- Ты мой второй спортсмен, - сказала она. - В прошлом году у меня был прыгун с шестом.
- Тот самый, который звал тебя Димплз?
- Да. Полный кретин! Я испытывала тебя. Пыталась доказать, что все вы, спортсмены, одинаковы, но ты не попался на удочку. Тогда я поняла, что, сколько бы странных вопросов ты ни задавал, я останусь с тобой. Прыгун с шестом почти закончил карьеру: он из тех, кто годами делал одно и то же. Впрочем, он накопил достаточно денег, чтобы уйти на покой... Он все еще один из лучших, но как только Уравнивание поймет, что он всего лишь делает необходимые телодвижения, его выкинут - с перспективой остаться тренером в спортивном клубе и надоедать окружающим историями о былой славе. Он знал, что его ждет, и вымещал свою досаду на мне. Я никак не могла ему угодить.
- Ты донесла на него?
- Нет. Я знала нескольких женщин, пытавшихся таким способом выслужиться перед Уравниванием, но ведь этим ничего не добьешься. Сколь ты ни полезна Уравниванию, это уменьшает твою ценность как временной жены. - Она помолчала и внезапно продолжила: - До этого прыгуна меня прикрепляли ко всяким университетским типам. Странная штука: молодые ученые, по крайней мере те, кто заслужил право иметь временных подруг, очень быстро поднимаются по лестнице - с каждым ежегодным уравниванием они получают все лучшие и лучшие мозги. Старшие профессора уравниваются приблизительно раз в пять лет. Однажды я досталась важной шишке, химику-органику. Тот, похоже, пустил в ход все свои связи в Уравнивании, чтобы выбрать именно меня, и удерживал при себе целую вечность.
- Каким он был?
- Старым. Гениальным. Эгоистом. Таким же чванливым, как Старший Уравниватель.
- К счастью, с подобными персонажами я встречался нечасто.
- Считай, тебе повезло. Ты больше похож на молодых исследователей, только гораздо лучше.
- Чем же?
- Ты интересуешься не только разумом, но и телом. Можно подумать, что после нескольких уравниваний людям безразлично, какое тело им достанется... но это не так. А ты милый. Странный, но милый.
Она улыбнулась.
- И, что же подняло тебя с постели так рано? Мне придется терпеть это целый год?
- Успокойся, - ответил я. - Просто просматривал характеристики старта разных спортсменов.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на меня. Неужели что-то подозревает?
- Ты всегда так нервничаешь перед забегом?
- Нет, но сейчас особый случай, - осторожно ответил я, пытаясь найти правдоподобное, но достаточно уклончивое объяснение. Она не побоялась открыться мне, и после ее исповеди я жаждал ответить тем же, но риск был слишком велик. Все же... будь я проклят, если отделаюсь бессовестным враньем. - Видишь ли, результат настолько непредсказуем, особенно с новым телом...
От дальнейших объяснений меня спас писк терминала.
- Запрос, - объявил компьютер.
- Принимаю.
Экран снова ожил, высветив вчерашнего уравнивателя.
Время остановилось.
"Пойман! - вопил разум. - Беги! Скройся!"
Должно быть, паника изменила мое лицо, потому что я ощутил пристальный взгляд временной жены, хотя пилка для ногтей продолжала свое гипнотическое шурх-шурх-шурх. Но уравниватель выглядел таким же неудачником. Интересно, это игра или Уравнивание старается, чтобы мелкие служащие имели вид столь же безобидный, насколько первые уравниватели - устрашающий. Если бы меня собирались поместить под домашний арест, уж, наверное, подобную новость сообщил бы кто-то рангом повыше. Этот же тип - простой техник.
- Я рад, что застал вас, Андру, - сообщил он по-приятельски. - Вы, спортсмены, привыкли рано вставать, не так ли? Я всего лишь хотел сказать, что забыл дать официальную гарантию на ваше тело. Высылаю вам копию...
