Письмо и кольцо говорили, что женщина перед ним — его жена, но его сердце, плоть и все инстинкты это отрицали. Если брак имел место, ей придется это доказать.
— Это ничего не значит, — заговорил Джайлс. — Вы пользуетесь тем, что я потерял память. Если мы поженились, то пусть ваши адвокаты выяснят, где именно был зарегистрирован брак, и сообщат это моим. Но я не верю, что мы женаты и что вы можете доказать это.
Глава 17
Мид едва успела закрыть дверь за Джайлсом, как Айви Лорд высунула голову из кухни.
— Если позволите, мисс Мид, я бы хотела сходить к почтовому ящику.
— Хорошо, Айви.
— А вы куда-нибудь пойдете, мисс? — поинтересовалась она.
— Сегодня вряд ли.
Айви колебалась.
— Миссис Андервуд сказала, что не вернется до половины восьмого. Вы не могли бы включить газ под котлом с водой в семь на полную мощность, пока вода не нагреется, а потом уменьшить до…
Мид невольно улыбнулась. Чтобы дойти до почтового ящика на углу и вернуться, требовалось пять минут. «Ящик», несомненно, был молодым человеком.
— Конечно, я все сделаю, — ответила она.
Вернувшись в гостиную, Мид стала ждать Джайлса. Она слышала, как Айви выбежала из своей комнаты и как открылась и закрылась дверь в квартиру. Мид попыталась представить себе молодого человека Айви. Девушка была странной и в то же время привлекательной… Лучше думать о ней, чем о Джайлсе и Кэроле Роуленд. Но мысли не приходят по приглашению — некоторые из них, словно гости, стучатся в дверь, но, открывая ее, можно обнаружить на пороге не друга, а врага; другие, как призраки, стучат в окна и произносят слова, которые невозможно понять; третьи, будто воры, проникают в дом тайком; четвертые вламываются, словно армия мародеров. Мид поежилась — несмотря на теплую погоду, ее бил озноб.
Она посмотрела на часы, думая о том, когда вернется Джайлс. Было без восемнадцати минут семь. Нужно не забыть включить газ под котлом, иначе у Айви будут неприятности. Джайлс ушел минут пятнадцать тому назад…
В дверь позвонили, и Мид побежала открывать. Но это оказался не Джайлс, а Агнес Лемминг с большой коробкой. Она поставила ее на пол, чтобы позвонить, потом подняла и вошла с ней в холл. На ней снова были старые темно-красные кофта и юбка, но она выглядела по-другому — моложе и решительнее.
— Вы одна? Могу я с вами поговорить? Но у меня мало времени — я не должна задерживаться.
Мид, ожидающая возвращения Джайлса, была только рада последней фразе. Но ей не хотелось казаться негостеприимной.
— Тети Мейбл нет, а Айви вышла к почтовому ящику, — сказала она. — Почему бы вам не войти?
Мид закрыла входную дверь, но Агнес не двинулась с места.
— Я не должна задерживаться, — повторила она. — Мама вернется с минуты на минуту. Не могли бы вы оставить у себя до послезавтра эту коробку и никому о ней не рассказывать?
В устах Агнес Лемминг эти слова звучали так необычно, что Мид не могла скрыть удивления.
— Конечно могу, — ответила она.
— Должно быть, это кажется вам… странным, — слегка запинаясь, продолжала Агнес. — Но мне больше некого попросить, а вы всегда были так любезны… — Она сделала паузу и неожиданно сказала то, о чем не собиралась говорить: — Моя кузина Джулия Мейсон прислала мне красивую одежду, и я хочу надеть ее послезавтра. Дело в том, что я выхожу замуж.
Мид едва не вскрикнула от изумления. Потом она обняла и поцеловала гостью.
— Как приятно это слышать, Агнес! Я очень рада за вас!
— Только никому ничего не говорите. Мама об этом не знает — я расскажу ей после.
— Разумеется, не скажу. А кто ваш жених? Вы счастливы?
Агнес улыбнулась. Ее улыбка была прежней, очень милой улыбкой, но в ней ощущалось нечто новое.
— Это мистер Дрейк, и я очень счастлива, — ответила она. — Мы оба счастливы. Простите, но мне пора.
