Линдгрен Астрид
Астрид Линдгрен
И день и ночь в пути
Слушалкто-нибудьрадио пятнадцатого октябряпрошлогогода?Может, кто-нибудь слышал сообщение обисчезнувшем мальчике? Нет? Так вот, по радио объявили:
"Полиция Стокгольмаразыскиваетдевятилетнего Бу ВильхельмаУльсона. Позавчерав шесть часов вечераонисчез из доманаулицеУпландсгатан, тринадцать. У Бу ВильхельмаУльсона светлые волосыи голубыеглаза. В тот день на нем были короткие коричневые штаны,серый вязаный свитер икрасная шапочка. Сведения о пропавшем посылайте в дежурное отделение полиции".
Вотчто говорили по радио.Но известий оБу ВильхельмеУльсонетак никогда и непоступило. Он исчез. Никто никогда не узнает, куда он девался. Тут ужникто незнаетбольшеменя. Потому чтояи естьтотсамыйБу Вильхельм Ульсон.
Какбы мне хотелось рассказать обо всем хотя бы Бенке. Я часто играл с ним.Онтоже живет наулицеУпландсгатан. Его полное имя - Бенгт, но все зовутегопросто Бенка. И понятно, менятоже никто незовет Бу Вильхельм Ульсон, а просто Буссе. (Вернее, раньше меня звали Буссе. Теперь же, когда я исчез, меня никак не называют.) Только тетя Эдля и дядя Сикстен говорили мне "Бу Вильхельм". Аесли сказатьпо правде,то дядя Сикстен никак ко мне не обращался, он вообще со мной не разговаривал.
Я был приемышем у тети Эдли идяди Сикстена. Попал як ним, когда мне исполнился всего один год.А до того я жил в приюте. Тетя Эдля и взяла меня оттуда. Вообще-то ейхотелось девочку,но подходящей девочки не нашлось, и она выбрала меня. Хотя дядя Сикстен и тетя Эдля мальчишектерпеть не могут, особенно когда им исполняется лет по восемь-девять. Тетя Эдля уверяла, что в доме от меня дым стоит коромыслом, что я притаскиваю с прогулки всю грязь из парка Тегнера, разбрасываю повсюду одеждуи слишком громко болтаю и смеюсь. Она безконцаповторяла: "Будь проклят тот день, когда ты появился в нашем доме". А дядя Сикстен вообще ничего мне неговорил, а лишьизредка кричал: "Эй ты, убирайся с глаз долой, чтоб духу твоего не было!"
Большую часть дня я пропадал у Бенки. Его отец часто беседовал сним и помогалстроитьпланеры. Иногда он делал меткинакухонной двери,чтобы видеть,как растет Бенка. Бенка могсмеятьсяиболтать скольковлезет и разбрасывать свою одежду где ему вздумается. Все равно отец любил его.
И ребята могли приходить к Бенке в гости и играть с ним. Комне никому не разрешалось приходить, потому что тетя Эдля говорила: "Здесь не место для беготни". А дядя Сикстен поддакивал: "Хватит с нас и одного сорванца".
Иногдавечером, ложасьв постель, я мечтал отом,чтобы отецБенки вдруг стал и моим отцом. И тогда я задумывался, кто жемой настоящий отец и почемуя не вместес ними с мамой, аживу то в приюте, то у тети Эдли и дяди Сикстена. Тетя Эдля как-то сказаламне, чтомоя мама умерла, когдая родился. "А кто был твоим отцом, никто этого не знает. Зато всем ясно, какой он проходимец", - добавила она.
Яненавидел тетю Эдлю за то, что она так говорилао моем отце. Может, это и правда, что мама умерла,когда я родился. Но я знал:мойотец- не проходимец. И не раз, лежа в постели, я украдкой плакал о нем.
Ктобыл по-настоящему добркомне, так это фруЛундиниз фруктовой лавки. Случалось, она угощала меня сладостями и фруктами.
Теперь,после всего,что произошло, я часто задумываюсь,кто жеона такая, тетушка Лундян.Ведь с нее-то всеиначалось тем октябрьскимднем прошлого года.
В тот день тетя Эдля то и дело попрекала меня, будтоя причина всех ее несчастий.Околошести часоввечера она велела мне сбегать вбулочную на улице Дротнинггатан и купить ее любимых сухарей.
