Я слышал, что Мэри Ло отличается крошечной и яркой татуировкой в виде драгоценного камня, но расположенной в столь интимном месте, что к тому моменту, когда до нее доберешься, сама мысль о выборе между ними останется далеко позади.
Когда она повернулась, волосы качнулись темной и тяжелой массой, в полумраке блеснула белозубая улыбка.
— Привет, Макги, — тихо сказала она. — Пока хоть одна малышка покачивается, сборище у папаши Тигра все еще продолжается. Причаливай, плесни себе чего-нибудь.
Когда я вернулся с бокалом, она сказала.
— Мы по списку дежурим, парень, поддерживаем его наплаву. Танцующие курочки это хорошо делают.
— Как он, Мэри?
— Сегодня вечером улыбнулся чуток и проплакал совсем недолго, потом сказал, что создан для счастья и все такое прочее. Немного погодя моя сестра вышла на палубу в полном изнеможении и сказала, что он выкарабкался, и теперь они там трахаются, как черти. А вся вечеринка, дружок Макги, состоит тут из одной меня. И теперь тебя еще, но Франки придет, как только закончит в два работу, и приведет этого кота-ударника, так что, я тебе скажу, все возрождается, все пойдет на поправку. Яхта качается при такой попойке, приходится брать управление на себя, когда он внизу.
— И это единственная причина, Мэри?
Она остановилась лицом к лицу на расстоянии вытянутой руки.
— Когда этот грязный фараон вздумал нас прикрыть, папа Тигр помчался наверх и всыпал им по первое число. Когда нашему племяннику потребовалась рекомендация в школу, папа Тигр классную бумагу настрочил. Просто я хочу сохранить этого мужика с его бесплатной выпивкой и наведываться в его холодильник с отличной говядиной.
— Я так и знал. Но мне приятно было услышать, как ты это скажешь, Мэри.
— Ради меня, приготовь этот адский напиток, там, в баре. Крепкая водка с кубиком льда, и подкрась еще клюквенным соком из банки.
— Понял.
— Не пей, только приготовь.
Мы выпили по паре бокалов, я посмотрел как она танцует, мы посмеялись немного над старым медведем. Франки привела еще несколько ребят из клуба, где она работала. И в качестве побочного продукта этого праздника я получил возможность убедиться наверняка, исключив тем самым какую-либо возможность попасть впросак, что ночной танцовщицей была именно Мэри Ло, а не ее сестра. Представительницы когорты Тигра не в моем вкусе, поскольку общение с ними имеет тенденцию к случайному и чисто механическому акту, тогда как вычурный романтизм Макги вечно требует шарфа цветов дамы, привязанного к верхушке остроконечного шлема, рвущих душу взглядов, ударов сердца и чувства — или его иллюзии, — обоюдного выбора и взаимной нежности. Но Мэри Ло не оставила дурного привкуса. Она выполнила свою задачу, словно детскую игру, улыбаясь и напевая от удовольствия. И это заглушило воспоминания о том, что извлекала из подобной игры Вильма.
После того, как короля утопили в кипящем вине, в лечебных целях полезно слегка опьянеть от напитка более приятного качества.
Глава 2
С того вторника Артур исчез с моего горизонта. Он был для меня скорее знакомый, нежели друг или приятель. Мне кажется, линией водораздела тут служит общение. Друг — это кто-то, кому можно сказать любую чушь, пришедшую тебе в голову. Со знакомыми ты навечно обречен помнить об их слегка нереальном представлении о тебе и поддерживать в них эту уверенность. Поэтому ты редактируешь то, что говоришь или делаешь, чтобы соответствовать тому образу, который сложился у них в голове. Многие семьи состоят из знакомых. Можно провести с человеком всего три часа своей жизни и обрести друга. А другой в течение тридцати лет остается знакомым.
Пока Артур спал, я покопался в самых дальних ящиках нижней секции, разыскав тот маленький драный чемоданчик, о котором вспоминал все это время.