— Она поцеловала Мид в щеку и быстро вышла.
Мид осталась стоять в холле с коробкой. Надо же — Агнес и мистер Дрейк! Похоже, он сможет справиться с миссис Лемминг. Агнес, безусловно, мечтала, чтобы кто-нибудь оторвал ее от матери. Сама бы она никогда не решилась уйти — это не в ее духе. Мид спрятала коробку в гардероб и закрыла дверцу, когда снова прозвучал звонок.
На сей раз это был Джайлс.
— Айви ушла, — сообщила Мид, когда он вошел. — Что случилось? Тебя так долго не было… — Ее сердце упало — в глазах Джайлса пылал гнев, а лицо словно окаменело. Он прошел мимо нее в гостиную.
— Я не могу остаться. Сколько сейчас времени? Без десяти семь… Эти часы идут правильно? Твоя тетя скоро вернется, и я не хочу с ней встречаться. Впрочем, и ни с кем другим. Я должен вернуться домой и попробовать связаться с Мейтлендом. Он мой адвокат, и если эта история с четырьмя сотнями фунтов в год — правда, он должен о ней знать. Кажется, Мейтленд уехал в деревню, но, думаю, мне удастся его отыскать. Чем скорее он этим займется, тем лучше. Пусть эта особа не надеется, что сможет добиться своего!
Мид была испугана. Казалось, Джайлс говорил сам с собой, не замечая ее присутствия. Она еще никогда не видела его таким — сейчас перед ней был сердитый воинственный мужчина, который занят только своим делом и не находит времени на женщин. Как ни странно, это приободрило Мид. Если у него не нашлось ласковых слов для нее, то тем более не нашлось и для Кэролы. Он намерен драться!
Джайлс положил руку на плечо Мид и сказал, не глядя на нее:
— Я позвоню тебе.
Он вышел, громко хлопнув дверью.
Глава 18
С этого момента последовательность событий приобретает особую важность.
Джайлс захлопнул дверь квартиры миссис Андервуд без пяти семь. Примерно в то же время миссис Уиллард, вооруженная двумя карандашными записками и потоком негодующих слез, атаковала своего супруга. Первая записка уже упоминалась. Она гласила:
«Ладно, дорогой Уилли. Ленч в час, как обычно. Кэрола».
Вторая была обнаружена только сегодня, после тщательного обыска вещей мистера Уилларда. Она была совсем краткой, но побудила бедную миссис Уиллард перейти к открытым обвинениям:
«Ладно. Как насчет завтрашнего вечера? К.Р.».
Самым ужасным в этой записке было отсутствие даты. «Завтрашний вечер» мог уже миновать — это могла быть среда или действительно «завтра». Миссис Уиллард дошла до ручки. Двадцать лет она была кроткой и покорной женой, но это уже слишком!
Мистер Уиллард оказался в абсолютно непривычной для него ситуации. В течение всей супружеской жизни он властно поддерживал в доме дисциплину. Его слово было законом. Теперь же ему пришлось занять оборонительную позицию.
— Право, Амелия… — начал он откашлявшись.
Миссис Уиллард разразилась слезами и топнула ногой.
— Не желаю ничего слушать, Алфред! Бегать за этой потаскушкой в твоем возрасте!
— Право же…
— Тебе пятьдесят лет, Алфред, и выглядишь ты именно на столько! Что нужно от тебя этой девчонке? Только вытянуть побольше денег, позабавиться, так как ей скучно, и разбить мне сердце…
Голос миссис Уиллард дрогнул. Она опустилась на кушетку — ее лицо распухло и покраснело от слез, седые волосы растрепались.
Мистер Уиллард снял очки и протер стекла.
— Я вынужден настаивать, Амелия… — начал он властным тоном.
Миссис Уиллард прервала его. Кушетка придала ей уверенности — теперь не нужно было стоять на дрожащих ногах.
— Разве я не была тебе хорошей женой? Не делала все, что могла?
— Речь не о том… — Он снова прочистил горло. — Что касается этих записок…
— Ну, Алфред, как быть с записками?
Мистер Уиллард покраснел, что не слишком шло его холеному лицу.
— В них нет ничего такого. Я удивляюсь тебе, Амелия.