А Моряков, смотревший в бинокль, вдруг заохал:- Молодец! Ну молодец, Соскин! - И приказал Борщику, у которого на камбузе кипело ведро компота и шипели пухлые, как сам кок, пончики: - Угостить детей! - А экипажу скомандовал: - Солнышкин, Перчиков, Бурун, Челкашкин за мной!И едва все собрались в капитанской каюте, капитан положил на стол составленную Солнышкиным карту и ткнул в неё пальцем:- Что это такое?- Льдина, - сказал Солнышкин.- Крым! - крикнул удивлённо Бурун, заметивший то, что Солнышкин разглядел с самого начала.- Правильно! Крым! - подтвердил Моряков. Он не зря столько времени простоял на морозе в одной тельняшке: льдина по форме сразу ему напомнила жаркий Крым.- А это что? - и Моряков показал пальцем на узенькую полоску льда возле самого берега.- Перекоп! - крикнул Солнышкин. - Перекоп! - Любой школьник знал эту полоску земли, которую штурмовали когда-то красные бойцы.- Совершенно верно, - сказал Моряков. - Перекоп.Именно на Перекопе ковырял лёд своей маленькой лопаткой детсадовец Соскин.- Значит, что мы будем делать? - спросил Моряков.- Штурмовать Перекоп! - крикнул Солнышкин.- Ход первый, ход первый, ход первый! - пропел Морячок.- Именно! - сказал Моряков и словно рассек пальцем узкую полоску льда. Рассечём перешеек и уведём "Светлячок" вместе с льдиной. Просто и гениально!- И весело! - крикнул Солнышкин. Чубчик его закачался радостным огоньком, а лицо загорелось, и Челкашкин бросил на него насторожённый взгляд.- Но мы и сами торчим в льдине, - сказал вдруг Челкашкин.- Обдумаем, - поднимаясь, сказал Моряков. - А пока - идём!- Идём! - Солнышкин подмигнул заглянувшему в дверь Борщику: - Освободим "Светлячок"! Спасём твоего Супчика!Он уже видел, как качается льдина, как свистят над "Светлячком" ветры и кричат чайки!- Идём! - сказал Челкашкин. - Идём все! Кроме Солнышкина.- Почему? - Солнышкин взвихрился. - Почему, кроме Солнышкина?- Потому что он весь горит, - сказал Челкашкин. - У него температура."Это от волнения!" - хотел сказать Солнышкин, но, посмотрев в иллюминатор, что-то заметил и сказал:- Ладно, я остаюсь!"Солнышкин зря не останется", - подумал перехвативший его взгляд Моряков и сказал:- Он проведёт беседу с детьми.- Только подальше от них, у него тридцать семь и пять, - вмешался Челкашкин.Рядом раздалось весёлое потрескивание Морячка:- Беру детей на себя. Доверьте детей Морячку. Я останусь с Солнышкиным.- И я! - попросил Бурун, у которого была причина задержаться на судне.- И я! - сказал Борщик. Моряков кивнул: "Добро!".И через несколько минут на голубоватый лёд с парохода "Даёшь!" сошли несколько человек.Команда уже спускалась по трапу, когда вдруг выскочил Васька и, схватив ломик, закричал:- И я! И я иду с вами!"Не выдержали, - глядя им вслед, подумал Плавали-Знаем, - пошли менять вещички на "Крепыша"? Уж если пошли с Васькой - точно, добывать "Крепыша".Он захохотал и стал обходить собственные ледяные изображения, похлопывая их со всех сторон и думая: "Скоро начнём игру", не зная, что игра, совсем другая игра, уже начата и первый ход сделан.
ХОД ВТОРОЙ
Солнышкину не давала покоя, его торопила одна мысль, одна картина - луч в руках курсанта!Он необыкновенно отчётливо представил себе его яркий свет и тут же услышал:- Ход второй, ход второй, ход второй! - Это - тоже совершенно чётко сказал Морячок и, счастливый оттого, что ребята со всех сторон держали его за руки, запел: - "Вперёд, вперёд, ломая лёд!" - Казалось, он тоже связывал с этим лучом какой-то план.- Ломая-то ломая, - подумал вслух Солнышкин, - да как? Что я, Землячок? Поддел спиной, и готово?- Ход второй, ход второй! - крикнул Морячок.Солнышкин остановился. Какая-то мысль замерцала в слове "поддел". "Поддел... Поддел...
