Взмокший, измученный Корней с облегчением откинулся на спину. Его лицо пронилось. Ему не оставалось ничего другого, как набраться терпения и ждать.
Передохнув, он еще несколько раз поулюлюкал Снежка, но кроме двух ворон, давно вглядывавшихся, приоткрыв от волнения клювы, в одиноко лежащего человека, да хорошенького подтянутого куличка беззвучно семенившего по влажному илу и при встрече с Корнеем подолгу смешно кланявшемся ему, на его крик никто не обращал внимания.
Неподвижного Корнея стало донимать обрадовавшееся неожиданной поживе комарье. Они повисли словно нимбы над головой .Пока скитник возился с ногой, они не очень беспокоили, но на неподвижного набросились с таким остервенением словно в окрестностях он был единственным живым существом. Пришлось доставать из котомки банку с мазью из дегтя и какими-то еще известными только деду добавками, и нанести ее на руки, шею и лицо. Кровопийцы с сердитым писком кружились вокруг, но кусать перестали. Под этот привычный звон Корней задремал.
Вскоре он почувствовал осторожный влажный толчок в щеку.
-Лютый, это ты?
В ответ шершавый язык еще раз осторожно лизнул его.
Скитник открыл глаза и обнял друга, потрепал его за бакенбарды.
-Умница! Молодец, что пришел! Давай дружок выручай! Видишь, я теперь не ходячий. Беги в скит, приведи наших... Давай, дружок, иди, иди... Ну же, чего ты стоишь? Ты не понял? Иди в скит. Приведи отца.
Лютый же, всем своим видом изображая непонимание, отвернул морду и бесстрастно наблюдал за ноившимися над озером чайками.
Корней , наконец, сообразил, что кот в скит не пойдет даже по такому чрезвычайному поводу. После того. как у Маркела с Лютым произошла стычка, он в скит не заходил.
Эту историю и стычкой-то даже нельзя назвать. Так, обычное недоразумение. Но кот почему-то затаил сильную обиду.
Как-то. в начале марта, Маркел вышел на припек и, водя замусоленным пальцем по строчкам, читал слабыми глазами при свете солнца любимые "Златоструи". Это была та единственная книга, которую Маркел не доверял никому. Положив ее на порог, он ненадолго отошел подбросить дров в баню. А Скиталец, лежавший рядом, обратил внимание на шелест страниц, тихонько перелистываемых ветерком. Рысь подошла и, гася бег страниц, нерасчетливо махнула лапой. Две вырванные страницы понеслись по снегу.
Маркел все это видел и. закричав от ужаса, уронил охапку дров и схватив полено кинулся за Лютым с воплями.
От незаслуженной обиды кота аж передернуло, он возмущенно оскалился: "Я ведь как лучше хотел" - и сузив зрачки в темные, непроницаемые щели ушел прочь из скита. С того дня он ни разу не появлялся в нем. С характером был кот.
-Помоги хоть попить, Лютик. Пить, пить хочется. Придумай что-нибудь, и он показал на озеро.
Лютый выслушал все это с самым глубокомысленным видом и вошел в воду. Шлепая лапой по поверхности воды он освежал Корнея брызгами, но капли до головы не долетали.
-Спасибо дружок, но я пить хочу, а не купаться, - Корней выразительно изобразил как он глотает воду и как ему от этого становиться хорошо.
Лютый отряхнулся от воды и забегал по берегу, взбежал наверх, вернулся и стал нервно швырять когтями по земле. Тут его похоже осенило. Он прорыл вдоль Корнея канавку - вода заполнила ее и Корней смочил рот, а через некоторое время, когда муть осела, напился из ладошки.
У Лютого на морде угадывалась самодовольная улыбка. Он был счастлив от своей сообразительности.
-Лютый тоже умный, как Корней. Я твой друг и ты можешь на меня рассчитывать. Нам хорошо вместе. Я люблю тебя, - говорили его глаза и мимика. Кот прилег рядом, довольно урча, но как только наползающая с востока ночь погасила своей чернотой пурпурное сияние одиноких облаков и по небу разбежалось мерцание первых звезд, он ушел в лес.