Там лежала купленная одной девушкой одежда для той версии Макги, какую я представлял из себя много лет назад, когда прятался от тех, кто за мной охотился и боялся, что вонь от моей гноящейся ноги наведет на след. Двух своих противников я убил в бредовом состоянии. Не помню, как она дотащила меня до больницы. Позднее услышал, что она упрашивала хирургов не отнимать ногу. Теперь на этом месте бледная канавка, напоминающая трещину, идущая вниз до середины правой ляжки, глубоко вдавленная в мускульную ткань. Никакие функции не нарушены. Но иногда, при сильной лихорадке, вдруг замерцают перед глазами матовые ворота, заговоришь с мертвым братом и изредка смотришь вверх из темного колодца на лица медиков, склонившихся над кроватью.
Итак, это была одежда, которую она мне принесла. В ней я въехал в призрачный мир живых, впервые заковылял по полу, уверенный, что если рухну с костылей, то разобьюсь как стеклянный аист. Она прекрасно подойдет Артуру в его истощенном состоянии, ну разве что заплесневела чуть-чуть от долгого хранения. Хозяйственно настроенный, я встряхнул одежду, думая о тех деньгах, что украли убитые абсолютно законно у мертвого брата.
Макги предпочитал проводить время в одиночестве — среди людей, на которых нет необходимости реагировать. Артур не совсем удовлетворял этим требованиям.
Когда стемнело, я снял проветривавшуюся одежду, отнес вниз и сложил на стул в каюте для гостей. Артур приглушенно посапывал. Я прикрыл дверь, плеснул себе «Плимутского джина» со льдом, задвинул занавески в салоне и разыскал номер телефона Чуки Макколл. Никто не ответил. Я ее не видел и ничего не слыхал о ней месяца два. Потом попытался дозвониться Хэлу, бармену на Майл О'Бич, хорошо осведомленному о перемещении наших цыганок-кочевниц из индустрии развлечений. Хэл сказал, что до первого мая, пока они не закрылись, Чуки работала в «Кирпичном зале», а теперь по субботам ведет час занятия танцем на «КЛАК-ТВ». Но ему доподлинно известно, что она готова снова собрать свою шестерку и начать выступления в «Багамах» на Майл О'Бич с пятнадцатого ноября.
— Хэл, а Фрэнк Деркин еще не вернулся?
— Можешь не ждать его. Ты что, не слыхал, на чем его поймали?
— Знал только, что у него не все в порядке.
— Это было нападение с целью убийства или преступное нападение, как там они его называют. От трех до пяти лет в тюрьме Гейфорд. И готов поспорить, Фрэнк их там так здорово затрахает, что они ему все пять накрутят. Чуки его навещает раз в месяц. Ей далеко ездить приходится. А уж такая женщина могла бы себе найти что-нибудь получше, Макги, ты-то знаешь. Моложе-то она не становится.
— Моложе? Черт, да ей самое большее — двадцать пять.
— Десять лет на эстраде, — и будет тридцать, когда Фрэнка выпустят. Посчитай сам, Трев. Будь у меня желание отловить ее сегодня вечером, я бы отыскал Мюриел Гесс, скорее всего она у нее. Поищи в справочнике. Они вместе работают над материалом, с которым будут выступать осенью.
Я поблагодарил его и позвонил. Чуки была там.
— И что у вас на уме, незнакомец? — спросила она.
— Хочу угостить танцовщицу бифштексом.
— Нас обоих?
— Нет, если тебе удастся отделаться от приятельницы.
Последовало долгое молчание в зажатой ладошкой трубке, потом она сказала.
— А где, Трев?
— В «Открытом круге»?
— Ну! Мне придется заехать к себе и переодеться. Как насчет того, чтобы подъехать сначала ко мне и выпить по рюмочке? Минут через сорок?
Я побрился, переоделся и оставил Артуру записку на случай, если он проснется. Из-за всех хлопот, связанных с яхтой, моя «мисс Агнесс», голубой, оттенка «электрик», «роллс-ройс», который я забрал с платной стоянки, побеседовав по душам с одним отчаянным идиотом, выписывавшим квитанции, была припаркована поблизости. Старушка еще не настолько древняя, чтобы голосовать у обочины. Но близка к этому.