Повернувшись, он увидел, что справа, рядом с тремя веерными пальмами, движется что-то большое и темное. Через мгновение он различил гигантскую голову и массивное, прямостоящее туловище. Два ряда саблевидных зубов сверкнули на солнце, и он невольно сделал шаг назад.
Это был тиранозавр.
5
Ящероход, даже если он сломан, – все же лучше, чем ничего. И Карпентер помчался к Сэму. Забравшись в кабину и захлопнув колпак, он смотрел, как приближается тиранозавр. Было ясно, что хищник заметил Карпентера и теперь направляется прямо к Сэму. Защитное поле кабины было выключено Марси со Скипом, и Карпентер представлял собой довольно-таки легкую добычу. Однако он не спешил убраться в каюту, потому что Марси и Скип оставили выдвинутыми рогопушки. Навести их теперь было невозможно, но стрелять они все еще могли. Если бы тиранозавр подошел на нужное расстояние, то его, может быть, удалось бы на некоторое время вывести из строя парализующими зарядами. Правда, пока что тиранозавр приближался под прямым углом к направлению, куда смотрели рогопушки, но все еще оставалась надежда на то, что прежде чем напасть, он окажется перед ними, и Карпентер решил выждать.
Он низко пригнулся на сиденье, готовый нажать на спуск. Кондиционер не работал, и в кабине было жарко и душно. К тому же в воздухе стоял едкий запах горелой изоляции. Карпентер заставил себя не обращать на это внимание и сосредоточился.
Тиранозавр был уже так близко, что можно было разглядеть его атрофированные передние ноги. Они свисали с узких плеч чудовища, словно высохшие лапки какого-то другого существа, раз в десять меньшего. Над ними, в добрых семи метрах от земли, на шее толщиной со ствол дерева возвышалась гигантская голова: под ними уродливый торс, расширяясь книзу, переходил в задние ноги. Мощный хвост волочился позади, и треск ломающихся под его тяжестью кустов сопровождал громовые удары, которые раздавались всякий раз, когда на землю ступала огромная лапа с птичьим когтем на конце. Карпентер должен был бы оцепенеть от ужаса – он никак не мог понять, почему ему не страшно.
В нескольких метрах от трицератанка тиранозавр остановился, и его приоткрытая пасть разинулась еще шире. Полуметровые зубы, торчавшие из челюстей, могли сокрушить лобовой колпак Сама как бумажный, и, по всей видимости, именно это чудовище и собиралось вот-вот сделать. Карпентер приготовился поспешно ретироваться в каюту, но в самый страшный момент тиранозавру как будто не понравилось выбранное им направление атаки, и он начал приближаться к ящероходу спереди, предоставляя Карпентеру долгожданную возможность. Его пальцы легли на первую из трех спусковых кнопок, но не нажали ее. «Почему же все-таки мне совсем не страшно?» – пронеслось в его голове.
Он взглянул сквозь колпак на чудовищную голову. Огромные челюсти продолжали раскрываться все шире. Вот уже вся верхняя часть черепа поднялась вертикально. Карпентер не поверил своим глазам – над нижним рядом зубов показалась еще одна голова, на этот раз отнюдь не чудовищная, и посмотрела на него ясными голубыми глазами.
– Мисс Сэндз! – выдохнул он и чуть не свалился с водительского сиденья.
* * *
Придя в себя, он откинул колпак, вышел на тупоносую морду Сэма и любовно похлопал тиранозавра по брюху.
– Эдит! – сказал он ласково. – Эдит, милочка, это ты!
– Вы целы, мистер Карпентер? – крикнула сверху мисс Сэндз.
– Вполне, – ответил Карпентер. – Ну и рад же я вас видеть, мисс Сэндз!
Рядом с ее головкой показалась еще одна – знакомая каштановая голова Питера Детрайтеса.
– А меня вы тоже рады видеть, мистер Карпентер?
– Еще бы, Пит, приятель!
Мисс Сэндз выдвинула из нижней губы Эдит трап, и оба спустились вниз.