Первый "больничный" день закончился - сколько ему еще предстоит пролежать? Самолюбивый Лютый в скит не пойдет, а отец, привыкший к отлучкам сына раньше чем через два-три дня его не хватится. Хорошо еще, что предупредил куда пошел.
Корней достал из котомки вяленной рыбы и стал жевать. Послышалось громкое шуршание. Скитник огляделся. Никого!. Мир окутанный мраком казался пустынным и безжизненным. Хотя Корней хорошо знал, что ночью жизнь замирает только у дневных животных и птиц, а с вечера ее постепенно замещает несуетливая жизнь ночных обитателей, кажущаяся таинственной и непонятной лишь из-за того, что она скрыта от глаз. А в принципе текла она обычным порядком: кто-то выслеживал , кто-то любил, кто-то утолял голод, кто-то чистил логово. Между тем каких либо явных звуков не было слышно. Ночная тайга любит покой и бесшумность во всем.
Взошла полная луна. Пользуясь ночным покоем засуетились лесные мыши. Интересно было смотреть как крохотные серые призраки они, неслышно топоча лапками по земле, играли в одни им понятные игры при этом весело попискивая от удовольствия.
Под утро от испарины воды поверхность озера заплыла плотным туманом. С рассветом с берега потянул легкий ветерок. По неподвижному глянцу поползла рябь. Туман стало отжимать к дальнему берегу. Вскоре проявились очертания острова. Они зашевелились как диковинное чудовище мгновенно размываясь в белом хаосе и вновь воскресая.
С первыми лучами солнца появился Лютый. Увидев, что Корней в порядке и спит, опять удалился. Днем он несколько раз наведывался, ненадолго ложился мурлыча лесные новости и уходил. В один из приходов принес куропатку. Тронутый Корней ласково погладил кота за заботу
Вынужденное заточение на берегу озера имело и свои достоинства. Корней никогда бы не увидел столько любопытных сцен из жизни обитателей тайги, если бы не был прикован к своему идеальному "наблюдательному пункту". Тем более, что водоем это всегда место сосредоточения всего живого.
На озере обитало множество пернатой братии: утки, гуси, цапли, кулики, чайки. С утра и до вечера птицы парили, кувыркались, скользили, выделывали сложные пируэты и закладывали крутые виражи. Куда-то торопливо улетали, возвращались. По водной глади плавали семьями выводки уток, гусей. Сильный гомон стихал только к ночи. (Совершенно непонятная вставка)
Ястреб торжествующе заклекотал. Поднялась огромная стая. Она парила в воздухе закручивая гигантскую спираль.
Удалось увидеть сцены купания медведицы с медвежатами, скоростной спуск на спине по глинистым и скользким от сочившейся воды береговым желобам семейства выдр.
Но были и трагические сцены. Как-то на второй вечер его зоркие глаза издали заметили робкую мордочку зайца, выглядывавшего из-за моховой кочки, покрытой листьями и ягодами морошки. Филин. расстилаясь серым лоскутом над землей внезапно появлся перед ним. Сжатый смертоносными когтями зверек отчаянно завопил, но тут же получил мощный удар клювом.
Пернатый хищник, как будто устыдившись своего вероломного нападения ,торопливо заграбаздал добычу и унес в лесную чащу.
Спустилась с обрыва попить воды и поискать на берегу чего-нибудь съестного россомаха. Зверь был очень стар, е. зубы желты, шерсть посивела и местами вылезла.
Над озером все дни кружили белохвостые орланы и упав к воде выдергивали с поверхности жирных моксунов.
К обеду четвертого дня до Корнея донеслись голоса людей. Он окликнул искавших его мужиков. Соорудив носилки они унесли покалеченного парня в скит.
Перелом оказался сложным, кость срасталась медленно. Вынуждены были призвать на помощь деда. Но, тем не менее, только к исходу осени Корней начал вставать и ходить по двору с палочкой.