Безуспешно поискав их глазами, я спросил у крупье за столом, где играл Эндон:
- Что случилось с Пупеллом? Он же только что швырял здесь кости.
- Мистер Пупелл ушел примерно пять минут назад. Мне кажется, сэр, ему стало не по себе.
- Вы видели, как он уходил?
Крупье утвердительно кивнул.
- Он ушел сразу? А может быть, он прежде позвонил по телефону?
По всем сторонам зала у стен находились небольшие столики с телефонными аппаратами цвета слоновой кости.
Крупье заморгал, вспоминая.
- Да, мистер Пупелл воспользовался телефоном, сэр, - сказал он и указал на один из столиков. - Я обратил внимание, потому что гость выглядел больным.
- Видимо, он решил, что покидает этот мир, и позвонил своему доктору. Спасибо.
Я подошел к телефонному столику, нашел в телефонном справочнике номер "Афродиты" и набрал его. Это была внешняя линия, а не внутренняя система, однако Эндон мог свободно позвонить отсюда в офис Нормана по городскому номеру. Старый, добрый доктор Норман. Он умеет все так хорошо организовать. Неожиданно мне очень захотелось исчезнуть и оказаться подальше от этого места. Но прежде чем повесить трубку, я убедился, выслушав несколько длинных гудков, что "Афродита" сегодня закрыта.
Фостер пропустил меня через дверь, вновь опалив взглядом. Но я был уверен, что в данный момент он ничего больше сделать не может, особенно здесь, где так много свидетелей. Я прошел через первый зал, заполненный престарелыми Ромео и юными Джульеттами, но Пупелла здесь не было. Рыцарь на подъемном мосту все еще торчал в седле.
Я был весь внимание, пока шел к "кадиллаку", затем очень медленно покинул стоянку. Однако, когда замок исчез из виду, я надавил на акселератор и примерно через милю быстрой езды, свернув на боковую дорогу, погасил фары.
Через минуту, а может, и меньше, обтекаемый черный автомобиль промчался мимо меня, словно ракета. Я, не торопясь, выкурил сигарету, поразмышлял немного, включил двигатель, и "кадиллак" покатил в Фэйрвью.
"Афродита" не работает, и дел на сегодня, по совести говоря, не оставалось. Кроме того, требовалось хорошенько рассортировать в уме те крохи информации, которые удалось собрать за день. Была еще одна причина, заставляющая ехать в Фэйрвью: мне хотелось еще раз увидеть Лаурел. Конечно же мне следует убедиться, что с ней ничего не случилось и что за время моего отсутствия в лагере не произошло никаких неприятностей. Но в глубине души я знал, что еду, так как я просто хочу ее увидеть.
Я отыскал место на стоянке, оставил "кадиллак", открыл калитку и направился по тропе к центру лагеря. Подходя к низкому зеленому строению, я посмотрел налево, где в свете луны едва виднелась хижина Лаурел. Окна домика не светились, и я решил, что она спит.
Было очень тихо. Только шелест листьев от легкого движения воздуха да шорох моих шагов нарушали тишину. В хижине налево рама окна была поднята и занавески, украшенные оборками, колыхались за ними. Я постучал, костяшки пальцев загрохотали по двери на удивление громко. Из дома не доносилось ни звука. По спине начал расползаться липкий холодок беспокойства.
Я вновь постучал, затем просунул голову в окно и негромко позвал: "Лаурел! Эй, Лаурел!"
Безмолвие. Я толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Войдя в дом, я нащупал на стене выключатель и зажег свет. В дальней стене комнаты зиял прямоугольник распахнутой двери. Наверное, там находилась спальня, потому что в хижине было только две комнаты. Первая комната была обставлена очень просто - стол, три кресла и маленькая кушетка. Я прошел в спальню и нажал на выключатель.
Пустая постель была смята, как будто Лаурел лежала на ней, прежде чем уйти. Я начал покрываться холодным потом.
Когда погас свет, через заднее окно спальни стало заметно какое-то свечение. Я подошел к окну и выглянул из него. В соседней хижине, всего в нескольких ярдах от меня, горел свет.
