смешно зашевелился.
- Подумаешь, объект военного значения! - Санька заложил руки за спину и двинулся на узкоплечего Алешу.
Но тот не моргнул и глазом. Вложил в рот два пальца и протяжно свистнул.
Из-за кустов показались Степа и Федя Черкашин.
- Ребята, ну какие вы, право... - бросилась к ним Маша. - Примем к себе Саньку, покажем ему наши посевы...