Кроме того, подобные издания не стесняются давать непроверенную информацию, а как раз непроверенная информация могла для неё оказаться полезней всего.
Она не сомневалась, что, если "парижанин" Повара погиб, то его гибель ни в коем случае не будет выглядеть результатом уголовного преступления, убийством. Агенты высочайшего класса чаще всего гибнут так, чтобы их смерть не слишком интересовала полицию. Автокатастрофа, "смерть от воды", представленная на картах Таро, что-то подобное... В крайнем случае - явно случайная встреча с ночными грабителями, умудрившимися перестараться, когда запугивали свою жертву ножом или били сзади увесистым мешочком с песком по затылку.
Конечно, она проглядывала и разделы уголовной хроники, но ещё больше вчитывалась в разделы хроники несчастных происшествий и печальных курьезов. В итоге, она нашла все-таки несколько заметок о "романтической истории", начавшейся в Париже и завершившейся в далекой Литве, на островке на Немане. Одна из таких заметок была озаглавлена совсем смачно и броско: "Самоубийство влюбленных на острове Небесных Сетей". Видимо, автор не лишен был знания классической японской литературы - возможно, и писал студент, подрабатывающий обработкой скандальных материалов, чтобы иметь финансовую возможность и дальше постигать "высокие материи" в университете.
Автор этой заметки твердо стоял на версии двойного самоубийства, замаскированного под несчастный случай, в отличие от авторов других заметок, которые в несчастном случае не сомневались. По мнению автора, причин у этого самоубийства могло быть несколько. Во-первых, и литовцы, и поляки - рьяные католики, а католический брак - это нерушимая святыня, и влюбленные могли покончить с собой от отчаяния, что никогда не смогут быть вместе. Во-вторых, трагедия разыгралась в определенном кругу - кругу людей, причастных к кинопроизводству (Гитис Янчаускас - кинопродюсер, муж Марии Жулковской - кинооператор, у обоих имелись дружеские и рабочие связи со многими известными деятелями польского и французского кино), и совсем не мешало бы приглядеться попристальней, какие бури и страсти бушевали и бушуют в этом закрытом элитарном мирке. В-третьих, только через самоубийство они могли признаться всему миру в своей великой любви. В-четвертых...
Она раздраженно фыркнула. Слишком показушно все обставлено, слишком драматично. Секретные агенты так не гибнут. Но, как ни крути, а больше ей не попадалось ни одного материала, в котором так четко увязывалось бы все вместе: выходец из Советского Союза, прочно засевший в Париже - полячка, которая, как жена человека, близкого к лидерам "Солидарности", ещё с 1980 года могла представлять интерес для наших спецслужб (возможно, уже тогда ей и подсунули этого Гитиса - как "борца за независимость Литвы" или как "диссидентствующего киношника", кто знает) - явная необходимость для этого Гитиса часто бывать в Польше, раз его роман с Жулковской продолжался... И их смерть, как раз после которой и началась охота за ней самой.
Она ещё раза три проглядела все газеты за прошедшую неделю - вдруг она чего-то не заметила, есть случаи, более "подходящие", более "вписывающиеся", и странная история влюбленных тут ни при чем, не имеет к ней никакого отношения. Но ничего более близкого и подходящего она не нашла.
Оставалось проверять эту, единственную версию.
Прежде всего, она позвонила по телефону, который оставила ей полиция.
- Добрый день! Да, это я... Вы знаете, я уже два дня безвылазно просидела дома и стало невмоготу. Прогуляться хочется, да и прикупить надо кое-чего. Как по-вашему, я могу выйти? Да, конечно. Да, телефон возьму с собой и, если что, позвоню вам. Спасибо.
Они не собирались её сопровождать - на что она и рассчитывала.
Разумеется, в полиции решили, что, да, угроза её жизни имелась неподдельная, но, при всем том, её истерика зашла слишком далеко. Уж в Париже-то ей опасаться нечего, и охрану ей можно не выделять. Попросили взять с собой карточку с номером их телефона и, если что, если она почует малейшую тень опасности, позвонить из любого ближайшего таксофона или из кафе - из кафе даже лучше, потому что там она наверняка будет на людях и там она сможет спокойно дождаться помощи, которая подъедет немедленно, буквально за десять-пятнадцать минут.
Понятное дело, у полиции о многом голова болит, даже на самые важные и серьезные расследования людей не хватает. Выделять ей постоянную охрану тем более не с руки - не тот случай, не экстренный.
И все-таки, выйдя в город, она немного покружила, чтобы убедиться: негласная охрана за ней не следует. Совсем не стоило, чтобы полиция увидела, как она интересуется личностью Гитиса Янчаускаса, погибшего странной смертью в далекой Литве. Неизвестно, на какие мысли это бы навело полицию - и какие дополнительные проверки её собственной личности могли бы последовать. Могли бы так копнуть, что за какую-нибудь мелочь и зацепились бы. Нет, до разоблачения не дошло бы, её легенда - с десятикратной, так сказать, степенью защиты, но зачем ей лишние неприятности? И вообще, чем черт не шутит?
Убедившись, что за ней никто не следует, она отправилась в окрестности Севастопольского бульвара, где находился офис продюсерской фирмы Янчаускаса. Двигалась она не спеша, обдумывая, что делать при самом суровом для неё варианте. Если её неприятности связаны со смертью Янчаускаса и его пассии, то, конечно, загадочная "охранная фирма", "Ястреб", отрядит кого-то следить за его офисом: вполне справедливо полагая, что в этот офис она почти наверняка сунется, и можно будет опять сесть ей на хвост. Или перехватить её прямо у дверей этого офиса...
Потому что иной возможности зацепить её в Париже у них не имеется. В Швейцарии и в Италии они сумели её зацепить, потому что знали условия её последнего заказа: где и как он должен быть выполнен, в какие сроки и в какие банки должны поступать определенные суммы... Все то, что им удалось вытянуть из заказчика перед тем, как убить его. Словом, достаточно имелось, чтобы профессионалы расставили в определенных точках засады на женщину с конкретными приметами и с конкретным образом действий. На женщину, которая в такие-то числа обратится в такой-то банк, чтобы поинтересоваться такой-то суммой, поступившей или не поступившей на её счет... И так далее. Откуда она прибыла и куда собиралась возвращаться, выполнив работу, они могли только догадки строить. Разумеется, простая логика должна была подвести их к мысли, что в Париже у неё - один из основных опорных пунктов. Но где?.. Чтобы не упустить её, им надо было, во-первых, напугать её так, чтобы она пулей полетела в Париж, по главной трассе между Римом и Парижем и без оглядки, и, во-вторых, перехватить её на трассе, не слишком далеко от Рима поджидая. Ход с "аварией" и с обращением в полицию они предусмотреть не могли. И, будь они хоть семи пядей во лбу, у них не хватило бы времени сориентироваться и подсадить в одно из соседних купе того поезда, в котором она в итоге совершила свое путешествие под охраной полиции, своего человека. Узнать, что она отправилась в Париж на поезде, они могли лишь задним числом.
Правда, теперь полиции известен её адрес и, если они сумеют каким-то образом проникнуть в базы данных парижской полиции...
Даже если сумеют, поиск займет у них несколько дней. А у них, похоже, каждая минута на счету.
Но почему?.. Что им от неё надо?
Запугать, а не убить, да. И...
...И вынудить её сыграть против Повара, если хочет остаться в живых.