Она быстро подошла к той скале, за которой пряталась, на мгновение исчезла, нагнувшись к самой земле, и тут же вновь оказалась рядом со мною. Какой-то предмет с металлическим звоном упал к моим ногам.
- Здешние женщины любят класть под колыбель младенца нож, - сказала она, - считая, что таким образом отпугивают нас, хотя на самом деле это совсем не так. Во всяком случае, действует далеко не всегда. Правда, мы действительно не любим ни железа, ни стали. - Она снова нагнулась и вытерла руки о землю. - А почему - узнаешь позже.
Я подобрал брошенный ею предмет. То была цепь с кандалами.
- И впредь не позволяй своей девчонке бросать в мой дом всякую дрянь! сказала она.
Мужской голос, грубый и низкий, окликнул меня: "Латро!" - и я посмотрел в ту сторону, а когда обернулся, женщина уже исчезла. На скале по-прежнему лежал камень, похожий на ее голову. Я подошел и поднял его. То был самый обыкновенный камень, и я отшвырнул его прочь.
- Эй, Латро! - снова крикнул тот человек.
- Я здесь, - откликнулся я и вскоре увидел высокую шапку из лисьего меха.
- Хорошо, что ты меня дождался, - сказал лучник, подходя. - Ты действительно настоящий друг.
- Да, - сказал я. - Только давай лучше пойдем поскорее к огню, Оиор. Я не доверял ни той женщине, ни ее предостережениям и боялся за девочку.
- Нет, прежде поговорим. - Лучник помолчал, поскреб подбородок. Друзья должны доверять друг другу.
- Это так.
- Я же говорил тебе, что не знаю здешних богов.
Я кивнул; видно было хорошо, почти как днем; луна светила ярко.
- А ты не знаешь богов моей страны, - продолжал Оиор. - И должен верить тому, что я о них рассказываю. Друг скажет другу только правду.
- Я поверю всему, что бы ты ни рассказал, Оиор, - сказал я. - Я только что видел нечто столь странное, что ты вряд ли сумеешь придумать лучше.
Он сел на землю почти там же, где только что сидела та женщина.
- Поешь со мной, Латро.
Я сел по другую сторону подноса.
- Я уже сыт.
- И я тоже, однако у нас в стране принято, чтобы друзья делили хлеб насущный. - Он разломил кусок хлеба и дал мне половину.
- Здесь тоже так делают. - Я съел свою половину, а он - свою.
- Когда-то нашей землей правили дети Киммера (*65), - начал Оиор. - То был могущественный народ. Их владения раскинулись от Истра до Моря-Острова (*66). И больше всего сильны они были в магии, принося своих сыновей и внуков в жертву триединой богине Артимпасе (*67). В конце концов они убили даже сына своего царя, верного последователя богини Апии [Гея]. А ведь это она - Великая Мать, породившая и людей, и всяческих чудищ, и все же кровь юного царевича дымилась на алтаре Артимпасы.
Но царю как-то удалось узнать об этом, и он простер руки к небесам и воскликнул: смерть тому жрецу, кто еще хоть раз осмелится принести в жертву киммерийца! Он послал свое войско, потребовав истребить всех колдунов, чтобы ни один в живых не остался!
Но семеро колдунов сбежали от преследований на восток, за Море-Остров. Смерть гналась за ними по пятам, они долго скитались в пустыне, ночуя в убежищах из камней, но выжили и стали основателями многочисленного племени - невров (*68). - Он помолчал, а я ободряюще покивал головой в знак того, что слушаю его очень внимательно. - И невры начали войну с сыновьями Сколота; с помощью колдовства они уменьшали силу их мечей и в обмен на серебро получали прекрасных коней цвета лунного луча и юных девушек - в прислужницы гордым жрецам. И они использовали накопленные нами знания, подражали нам в одежде и обычаях, а вскоре заявили: "Сильны сколоты, но почему же они обитают в пустыне? Им следует пойти войной на сыновей Киммера, на жалкое племя, захватившее столь богатые и цветущие земли!" И мы взяли свои луки и стали воевать с киммерийцами.
Точно страшный ураган обрушились мы на них и разбросали по земле этот некогда богатый и сильный народ.
