- Где ты его взял?
- Не знаю.
- Он что, шутит, Гиперид? Неужели завтра он действительно забудет, кто я такая?
- Да, если не запишет в свою книгу, которую всегда носит с собой, да еще если вспомнит, что нужно прочесть свои записи.
- Но это же просто замечательно! - по-прежнему улыбаясь мне, воскликнула Каллеос. - Знаешь, Латро, твоя монета - это не деньги, так, мелочь. Вот дарик (*74) или мина уже что-то значат. Гиперид, отдай его мне, а?
Гиперид яростно замотал головой.
- Дорогая, эта война совершенно разорила меня, всю торговлю кожей нужно налаживать заново. В прежние времена я бы, разумеется, подарил его тебе, но теперь... - Он пожал плечами.
- А нам, думаешь, сладко здесь пришлось, на этом Саламине, битком набитом беженцами? А ты, Латро, выглядишь достаточно сильным. Умеешь ли ты драться на кулаках или бороться?
- Не помню.
- Я видел, как он управляется с мечом, - сказал Пиндар. - Без копья и без щита. Если бы я был стратегом, отдал бы за него десяток гоплитов!
Каллеос глянула на него:
- А ведь ты мне как будто знаком, беотийский свиненок?
- Верно, - кивнул Пиндар. - Мы с друзьями не раз обедали в твоем доме до прихода варваров.
- Вспомнила! - Каллеос прищелкнула пальцами. - Ты тот самый поэт! И ты еще попросил Роду помочь тебе написать любовную поэму - правда, закончилось это несколько... хм...
- Пожалуй, излишне патетически, - подсказал ей Пиндар.
- Вот именно! Как твое имя?
- Пиндар, госпожа моя.
- Ах да, Пиндар! Извини, что назвала тебя беотийским свиненком. Ты же понимаешь - война, все сквернословят. Гиперид конечно же разрешит тебе пойти ко мне в гости сегодня вечером? Особенно, если желает соблюсти собственную выгоду. Не знаю, правда, на месте ли мой дом, но мы с девушками постараемся к вашему приходу все привести в порядок, даже если дом отчасти разрушен. Денег я от тебя не потребую. А если ты сам в них нуждаешься, могу ссудить тебе несколько драхм - отдашь, когда доберешься до дому.
Вот уж не думал, что Пиндар потеряет дар речи! Однако же он явно не находил слов, чтобы поблагодарить Каллеос. В конце концов вмешалась Гилаейра:
- Спасибо тебе, госпожа моя. Ты очень, очень добра!
- Постойте! - Пиндар даже подпрыгнул и взмахнул руками. - Я понял: наш Светлый город спасен! - Он закружился на месте, широко раскинув руки, и обнял Гилаейру и Ио. - Это значит - свобода! И мне вернут мое поместье! И я получу деньги! Мы все снова обретем свободу!
- Это правда, Гиперид, - подтвердила Каллеос. - Благодари спартанцев, Пиндар. Афиняне хотели сжечь Фивы и подчинить себе всю Беотию, но спартанцы были против. Они хотели, чтобы с севера Афинам всегда угрожал враг.
13. О, СЛАВНЫЙ ГОРОД В ВЕНЦЕ ФИАЛКОВОМ!
- Вот и разрушен сияющий оплот эллинизма! - воскликнул Пиндар. Легкий голубой дымок висел над развалинами бывшего города Мысли бессмертной (*75), и хотя сам город был построен достаточно далеко от моря (Пирей, стоявший на самом берегу, пострадал значительно больше), прозрачный воздух и яркое солнце безжалостно подчеркивали жалкий вид некогда великих Афин.
- О, славный город в венце фиалковом! - Пиндар отвернулся.
- Как можешь ты петь хвалы Афинам? - возмущенно спросила Гилаейра. Ведь афиняне точно так же поступили бы с нашим городом, если бы не спартанцы!
- Но ведь мы предпочли сдаться, - возразил ей Пиндар, - и потерпели поражение, даже будучи союзниками Великого царя. Они же отчаянно сопротивлялись натиску врага и победили, несмотря на то, что многие, в том числе и мы, перешли на сторону персов и оказались неправы. Разрушены были Афины, тогда как именно Фивы заслуживали быть разрушенными.
- Неужели ты действительно так думаешь?
