Тщательное изучение карты и железнодорожного расписания натолкнуло его на мысль использовать мотоцикл. Он рассчитывал, что проводники не заметят "отлучки".Труднее было раздобыть мотоцикл. Купить машину он не мог - выдал бы себя. После первой неудачной попытки Анданов сумел угнать чужой ИЖ. Алиби было только половиной плана. Нужно было пустить следствие по ложному пути. У Шабашникова Анданов похищает нож и сапоги, ...Ударив ножом, он прошел в темную, пустую комнату, нашел дневник, о существовании которого подозревал. Взял деньги. Затем, покинув дом инженера, Анданов снял сапоги и завернул их вместе с ножом в обрывок полотенца. Выбросил все эти "вещественные доказательства" в уборную. Он понимал, что милиция произведет тщательный осмотр. Пробравшись к сараю Шабашникова, запрятал деньги. Не всю сумму, нет: жалко стало. "И без того влипнет старик".Близ станции Полунине Анданов полетел в кювет и обжег ногу. Но мотоцикл остался невредимым. Анданов сбросил машину в озеро и успел к поезду. Через несколько минут, переодевшись, он вышел к проводникам - напомнить о своем присутствии и заодно достать соды.Зверюга. Хитрый, беспощадный хищник. Фашист. Затаившийся, надевший маску добропорядочности, он продолжал нести заряд, смерти. Так мина, найденная много лет спустя после войны, кажется безобидной консервной банкой. Но прикосновение к ней несет гибель и разрушение.Я рос в этом городе, ходил по тем же улицам, что и он. Я наивно полагал, что прошлое - это прошлое... Зверюга, фашист.- Ну, ты не волнуйся, Чернов, - говорит Помилуйко и осторожно берет у меня протоколы.- А Шабашников? - спрашиваю я. Помилуйко чешет затылок. Нет, его ничем не проймешь.- Маленький город, - говорю я. Помилуйко пожимает плечами. Он не понимает, что я имею в виду. Маленький город... Слухи, которые распространяются с быстротой правительственных депеш и принимают характер достоверности. Шабашников - "убийца, вор". Он уже был отмечен клеймом, и, как ему казалось, на всю жизнь. Он хотел избавиться от позора и решил, что это можно сделать, лишь смирившись с ним.- Ну, дело прошлое. Выздоравливай, я тут постараюсь все довести до кондиции. Приедут ведь оттуда.Большой палец снова описывает дугу, указывая куда-то в потолок и за плечо. Помилуйко уходит, попрощавшись поднятой ладонью, как триумфатор. И тут из-за двери, оглядываясь, появляется Комаровский. Очевидно, старые навыки сыскной работы позволили ему незаметно прошмыгнуть мимо грозного майора.- Здравствуйте, Паша. Я принес записку от Николая Семеновича."Паша! Врачи разрешили общаться с миром, но говорят, что с работой придется пока проститься. Я все узнал от Комаровского. Ты поступил, как мальчишка. Но, знаешь, я рад за тебя. Спокойствие и мудрость - все, что мы называем опытом, - придут, а сердце дается человеку от рождения, и тут я неисправимый идеалист..."- И еще звонила Самарина.Лицо у Комаровского добродушно-хитрое, понимающее. "Дядя Степа", он тут в Колодине все секреты знает. Недаром первая его служба началась на посту на базаре.- Спрашивала, можно ей прийти сегодня. Я сказал - конечно.