Со слов Лаурел я понял, что этот домик, видимо, предназначался мне. Я вышел на воздух, не забыв выключить электричество, и затрусил вокруг дома по направлению к источнику света.
Не останавливаясь у окна, а сразу распахнув дверь, я вбежал в дом и без задержки помчался в спальню.
Она покоилась на постели. Я обошел вокруг кровати и склонился над ней. Света, пробивающегося из другой комнаты, едва хватало на то, чтобы я мог опознать Лаурел. Она лежала на боку, но тело изогнулось так, что плечи почти плоско лежали на матраце, она была частично прикрыта светлоголубой простыней. Лаурел ровно дышала в спокойном сне. Я постоял над ней, пока сердце перестало бешено колотиться. С удивлением я обнаружил, что мускулы мои напряжены, нервы натянуты, как струны, горло пересохло.
В слабом освещении, со спокойным лицом она казалась мне еще милее, чем при свете дня, моложе и беззащитнее. Голубая простыня, натянутая на тело, лишь наполовину прикрывала ее грудь. С другой стороны из-под простыни виднелись крошечные ступни ног.
В этот момент я осознал, что неразрывно связан, нравится мне это или нет, эмоционально связан с этой девчонкой. Сегодня она частенько занимала все мои мысли. Но я отгонял опасения, убеждая себя, что с ней ничего не может случиться, все будет в порядке и нет причины беспокоиться. Но последние минуты достались мне тяжко. Я испугался, найдя ее хижину пустой, испугался гораздо больше, чем был готов признаться самому себе.
И облегчение, когда я увидел ее невредимой, было на грани шока. Я не спрашивал, почему она оказалась здесь, достаточно того, что она жива, в безопасности и в тепле.
Я не отрывал от нее взгляда, ощущая, как уходит напряжение. Ее дыхание прервалось. Она слегка повернулась и широко открыла глаза. Схватив воздух открытым ртом, она откатилась подальше от меня и, задев ногами за спинку кровати, соскочила с нее и бросилась к дверям.
- Лаурел! - завопил я.
Она остановилась, схватившись рукой за косяк двери.
- Шел?
- Да, дорогая. В чем дело?
Плечи Лаурел слегка обвисли, затем вновь выпрямились. Она повернулась ко мне лицом.
- Я не знала, что это ты. Я думала... я спала и... - Конец фразы повис в воздухе.
- Успокойся, - сказал я. - Это всего лишь несколько растерянный директор оздоровительной программы. Помнишь такого?
Она рассмеялась негромко и нервно.
- Ты напугал меня, Шел. Подожди, я должна прийти в себя.
- Я должен тебе заявить следующее. Поскорее укройся простыней, иначе нам обоим придется приходить в себя. Или мне уж точно. Я только что явился из мира, где все...
Она рассмеялась на сей раз гораздо естественнее и непринужденнее и прошла от двери к постели, при этом между нами были какие-то дюймы.
Вместо членораздельной речи у меня получились слабые неразличимые звуки.
- Присаживайся, Шел. Я уже в полном порядке.
- Ты больше чем в полном порядке.
Я оглянулся в поисках стула. Стульев в спальне не оказалось.
- Садись на кровать, - сказала она. - Я тебя не укушу.
- Что ж, если это необходимо, - ответил я и уселся на самый краешек.
Лаурел с художественной небрежностью слегка прикрылась простыней.
- Ладно, - сказал я, - пожалуй, пойду-ка я к себе. Ха-ха! Здесь ведь я у себя, не так ли?
- Извини, я вела себя как последняя дура, Шел. Я открыла глаза и увидела тебя, но я не знала, что это ты. - Голос ее был нежен, как ветерок за окном спальни. - Больше всего меня испугало то, что ты полностью одет.
- Испугало что? Замечательно. - Я откашлялся. - Эту беду без труда можно исправить.
- Последнее, что можно узреть в Фэйрвью, так это одетый мужчина, склонившийся над твоей кроватью, -закончила она.
- Да... а... Наверное, мне следовало включить свет. Что? Я сейчас это сделаю. - Я заторопился.. - Пусть будет свет в доме. Беседа во тьме не для цивилизованных людей.