- Но он же мелкий, а ты весь-весь мокрый!- Что мне, умыться нельзя?- Полностью?- По-другому я не умею. Я не кот, - обиделся Гав.- А разве вы умываетесь?- Мы умываемся. Если меня сегодня утром вдруг потянуло умыться, значит здесь, - подчеркнул Гав, - принято умываться. Кстати, твои родители тоже принимают ванну. Всю! - уточнил он. - А не споласкивают одну только рожу, как ты, лентяй.- Опять буфетчица Оля?- Нет, на этот раз - я.- А "рожу" откуда ты взял? - хмыкнул Пальчик.- Да ты сам на второй день, как привёл, похвалил меня маме: "Нет, ты посмотри, какая у него приятная рожа!"- Это я образно...- И я образно, - отрезал пёс. - Что, съел?- А вот съесть я бы что-нибудь съел, - мечтательно произнёс Пальчик.- Ну. с тобой-то проще, - серьёзно заявил Гав, - там у нашего хозяина я где-то кость видел.Ничего не попишешь - везде свои порядки. И Пальчик его торопливо остановил.- Неудобно. Последнее отнимать? Мы же в гостях, - схитрил он. Гав почесал задней лапой затылок:- М-да. Действительно...- А что здесь сами собаки едя г? - поинтересовался Пальчик.- Да всё, что и вы там, у себя.- Я бы с удовольствием съел то, что вы едите здесь.- Ха-ха... А я бы с удовольствием съел то, что вы едите там. Они засмеялись.- Ты не волнуйся, - добавил Гав. - Я не жадный, как и ты. Уж поделился бы с тобою объедками.Пальчик молча проглотил обиду, пёс был по-своему прав.- Как же мы теперь в город вернёмся? До темноты переждать?- Тоже опасно, - задумался Гав. - Вдруг ищейки вернутся и начнут здесь рыскать повсюду!.. Ну, а с одеждой твоей... - не договорив, посмотрел он на Пальчика.И заставил его переодеться, вывернув всё наизнанку. Правда, с башмаками даже самому Гаву! - это никак не удалось совершить. И он великодушно разрешил оставить их в прежнем виде.- Хорошо бы постричь тебя наголо, - вслух размышлял он, прохаживаясь вокруг преображённого мальчугана. Пальчик наотрез отказался.- Всё равно нечем, - отмахнулся Гав. И вдруг с интересом посмотрел на окно дачи. - Можно разбить окно и постричь тебя кусочком острого стекла волосинку за волосинкой.- Не буду: волосинку за волосинкой! - отказался Пальчик. - Знаешь, у нормального человека их сколько?- Сколько?- Не сосчитать! - выпалил он, безуспешно пытаясь вспомнить.- Так то у нормального, - ухмыльнулся Гав. - А мы - пучком, пучком...- И пучком не буду. Тебя бы так - пучком!..- Меня ни к чему. Моих внешних примет у них, по-моему, нет, - сказал пёс.- Ладно, оставайся таким, как есть. Вот мама обрадуется, увидев тебя!- Да уж обрадуется, держи карман шире, - уныло оглядывал себя Пальчик.- Обрадуется, обрадуется, - твердил Гав. - А теперь надо отбить твой собственный запах.- Отбить? Мой?! - вздрогнул Пальчик.- И мой, - кивнул пёс. - Мой надо ещё сильнее отбить. На моей совести преступлений больше. Только две разбитые машины чего стоят!.. Чем бы отбить? Чем? - сокрушался он, вертя головой по сторонам.- Вон, дубинкой, - насмешливо посоветовал ему Пальчик, кивнув на сторожевую палку гостеприимного "хозяина".- Можно! - обрадовался Гав. - Сначала я побью тебя, потом ты - меня. И что мы получим? Мы получим, - довольно потёр он передние лапы, - запахи боли, побоев, огорчения, стыда, синяков, ссадин... - перечисляя, загорелся он. Эта дубинка отлично отобьёт любой личный запах. А ты умён! Не ожидал, похвалил он мальчугана.- Нет, я глуп, - поспешно запротестовал Пальчик. - Лучше не надо. Учти, будет больно, - предупредил он.- Ради нашего спасения можно и потерпеть. Итак, за дело! - Он схватил дубинку. - Другого выхода нет.Пальчик втянул голову в плечи.Гав привстал на цыпочки, размахнулся и вдруг застыл, ловя носом ветерок.- Так. - Он отбросил палку в сторону, мальчуган облегчённо вздохнул. Верхнее чутьё никогда меня не обманывало.
