Он не сдавался! Я видел, как он готовится к небывалой зимовке, и надеюсь ещё когда-нибудь рассказать о его настоящей эпопее!" Плавали-Знаем протёр ухо, глаза его сверкнули, как два восклицательных знака, и, щёлкнув пальцами, он рассмеялся:- Ах, Репортажик! Вот это Репортажик! Ну молодец! "Небывалая зимовка"!Это было спасение. И какое! В голове Плавали-Знаем пронёсся целый вихрь событий: зимовка на льдине! Самолёты! Встреча героев! Слава! "Челюскин", "Георгий Седов"!.. И "Светлячок"! Вместо выговора - настоящая слава!И капитан тут же выбил на машинке приказ: "В связи с невозможностью вырваться из ледового плена, объявляю открытой зимовку".
УДИВИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПЛАВАЛИ-ЗНАЕМ
"Светлячок" ещё вздрагивал от курсантских ударов, заиндевелые якорьки подпрыгивали в клюзах, а в кубрик к капитану бежали боцман и начальник училища. От обоих пахло морской травой, ветром, бодрым морозцем, но лица их были как две перепуганные тучки: сели!И вдруг, споткнувшись о порог, они изумлённо посмотрели на капитана: лицо его сияло, он был полон загадочного величия.- Ну, что? - спросил он ещё загадочнее.- Вмёрзли! - выпалил Васька.- Крепко? - спросил Плавали-Знаем.- Ещё не совсем, - сказал начальник училища. Румянец на его щёчках засиял ярче. - Ещё не совсем, - повторил он. - И есть маленькая идея...Плавали-Знаем перебил его:- Идея есть у меня!- Какая? - Васька пошмыгал носом в сторону камбуза.Плавали-Знаем вскинул вверх указательный палец:- Вмёрзнуть ещё крепче!Васька и начальник ошалело переглянулись и снова посмотрели на сияющего капитана: странные шутки!Плавали-Знаем с улыбкой наклонился к ним:- Славы хотите?- А кто не хочет! - Васька пожал плечами, хотя определённая слава о нём шла давно.- Смотря какой, - осторожно сказал начальник училища. От славы воспитателя он бы не отказался, от славы композитора - тем более!- Ну хотя бы славы зимовщиков! - сказал капитан.У Васьки брови полезли вверх. А начальник училища усмехнулся: "Мужественный товарищ! Хорошо шутит!" Но Плавали-Знаем многозначительно кивнул:"То-то..." - и вскинул голову:- Зимовка! Нужна необыкновенная зимовка! Такая, о которой сообщило радио!- А что! - согласился Васька. - Был бы компот!Начальник училища озадаченно почесал в затылке. Он собирался что-то сказать, но капитан опередил его:- Ваше дело - песни, моё - зимовка! "И в самом деле, - подумал начальник, - конечно, моё дело - песни". Здесь он только гость, и вмешиваться в капитанские дела с его стороны было бы бестактно.- Это может быть удивительная эпопея, - сказал Плавали-Знаем и подмигнул будущим зимовщикам: - Плавали, знаем! Может!С льдины снова донеслось: "Раз-два! Взяли!" Кто-то вскрикнул, врезавшись в борт лбом, - за иллюминатором вспыхнуло. И Плавали-Знаем рассмеялся:- С такими ребятами всё может быть! Свистать всех наверх!
НАДО БРАТЬСЯ ЗА ДЕЛО
Но свистать кого-либо не было необходимости. Уточка и Барьерчик выбивали ботинками по трапу известную курсантскую мелодию: "Семь часов - пора на ужин!", и с чёрных бушлатов во все стороны сыпался иней. Лобастый Барьерчик прикрывал ладонью фосфоресцирующую в темноте шишку, но бросал взгляд на дверь камбуза, откуда в морозную ночь уплывали дурманящие запахи щей, сваренных коком парохода "Светлячок" Супчиком.Курсанты ввалились в столовую и, увидев в руках тоненького седого кока дымящуюся супницу, хотели броситься к столу, но услышали бодрый голос капитана:- Ну как? Вмерзаем?- Вмерзаем! - в один голос ответили курсанты.Плавали-Знаем прошёлся по столовой и сказал:- Отлично!- Что отлично? - спросил суровый Барьерчик.- Вмерзаем! - весело сказал капитан. Курсанты посмотрели друг на друга, на энергично мазавшего горчицей хлеб Ваську, на озадаченного начальника, но прочитать на их лицах что-либо определённое было трудно. Васька ахал от горчичного огонька, начальник что-то прикидывал в уме, а Супчик сам застыл от неожиданности с дымящейся супницей. Слова капитана были куда удивительней, чем его, Супчика, щи.
