- Толпа замерла, притихла. Она отстранила микрофон, но ничего не изменилось. Звук доходил каким-то другим способом...- Он все угадал, Памфилии, он все угадал, этот проклятый клоун. Он только не угадал, что все выйдет лучше.- Опасения не подтвердились. Не было ни паники, ни атомной ошалелой защиты, никого не сбили из пришельцев, и не надо было расхлебывать кровавую кашу недоразумений.- Просто в черном небе, затмевая свет звезд, возникла светящаяся надпись:- "Мы прилетаем".- Мелькнула мысль - мистификация, и тут же отпала. Расшифровывать не пришлось. Надпись возникла над всеми столицами мира и была на языке этих столиц. - Прилетал ли кто-нибудь до нас? - спросила надпись. - Да, - ответили столицы. - Мы вас слышим... Что с ним? - Все нормально. - Мы летим с дружбой. Не бойтесь, - сказала надпись.- Потом надпись исчезла.- Всю ночь мир ждал. На рассвете они прилетели.- В некоторых странах поднялись в воздух на баражировку атомные ракетоносцы.- Нет, паши не подкачали. Наши показали себя молодцами. Кто первый догадался, точно неизвестно. Говорят, мальчик - радиотехник с московской радиостанции. Он запустил на всю мощность: - ...Мы работники всемирной... великой армии труда... И смолк. Правительство подтвердило: - Продолжать.- Великий гимн ушел в космос. - Мы вас поняли, - пришел ответ. Звездолет осторожно опустился во Внукове.- Гошка лежал ничком на тахте, накрыв голову курткой. Я огляделся. Телевизор не был включен. За стеной орало радио. - Гошка,- позвал я, - машина внизу. Катим во Внуково.- Плечи его вздрагивали. - Ты что, старик? Ведь все как ты хотел!.. - сказал я.- Я наклонился над ним и приподнял куртку. Он обернул ко мне белое лицо. - Никто не поверит, - сказал он. - Никто... Я же все это видел раньше. Никто... Дико зазвонил телефон. - Гошка, - кричал далекий Аносов, - Гошка, немедленно приезжай... Костя, это ты?.. Хватай его и вези сюда... Это она, та самая... которую мы сочинили в детстве из фотографий, которую ты вырубил из дерева... которую нашли в Африке... Гошка, приезжай,-орала трубка. - Ей на вид гораздо меньше двенадцати тысяч лет...
- Когда мы примчались во Внуково, толпа растекалась по аэродрому, в воздухе кружились вертолеты, а с грузовиков лопатами прямо на бетонные плиты вокруг звездолета скидывали цветы. - Пропустите, - сказала она, глядя поверх голов.- Не сразу все поняли. А потом поняли.- И мы поняли только тогда, когда вокруг нас образовалась испуганная пустота, которая стала шириться впереди нас и превратилась в дорогу к звездолету. - Идите, идите, - раздались голоса. - Она зовет.- Гошка стоял, закрыв глаза, старый-старый. Мы взяли его под руки и двинулись втроем. Как на похоронах.- Она сошла по ступенькам. - Двенадцать тысяч лет ты любил меня, - сказала она. - Я пришла.- Гошка открыл глаза, и мы подумали: где мы видели этого человека? И тут же вспомнили. Мы видели его у нас во дворе, на Благуше, много лет назад.- Гошка стоял молодой, семнадцатилетний.
- "Как прекрасно почувствовать единство целого комплекса явлений, которые при непосредственном восприятии кажутся разрозненными", сказал Эйнштейн.- Конечно, это должно производить ошеломляющее впечатление, когда человек вдруг высказывает некое предположение, не имеющее никаких оснований, и все говорят - чушь, а именно оно и подтверждается. И тогда окружающие говорят, что в общем это псе давно известно, и вспоминают тысячу подтверждения. Только почему-то на эти факты никто не обращал внимания, пока кто-то не связал их в своем сознании и не высказал на первый взгляд нелепую мысль.- Дальше пропускаю почти все. Нет ни красок, ни линий, все пока еще дрожит и переливается в перламутровом тумане.- Хочу только рассказать об одном разговоре. Надо рассказать.