" Он вдруг представил себе льдину, провёл по ней взглядом от лунки, которую выдолбил с друзьями, до лунки, которую успел заметить возле "Светлячка", мысленно опустил канат в одну и, протянув под водой, вытащил в другую... А там только бы надеть трос на кнехт "Светлячка" - полный вперёд!Лицо его запылало. Бравый матрос даже услышал голос капитана: "Ай да Солнышкин!" Он распахнул иллюминатор и выглянул.Луч из рук курсанта всё падал на лёд. И там, где Солнышкин только что мысленно намечал линию, пролегала проплавленная чёткая полоса, возле которой важно прохаживался чёрный кот.Повесив на шею Морячку кинокамеру, Солнышкин выбежал на корму и, сбрасывая одежду, крикнул:- Боцман! Буксир!- Куда ты? - запричитал Борщик.- Буксир! - повторил Солнышкин. Глаза у него горели.- Смажься маслом! Чтобы не простудиться! - крикнул Борщик и бросился за бутылью.- Простудиться?... - улыбнулся Солнышкин. - Это после Антарктиды! После ежедневной закалки холодной водой!Он подмигнул выбежавшему Морячку: "Будь что будет!" - и с верёвкой-выброской, к которой боцман привязал буксир, нырнул в прорубь.- Солнышкин! - крикнул Борщик, протягивая бутыль масла.Но Солнышкина уже не было. Над ним колыхалось матовое ледяное поле, кое-где темнели пятна - это лежали нерпы, потом на льдине зачернели два громадных восклицательных знака - в том самом месте, где стоял Плавали-Знаем, и Солнышкин, словно почувствовав себя Землячком, так поддел спиной льдину, что капитана подбросило. А перед Солнышкиным, за стайкой парящих медуз, уже разливалось голубое сияние - это курсант приводил в порядок свою ледяную линзу. Он навёл её на край полыньи и смотрел, не вынырнет ли к его учителю еще одна поклонница таланта.И вдруг из полыньи, жмурясь и вертясь во все стороны под лучом света, вылетела человечья голова.Барьерчик сел на кнехт, но голова сердито крикнула: "Держи!" - и на лёд вместо нерпы весь в пупырышках выбрался Солнышкин. Правда, под лучом он мгновенно обсох и согрелся, и только пятки пощипывало от холода.- Тяни, - шёпотом приказал Солнышкин и сам стал вытаскивать из воды буксир. Сообразив, в чём дело, Барьерчик потянул канат, с которого сбегали быстрые холодные капли.Плавали-Знаем видел, как Солнышкин прыгал в воду, но подумал: "Тоже за камбалой на компот? Поплавай, поплавай". Теперь он закачал головой: "Однако долго плавает! Наверное, большую камбалу взял на крючок. Борщик ждёт не зря!" - и направился посмотреть, не вынырнул ли Солнышкин с другой стороны. Но тут на всю акваторию в морозном воздухе прозвучали слова, бросившие капитана к шахматной доске. Откуда-то из Антарктиды отчётливо донеслось:- Слушайте наш ход!
ЗАЧЕМ ТАК СЕРДИТЬСЯ?
В тот самый момент, когда Солнышкин нырнул в прорубь, окружённый детворой Морячок быстро зашагал в радиорубку, открыл дверь, и ворвавшийся за ним Соскин крикнул:- Вот это да!На столе, рядом с аппаратурой, стояла шахматная доска, а на ней готовые к бою костяные киты, дельфины, пингвины, морские коньки.- Сыграем! - крикнул Соскин и посмотрел на малышей. Когда отец возвращался с путины, Соскин все вечера проводил с ним за шахматами.Малыши промолчали, а Морячок сказал:"Сыграем!" - открыл иллюминатор, и Соскин увидел перед собой громадную шахматную доску с ледяными фигурами, по которой прохаживался Плавали-Знаем в ожидании первого хода.- Идёт! - сообразил Соскин и, кивнув на лёд, сказал: - Только фигуры бить! По-настоящему!Морячок включил микрофон, и в воздухе раздалось:- Фигуры бить по-настоящему!- По-настоящему, по-настоящему, - согласился Плавали-Знаем, однако на миг задумался: как хорошо слышно из Антарктиды! Он забыл о Солнышкине, о "Светлячке". Начинался настоящий межконтинентальный матч!Соскин наклонился над доской, продиктовал первый ход, и облепившая Морячка детвора увидела в иллюминатор, как Плавали-Знаем продвинул по льду вперёд крепенькую сияющую фигурку.