Пока он говорил, в углу экрана замигала иконка.
- ...
но вам понадобится экземпляр на бумаге, удостоверенный отпечатком большого пальца. Его я перешлю почтой, в понедельник, с утра.
Только сейчас я сообразил, что все это время сидел не дыша, и сейчас постарался выдохнуть как можно медленнее и незаметнее. Сердце бухало кузнечным молотом, и казалось, любой мог заметить, как пульсирует сонная артерия. Может, видеосвязь на том конце оказалась паршивой, но, скорее всего, он действительно был просто техником. Наверное, встань я на голову и начни распевать на суахили, он и это сопроводил бы наблюдением: "Вы, спортсмены..."
Его голос все дребезжал и дребезжал:
- Счастливы сообщить, что вы здоровый тридцатичетырехлетний мужчина в первоклассном состоянии. У вас есть десять дней... простите, осталось девять... чтобы отметить возможные дефекты. Если же таковых не обнаружится, вы обязаны вернуть тело в его теперешнем состоянии, минус обычный износ. Плюс коэффициент на использование тела в качестве бегуна на длинные дистанции. Кстати, между нами: я сам не раз наблюдал, как Уравнивание игнорировало серьезные ортопедические проблемы. А вот не любят они значительных изменений массы тела, избыточного холестерина, повышенного артериального давления, патологии печени и тому подобных вещей, указывающих на издевательства над телом путем неумеренного потребления еды, спиртного и наркотиков.
Я приглушил звук, и уравниватель стал еще больше похож на старомодную надувную игрушку. "Гарантией" звался медицинский отчет о состоянии тела перед очередным уравниванием. Без него даже нельзя было выйти за дверь. Мало того, что существовал риск отвечать за все недомогания и дефекты тела, всегда необходимо было знать историю болезни, чтобы правильно планировать тренировки.
- Спасибо, - поблагодарил я. - Жду с нетерпением. Но теперь мне пора. Сегодня состязания.
- О, конечно, - кивнул он. - Рад быть полезным.
Я нажал кнопку. Его лицо застыло, сморщилось и исчезло. Моя временная супруга перестала притворяться, будто занята подпиливанием ногтей.
- Значит, ты так рвался на старт, что забыл гарантию. Очевидные вопросы повисли в воздухе. Ни упрека, ни осуждения, ничего. Тишину прервал писк очередного звонка.
Мое тело, похоже, обладало неистощимыми запасами адреналина. Пульсация чистейшего безрассудного страха угрожала расслабить кишечник, а сердце снова заколотилось со скоростью ста восьмидесяти ударов в минуту. Старик был прав в одном. Если я решусь, это должно произойти сегодня. Тянуть опасно.
Игнорировать звонок тоже нет смысла: этим ничего не выиграешь. Поэтому я снова оживил экран, правда, с десятисекундной задержкой, чтобы немного прийти в себя. И тут рядом возникло какое-то движение, затем под столешницу прокралась рука, чтобы лечь на колено поверх моей собственной, плотно прижатой к бедру, словно массировавшей готовые к рывку мышцы. И снова связь между нами была безмолвной, но на этот раз близость добавила некую новую нервную дрожь...
Тут на экране высветилось изображение загорелого до черноты молодого блондина с глазами поразительной синевы. Я не узнал тела, но это, разумеется, ничего не значило.
- Простите, что беспокою вас в утро состязаний, - извинился он, - но я плохо перенес уравнивание и не смог позвонить вчера вечером. Меня зовут Арон, я ваш новый тренер.
Пьянящая мешанина страха, адреналина и женского прикосновения трансформировалась в облегчение: не нужно никуда бежать.
- Рад знакомству, - прохрипел я, чувствуя поднимавшуюся в душе потребность поболтать, тем более, что телу было необходимо сжечь бесполезный адреналин.
- Но, простите...
Я поколебался, сообразив, что человек мне абсолютно незнаком, однако рефлекс болтливости оказался сильнее здравого смысла.