Натянув краснуюшапочку, я выбежал на улицу.
Когда я проходил мимо фруктовой лавки,тетушка Лундин стояла в дверях. Взяв меня за подбородок, онапосмотреланаменя долгим странным взглядом. Потом спросила:
- Хочешь яблоко?
- Да, спасибо, - ответил я.
И она дала мне красивое спелое яблоко, очень вкусное на вид.
- Ты не опустишь открытку в почтовый ящик? - спросила тетушка Лундин.
- Конечно, - согласился я.
Тогда она написала на открытке несколько строк и протянула ее мне.
- До свидания, Бу Вильхельм Ульсон, - сказала тетушка Лундин. - Прощай, прощай, Бу Вильхельм Ульсон.
Еесловапрозвучалитак чудно. Онаведь всегда называла меня просто Буссе.
Допочтового ящика нужно былопройтиещеодинквартал. Но когдая опускал открытку, то увидел,чтоона всясверкает ипереливается, словно написана огненнымибуквами. Да, так и есть, буквы, которые написала тетушка Лундин,гореликак насветовой рекламе. Янемог удержаться ипрочитал открытку. Там было написано:
Королю Страны Дальней.Тот, кого ты так долго искал, в пути. Идень и ночь он в пути, а в руке у него волшебный знак - золотое яблоко.
Я непонял нислова. Номорозпробежал у меняпокоже. Я поспешно бросил открытку в ящик.
Интересно, кто же этоидень и ночь впути?И у кого в руке золотое яблоко?
Тут я взглянул наяблоко, что мнедалатетушкаЛундин.Яблоко было золотое.
Теперь я могу поручиться: я держал в руке прекрасное золотое яблоко.
Я почувствовал себя страшно одиноким и чуть не заплакал. Пошел и сел на скамейку в парке Тегнера. Там не было нидуши. Наверное, все ушлиужинать. Смеркалось, накрапывал дождь. В домах вокруг парка зажглись огни. В Бенкиных окнахтоже горел свет. Значит, он дома, вместе с папой и мамой, ест блины и горошек. Наверно, повсюду, где горит свет, дети сидят возле своих пап и мам. Только я здесь один, в темноте. Один, с золотым яблоком в руках. А что с ним делать, не знаю. Поблизости стоял уличный фонарь, свет от него падал на меня ина мое яблоко. Вдруг в свете фонаряна земле что-то блеснуло. Оказалось, этопростая бутылкаиз-подпива.Конечно,пустая. Кто-тозасунулв ее горлышко кусок деревяшки. Может,это сделал один из техмалышей, чтоднем играют в парке.
Яподнялбутылкуипрочелнаэтикетке:"Акционерноеобщество пивоварения.Стокгольм,2-йсорт".Неожиданно мнепоказалось,будтов бутылке кто-то копошится.
Однаждывбиблиотекеявзялкнижку"Тысяча иоднаночь".В ней рассказывалось о духе, который сидел в бутылке. Но то было в далекой-далекой Аравиимного тысяч лет назад. Совсем другое дело - простаябутылкаиз-под пивавпаркеТегнера. Разве могут сидеть духивбутылкахстокгольмских пивоварен! Но в этойбутылкена самом деле кто-тобыл. Честное слово, там сидел дух! И ему не терпелось выйти из заточения. Он показывал на деревяшку, закупорившую бутылку,и умоляюще смотрел наменя. Мне не приходилось иметь делосдухами,ибылочуточку боязновынутьизбутылочногогорлышка деревяшку;Наконец я всежерешился- духсо страшным шумомвылетел из бутылки;водинмигонначал расти и сталогромным-преогромным.Самые высокие дома вокругпаркаТегнера оказалисьему по плечо. С духами всегда так: тоонисжимаются истановятсятакимималенькими,чтоумещаются в бутылке, то мгновенно вырастают выше домов.
Невозможнопредставить,какяперепугался. Я весь дрожал.Тутдух заговорил. Его голосгрохотал, будто могучий водопад, ия подумал:вот бы тете Эдле и дяде Сикстенууслышать его, а то они вечно недовольны, что люди разговаривают слишком громко.
- Малыш, - сказал дух,-ты освободил меняиззаточения.