- Всё отлично, - повторил капитан, принимая супницу из рук изумлённого кока. - Значит, зимуем!Оба курсанта и Супчик разом спросили:- Как?- Необыкновенно! - сказал Плавали-Знаем. - Главное - необыкновенно. А остальное уже зависит от нас с вами. Надо вспомнить, как зимовали другие. Кого вы помните из зимовщиков?Чёрненький кудрявый Уточка хотел было сказать, что зимовка ему не нужна: ему светит место штурмана в рыбкиной конторе - у рыбачков на юге; но из желания блеснуть перед начальством выложил:- Ну, Амундсен.Начальник - хоть и был в отпуске - одобрительно кивнул.- Мало ли кого помним - Скотта, Седова, Нансена, - сказал Барьерчик.- Какие имена! А?! - Плавали-Знаем поднял вверх палец. - Какие люди!Не согласиться с этим было трудно. Это звучало!- А без зимовки кем бы они были? Уточка, присаживаясь к столу, мигнул: намёки капитана обещали кое-что поважнее штурманского места в рыбкиной конторе.Барьерчик хмуро опустился рядом, и курсанты заработали ложками. А Плавали-Знаем, что-то замурлыкав, мечтательно посмотрел сквозь переборку, услышал, как похрустывает у курсантов за ушами, и захохотал:- Хрустели от мороза! Да с такими носами и ушами мы выдержим любую зимовку! Выдержим! Плавали, знаем! - Он хотел было подцепить вилкой кусок мяса, но отодвинул тарелку и вслух подумал: - Надо браться за дело!
НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПЛАНЫ
Обычно Супчик, сложив руки на фартуке, с удовольствием слушал весёлый хруст горбушек, посвистывание обсасываемых косточек, плюханье ложек, и не было для него в жизни музыки прекрасней, чем эта аппетитная симфония. Не было ничего дороже морской тельняшки и чести морского повара. Свои обеды он оценивал по особой штормовой шкале; аппетит 6 баллов, аппетит 8 баллов, аппетит 10 баллов! Нет, не было большего счастья, чем наблюдать, как вся команда дружно налегает на ложки-вёсла, как всё похрустывает в крепких молодых зубах, как поднимается настоящий флотский, штормовой аппетит.Но сейчас кок только озадаченно мигал. Надвигался шторм совсем иного рода! Над Супчиком, над всей командой прогремели слова: "Надо браться за дело!"- А мы чем заняты? - спросил Васька, посасывая кость.Плавали-Знаем посмотрел на него с негодованием и, помолчав, повернулся к экипажу:- Итак, что прежде всего нужно для настоящей зимовки?На минуту в столовой воцарилась такая тишина, что стало слышно, как за иллюминатором думают звёзды, а с острова донёсся собачий лай.Васька закричал:- Собаки! Нужны собаки! Какая без собак зимовка?!Супчик хихикнул, но Плавали-Знаем, торжественно загнув мизинец, сказал:- Правильно, у всех зимовщиков были собаки!- А что с ними делать? - спросил Барьерчик.- Что делать? - с усмешкой спросил Плавали-Знаем. Он уже почти летел на собачьей упряжке в нерпичьей шубе - как Амундсен!А начальник училища, тоже воскликнувший:"Что делать?!", услышал мелодию - звон упряжки, песню ветра и - шутить так шутить! - сказал:- Меха нужны, полярные меха! Шубы, шапки, унты!- Шубы, шапки, унты! - повторил Плавали-Знаем и загнул второй палец.- Лёд! - подавшись вперёд, крикнул Уточка.Плавали-Знаем с удивлением посмотрел на него. Но Уточка, задрав крепенький нос, объяснил:- Настоящий лёд! Айсберги, глыбы, торосы! И Плавали-Знаем, оценив всю важность предложения, загнул третий палец.- Солонинка нужна! - язвительно подумал вслух Супчик. - Зимовщики ели солонинку. А я - на тебе! - он всплеснул руками, - как назло, перед рейсом получил свежую говяжью ногу. Может, обменяем?Васька с тревогой посмотрел на него, и Супчик рассмеялся:- Шучу, шучу!- А при чём тут шутки? Обменять, и никаких разговоров! - приказал капитан.Кок, всё ещё не принимая приказания всерьёз, вздохнул:- Ружьецо бы для охоты...- Все великие полярники вели дневники, - заметил угрюмый Барьерчик, которому эта зимовка была как снег на макушку.