Мы пользовались их дворцами как конюшнями, мы устраивали военные лагеря в их дивных храмах, горделиво высившихся над долинами. Давно это было. Да, мы заставили их пасть низко. В хрониках аккуратно перечислены правители, сменившие друг друга с тех пор, как мы пришли в Киммерию, однако я сосчитать их не в силах. - Он вздохнул и умолк.
Мне показалось, я понимаю, зачем он все это рассказывает, и я спросил:
- А что же эти невры, Оиор?
- Разве может простой лучник судить о колдунах? Они по-прежнему живут на своих древних землях, к востоку от Моря-Острова. Однако среди нас они тоже встречаются, и никто не может их распознать: говорят они как мы, одеваются тоже, умело стреляют из лука и одним прикосновением могут укротить любого коня. Распознать их можно лишь благодаря особому знаку.
- И тебе он указан? - спросил я.
Он склонил голову в знак согласия.
- Апия выжгла тогда свое клеймо на проклятых неврах - такова была цена крови юного царевича. И каждый год, а порой и несколько раз за год, каждый из них меняет обличье. "Колдун" - так называет их твой народ, Латро, а сыновья Сколота зовут их "невры". Апия - по-нашему "земля", Артимпаса "луна".
- Но как же все-таки эти невры меняют свое обличье?
- Глаза их затуманиваются, уши становятся острыми, ноги быстро мчат зверя по равнине...
Вдали провыла собака. Оиор вцепился мне в руку:
- Слышишь?
- Это всего лишь собака, - сказал я. - Небось на луну лает. Там недалеко деревня - Тевтрон называется, так мне наш кибернет сказал; а где деревня, там и собаки.
- Когда невры меняют обличье, то пьют кровь человеческую, и едят человечину, и будят мертвецов, заставляя их вставать из могил.
- И ты уверен, что кто-то из них рядом?
Оиор кивнул:
- На нашем корабле. Ты помнишь наш корабль? А в трюм ты когда-нибудь спускался, к самой воде?
Я покачал головой.
- Там лежат мешки с песком, там же держат кувшины с водой и вином, запасы хлеба, вяленого мяса и прочего. Я часто сторожил тех троих мужчину, женщину и девочку. Помнишь?
Я снова кивнул.
- Однажды они очень захотели пить, к тому же все уже поели, а о них даже никто не позаботился. И пленный мужчина сказал об этом Гипериду. Гиперид - человек добросердечный, он даже глаза этим пленным не выколол. Так вот, он велел мне принести им из трюма воды, вина, хлеба, оливок и сыру. Я все принес и еще подумал: хорошо, что мне предоставилась эта возможность, иначе я бы, наверно, никогда ничего и не увидел... Я чуть задержался там, где гребцы всегда гребут стоя.
- На корме? - спросил я. - Там, где рулевые?
- Ниже. Пришлось согнуться, чтобы попасть туда. Я сделал шаг, потом второй, третий. Там было очень темно. Продукты ведь хранятся там, где стоят гребцы, - оттуда гнилая вода стекает каждый раз, как судно вытаскивают на берег. Если бы тогда я просто повернулся и ушел, то ничего бы не узнал, конечно. Но я все-таки сделал еще один шаг, и передо мной, во тьме, блеснули глаза. Не человеческие.
- Неужели кто-то из лучников - невр? Оборотень?
- Я уже видел такие глаза, - сказал Оиор спокойно, - когда умерла моя сестра. Они похожи на два белых камня - такие же холодные и блестящие. Однако сколько я ни смотрю людям в глаза, а таких не вижу. Из разговоров тех пленников я узнал, что тебя благословили здешние боги: ты видишь невидимое. Ты должен посмотреть в глаза всем троим лучникам.
- Эти боги прокляли меня! - рассердился я - Как и ваших невров. Да и вряд ли Гиперид нам поверит.
- Смотри! - Оиор вытащил из-за пояса нож. - На клинке написаны слова молитвы, обращенной к Апии. Этот нож отправит проклятого невра прямо в могилу, а я еще и камней сверху навалю, чтобы он не смог вернуться, пока с могилы не уберут все камни. Ну что, сделаешь это?
- Предположим, сделаю, - сказал я.