- Разговор этот происходил в скверике возле Музея изобразительных искусств на Волхонке.- Шли посетители, поднимались по каменным ступеням посмотреть на слепки старых богов, а мы сидели на скамеечке и разговаривали с марсианином.- Нет, не с тем, первым, а с этим, настоящим. Он был как все мы и поэтому незаметен. Но, только разговаривая с ним, понимаешь: нет, все другое. За его лицом, за внешностью угадывался другой мир, другой опыт, нормы других отношений, Другая норма ощущалась в его взгляде - вот в чем дело.- И потом это их мышление по "сути", а не по "словам", и мгновенное понимание. Вдруг благодарит ни за что, вдруг оборачивается вопросительно. Никак сразу не ухватишь, какие куски пропустить в речи, чтобы не топтаться на очевидном. Такое впечатление, что тебя заставляют говорить не прозой, а по логике стиха. - Мы улетаем, - сказал он. - Я понимаю, - сказал я. - Теперь вернемся скоро.- Но на самом деле я многого еще не понимал. И он видел это. - А как же вы все-таки прилетели? - спросил я. - Вы же говорите, что у вас не развита техника. - Вы не поняли: она у нас развита, но развитие ее шло путем, противоположным вашему. Мы уже очень давно умеем путешествовать за пределы планеты, но мы почти не умеем добывать энергию. Она всегда у нас была даровая. Теперь положение изменилось. И давайте взаимно учиться. - Передайте Аносову - он на верном пути. По важна не только энцефалограмма, важен весь спектр биотоков человека. И еще. Вам. Запомните. Внешность выстроена по законам, внешность, не маска, маска - это ложь. Поэтому одним нужно продление внешности внутрь, а другим выведение внутреннего мира наружу. Я еще плохо говорю словами. Понятно? - Понятно, - сказал я. - Но ответьте. Наука стремится перейти дозволенную грань и вступает а противоречие с этикой. Как снять противоречие? Часто между людьми стена из воздуха. - Преодоление отчужденности равно преодолению этического барьера, это не прорыв в психологию, как думал Аносов. Этический барьер - вот чем займется ваша наука теперь. Человек не средство, а цель. Человек - это пункт встречи всей вселенной. Кто думает иначе, тот... - Мещанин, - подсказал я. - Да. Главный ваш враг, - сказал он. - Это есть ваш последний и решительный бой... - А ваш? - И наш, - сказал он. - Но мы прилетели перенять ваш опыт-У нас развитие шло другим путем.- У них развитие пошло не по линии техники, а по линии саморазвития. За технику они только сейчас берутся всерьез, уже готовые к ней нравственно. - Как это получилось? - спросил я. На Земле использование атомного распада есть венец развития материальной культуры, цивилизации, а у них это начало. У них там сложились такие условия, что урановые источники были для них в древности как для наших неандертальцев головни из лесного пожара. У них не было нужды обеспечивать внешнюю жизнь, поэтому их история - это в основном развитие жизни внутренней. Только теперь стали иссякать природные источники энергии, и они нуждаются в нашем внешнем опыте и принесли нам плоды опыта внутреннего.- Вот почему они до сих пор не прилетали. И мы не успели тоже.- Теперь спокойно. Теперь я должен рассказать нечто, что переворачивает все обычные представления и что тогда показалось мне убедительным, как аксиома, а теперь после их отлета похоже на фантастику.- Слушайте. Они уже прилетали один раз.- Они прилетали и застали расу прекрасных людей и поняли, что люди созрели для красоты. Помните, об этом рассказал Гомер первый эксперимент с красотой, похожий на Лешкин эксперимент с техникой? Афина - мудрость, Гера - обыденная жизнь, Афродита - красота. Парис выбрал красоту, и Афродита открыла ему глаза на красоту Елены. Помните, что получилось тогда? Парис присвоил красоту. И началась война между людьми, увидевшими ценность красоты.