- Да. Я очень люблю наш город Светлого бога - насколько человеку вообще дано любить свою родину - и я рад, что Фивы остались целы.
Однако в Афинах я учился вместе с Агафоклом и Аполлодором (*76) и не стану лицемерно утверждать, что этот великий город был разрушен лишь согласно воле богов.
Чернокожий знаками призвал меня к молчанию, давая понять, что мы с ним оба участвовали в разрушении Афин. Я понимающе кивнул, надеясь, что больше никто не заметил нашего безмолвного разговора.
Только что на корму явился, потирая руки, довольный Гиперид. Ветер сменился на северный, стоило нам выйти из гавани, и Гиперид считал, что это нам помогают Великие боги.
- Ах, какой корабль! Нагружен по самый планшир, а все равно других обгоняет! Слышишь шум волн, мой мальчик? Это шумит прибой у берегов Аттики, той страны, где на свет родились и я, и мой прекрасный корабль. Если бы я знал, какое это замечательное судно, я бы заказал три триремы, а не одну! Ну что ж, остальным моим шкиперам не повезло. Ничего, пусть знают, кто здесь хозяин!
- "Клития" уже идет на веслах, господин мой, - тоненьким голоском сообщила Ио. - Да и "Эйидия" тоже.
- Они думают, что так сумеют обогнать "Европу", малышка. Ох, зря надеются! Куда им до нас!
Через несколько минут вся команда принялась за работу. "Люблю я сына, он мне мил! Но я гребу что было сил!" Они гребли действительно что было сил и к пристани подошли, на целый корпус обогнав "Эйидию" и на три корпуса - "Клитию".
Я прошел на нос и присоединился к Каллеос. Матросы отвязывали мачту, а Каллеос присматривала за своими красотками, которые то ссорились, то шутили с воинами.
- Правда, красивый у них парус? - спросила меня Каллеос. - Честное слово, мне ужасно жаль, что его спустили.
- Однако картинка на нем раза в два хуже оригинала, госпожа, - возразил я ей.
Голубые глаза ее вспыхнули от удовольствия.
- Я чувствую, Латро, мы с тобой найдем общий язык!
- Так, значит, я должен отправиться с тобой, госпожа?
- Да, хотя Гиперид еще не подписал купчую. Но мы уже скрестили пальцы в знак совершенной сделки, и он подготовит все документы сегодня к вечеру. Видишь ли, Латро, в моем деле очень нужен мужчина, способный поддерживать порядок. Лучше, конечно, не пускать в ход кулаки или оружие, однако порой следует кое-кому и отпор дать. Прежде у меня служил свободный гражданин по имени Гелло, однако его забрали в армию, а зимой, по слухам, взяли в плен и убили. Будь вежлив, старательно выполняй свои обязанности, не беспокой без нужды моих девушек - если, разумеется, они сами того не захотят - и никогда не узнаешь, что такое кнут. Но если разозлишь меня, и... что ж, на серебряных рудниках такому силачу, как ты, всегда место найдется.
- Я запишу твои слова и постараюсь ничего не забыть, - пообещал я ей, думая при этом, что никакой я не раб и пусть эти люди говорят что угодно.
Как только мачта была убрана, мы скользнули под навес. Моряки и их семьи уже толпились на берегу. Я пошел было к ним, но Каллеос остановила меня:
- Подожди, пусть уйдут. Ошибаешься, если думаешь, что я намерена тащиться в город пешком. Ничего, скоро мы с тобой познакомимся поближе. Хорошо бы, конечно, нанять носилки с балдахином, если такие найдутся, но в любом случае я спешить не намерена. И уж тем более не желаю, чтобы вокруг сновала их ребятня.
- А ты скажи, сколько готова заплатить носильщикам, и я найду для тебя носилки, а носильщиков заставлю подняться прямо на корабль.
Она, склонив голову набок, посмотрела на меня.
- А ты, пожалуй, еще лучше, чем мне показалось сначала. Слушай: у меня отличная идея! Сразу у причалов сверни налево и ступай дальше по самой узенькой улочке из тех, что увидишь перед собой. Минуешь трое ворот по левой стороне и в следующем доме найдешь человека, который обычно дает напрокат носилки. Возможно, и он, и его носилки уцелели. Хотя, видимо, большая часть носильщиков служит сейчас на флоте. Скажи, что тебя послала Каллеос.