Он унёсся куда-то в чащу травы, и Пальчик поспешно спрятал дубинку в лопухах, наивно надеясь, что пёс её не найдёт или по крайней мере забудет, если она не будет торчать на глазах.Гав вернулся с большим пуком каких-то растений. Даже Пальчик, у которого не было ни верхнего, ни нижнего чутья, почувствовал их особый запах.- Мята! - догадался он. Мама иногда клала её в разные приправы.- Нет, я не мял. Я срывал осторожно, - возразил пёс.- Называется так - мята!- Глупое название. Это, - он показал на пук, - еще не мята. А вот теперь, - он азартно помял растения, - мята! Уж она-то отобьёт запах получше любой дубинки!Из-под крыльца, потягиваясь, выбрался "хозяин" и удивленно уставился на своих гостей. Впрочем, тут любой бы изумился, увидев, что они натирают друг другу одежду и шерсть пучками какой-то травы, запихивая её даже в карманы и надевая на головы что-то вроде травяных венков.Взглянув на "хозяина", Пальчик с грустью отметил, что на шее у него висит размочаленный обрывок верёвки.- Может, снять с него верёвку? - спросил Пальчик, напоследок поправив венок на голове пса.- Ты что? Это вроде документа, пусть неважнецкого, а всё же. Сразу видно, что хоть какого-то хозяина когда-то имел и, может быть, потерялся. Тебя вон даже с ошейником заловили. А то и пристреливают бродячих прямо на улице! Смотря на кого нарвёшься.- Это уж точно, - вспомнил Пальчик второго чёрного терьера, который посочувствовал ему в парке. - Эх, бедняга, - подошёл он к голодранцу и хотел было погладить его по руке.Но тот отскочил и заворчал на него, а затем, умильно улыбаясь, подбежал к Гаву и низко склонил кудлатую голову. Пёс стал с доброй улыбкой ерошить ему волосы. Если бы у человека был хвост, он сейчас бы завилял им вовсю.И Пальчик неожиданно вспомнил, что мы сами подчас больше жалеем собак, чем людей. Тому же псу часто находим и доброе слово, и ласку.Даже с родителями мы не так мягки и открыты всей душой. И нередко огрызаемся, когда нас хотят по-доброму пожалеть, считая это излишним сюсюканьем. А вот собаки чутко отзываются на ласку. Так что и подкрылечного "хозяина", и Гава можно было понять.- А он здесь не пропадёт? - сказал Пальчик.- Проголодается, убежит в город. Он ещё молодой. Может, его кто-то и пожалеет. Возьмёт к себе, вымоет, как меня твоя мама, и живи! - беззаботно откликнулся Гав.- А давай сами его вымоем, - предложил Пальчик. - Тогда он кому-то больше понравится!- Ну, я не знаю... - Гав добродушно оттолкнул приставалу, и тот ушёл под своё крыльцо. - А вдруг он кусается?! Тебя-то он точно цапнет, не сомневайся. Если б тогда меня вздумала мыть не твоя мама, а какая-нибудь дворняга, я бы ей задал жару!- Ну и помой его сам.- Хитрый какой! Не слажу я с ним, он больше меня, - отказался Гав. - Ещё вырвется, удерёт, и ищи-свищи. А так у него тут всё же какой-то дом.- Ты же сам говорил: может, он кому-то понравится, его возьмут, выкупают...- Э-э... - протянул пёс. - Тогда-то он сопротивляться не будет, как и я у вас. Когда тебя к себе берут, это сразу чувствуется. Можно и потерпеть, раз у вас такие дикие причуды - мучить живую тварь горячей водой да ещё с мылом!- Убедил, - согласился Пальчик.- Пошли? - сказал Гав.- Пошли. Только...- Там видно будет, - решительно оборвал его пёс. - Слышал пословицу: смелость города берет?И на всякий случай привязал к ошейнику, который Пальчик так и позабыл снять за это время, новый гибкий прут лозины.Они пошли, благоухая мятой на всю окрестность.Голодранец, высунув голову из-под крыльца, грустно смотрел, как Гав ведёт Пальчика на поводке в сторону города.Они оглянулись и помахали ему на прощание: рукой и лапой.ПЕРВЫЙ ЭТАЖ Выехать вчера из города было легче, нежели сегодня войти. Поперёк дороги был установлен полосатый, как палка регулировщика, шлагбаум.