Питер Детрайтес тащил за собой буксирный трос, который тут же принялся прицеплять к морде Сэма и к хвосту Элит. Карпентер помогал ему.
– А откуда вы узнали, что мне пришлось туго? – спросил он. – Ведь я ничего не посылал.
– Сердце подсказало, – ответил Питер Детрайтес и повернулся к мисс Сэндз. – Ну, у нас все, Сэнди.
– Что ж, тогда поехали, – откликнулась мисс Сэндз. Она взглянула на Карпентера и быстро опустила глаза. – Если, конечно, вы уже покончили со своим заданием, мистер Карпентер.
Теперь, когда первое радостное возбуждение схлынуло, он почувствовал, что снова, как и прежде, совсем теряется в ее присутствии.
– Покончил, мисс Сэндз, – сказал он, обращаясь к левому карману ее куртки. – И вы не поверите, как все обернулось!
– Ну, не знаю. Бывает, самые невероятные вещи на поверку оказываются самыми правдоподобными. Я приготовлю вам что-нибудь поесть, мистер Карпентер.
Она легко поднялась по лестнице. Карпентер последовал за ней, а за ним – Питер Детрайтес.
– Я сяду за руль, мистер Карпентер, – сказал он. – Похоже, что вы порядком измотаны.
– Так оно и есть, – признался Карпентер.
Спустившись в каюту Эдит, он рухнул на койку. Мисс Сэндз зашла в кухонный отсек, поставила воду для кофе и достала из холодильника ветчину. Питер Детрайтес, оставшийся наверху, в кабине, захлопнул колпак, и Эдит тронулась.
Питер был прекрасным водителем и готов был сидеть за рулем день и ночь. И не только сидеть за рулем – он мог бы с закрытыми глазами разобрать и собрать любой ящероход. «Странно, почему они с мисс Сэндз не влюбились друг в друга? – подумал Карпентер. – Они оба такие милые, что им давно следовало бы это сделать». Конечно, Карпентер был рад, что этого не произошло, хотя ему-то от этого было не легче.
А почему они ни слова не сказали о корабле Космической полиции? Ведь не могли же они не видеть, как он взлетает…
Эдит не спеша двигалась по равнине в сторону холмов. Через иллюминатор было видно, как за ней ковыляет Сэм. В кухоньке мисс Сэндз резала ветчину. Карпентер засмотрелся на нее, пытаясь отогнать печаль, навеянную расставанием с Марси и Скипом. Его взгляд остановился на ее стройных ногах, тонкой талии, поднялся выше, к медно-красным волосам, задержавшись на мгновение на шелковистом пушке, который покрывал ее шею под короткой стрижкой. Странно, что с возрастом волосы всегда темнеют…
Карпентер неподвижно лежал на койке.
– Мисс Сэндз, – сказал он вдруг. – Сколько будет 499.999.991 умножить на 8.003.432.111?
– 400.171.598.369.111.001.
Мисс Сэндз вдруг вздрогнула. А потом продолжала резать ветчину.
* * *
Карпентер медленно сел и спустил ноги на пол. У него сжалось сердце и перехватило дыхание.
Возьмите двух одиноких детишек. Один из них гений по части математики, другой – по части техники. Двое одиноких детишек, которые за всю свою жизнь не знали, что такое быть любимыми. Перевезите их на другую планету и посадите в ящероход, который при всех своих достоинствах – всего лишь чудесная огромная игрушка. Устройте для них импровизированный пикник в меловом периоде и приласкайте их впервые в жизни. А потом отнимите у них все это и в то же время оставьте им сильнейший стимул к возвращению – необходимость спасти человека. И при этом сделайте так, чтобы спасая его жизнь, они могли – в ином, но не менее реальном смысле слова – спасти свою.
Но 79.062.156 лет! 75.000.000 километров! Это невозможно! А почему?
Они могли тайком построить машину времени в своей подготовительной школе, делая вид, что готовятся к десентиментализации; потом, как раз перед тем, как начать принимать десентиментализирующий препарат, они могли войти в машину и совершить скачок в далекое будущее.
Правда, такой скачок должен был бы потребовать огромного количества энергии.