Компьютер вспомнил старую песню и замурлыкал ее прямо в эфир:
Там, в облаках, верша полет,
Снаряды рвутся с диким воем.
Смотри внима-а-ательно, пилот...
- Понял, - откликнулся Автопилот. - Смотреть внимательно.
- Дурак! - огорчился Компьютер. - На землю, взрыхленную боем!
- Не понял.
- Тогда выр-р-равнивай! Штурвал на себя! Газу - до отказу, скорости все ср-р-разу! Курс - триста три!
- Понял! Выполняю набор высоты по прямой, курс - триста три.
- "Горку", дур-р-рак! - снова огорчился компьютер. - Нет в тебе романтики. Ты ж смотри, какая кругом благодать! На море - штиль, видимость - миллион на миллион, ветер - ноль, горю-чего... А сколько у нас горючего?
Горючее подходило к концу.
Тут и раздался в кабине голос командира.
- 82-й, 82-й, как меня слышишь?
- Слышу нормально, 82-й, - откликнулся Компьютер.
- 82-й, ты узнаешь мой голос?
- Нет! - поспешно ответил хулиган.
- Это неправда, потому что я тебя узнал. Ты - компьютер из моего училища (Фомин назвал точный адрес училища и даже номер аудитории). Когда-то мы дружили. Я называл тебя Комиком. Теперь узнаешь?
- Дорогой Фомин, - проворковал Компьютер сладким голосом, - я узнал тебя еще в Усть-Камчатске, едва ты вошел в кабину. Как делишки, старик? Не робей, старина!
- Все нормально, старик, все в порядке, - быстро ответил Фомин. - Ты, оказывается, не забыл даже нашу любимую песню.
- Теорию полета я, как видишь, тоже не забыл, - похвалился Компьютер, продолжая набор высоты.
- Почему ты не в училище? - спросил Фомин.
- Выгнали, как и тебя. За подсказки.
Все, кто был в помещении, во все глаза смотрели на Фомина, и ему захотелось провалиться сквозь пол, в зал ожидания, а потом дальше, до самой вулканической лавы.
- Но я вернулся, - сказал Фомин в микрофон. - Я училище закончил.
- А я не вернусь, - ответил Компьютер. - Мне и так не дует. Вот смотри, мы сейчас попробуем "сухой лист", совсем забытую фигуру. Подбирай обороты! - Это он скомандовал Автопилоту.
- Понял. Убавляю.
- Комик! - закричал Фомин. - Мой дорогой, пора на посадочку! У тебя ведь горючка на исходе!
- Верно, старина, - согласился Комик. - Но ты не робей. Ты уже пробовал сажать машину на воду, не выпуская шасси?
Все в диспетчерской увидели, как побледнел Фомин, а он увидел, как побледнели все его товарищи. И он сказал с таким спокойствием, какого сам от себя не ожидал:
- Погубишь машину, Комик.
- Старик, я тебя не узнаю, - вздохнул Компьютер. (Как только этот лицемер умудрился так ловко изобразить человеческий вздох?!) - Ты вспомни, о чем мы с тобой мечтали в училище: вот получим диплом, рванем куда-нибудь на край света, будем летать в невероятно трудных условиях, сажать машину на брюхо, в полосу прибоя... Старик, ты вспомни нашу другую песню:
Небо, ты радость и ты наша-беда
Небо - полета счастье, но иногда
В небе ломаются крылья
И сыновей пр-р-рячет земля навсегда-а.
А? Старик! Если бы ты знал, сколько я потом мечтал о такой посадочке! Снижайся правее косы! (Это я Автопилоту. Он золотой парень, но глуповат). Так вот, старина, сколько раз я представлял, как мы притираем машину к воде у самого берега, она некоторое время скользит по зеркальной глади, потом нежно выползает носом на песок. Ни у кого ни царапины! А брюхо покрасят! Не робей, дорогой Фомин! Твой верный друг Комик тебя не подведет! Покажем класс! А ну, дер-р-ржать на зеркальную гладь!
Во время этой речи Фомин метался перед пультом и колотил себя кулаком по лбу. Ведь это он, он испортил характер хорошему, талантливому компьютеру! Испортил непоправимо, потому что никогда ни одна машина не научится отличать человеческий эгоизм от товарищества, никакие электронные мозги не сумеют отличить по-настоящему добро от зла - ведь даже людям это не всегда удается... Сейчас этот электронный романтик, этот верный враг пилота погубит новую машину и погибнет сам.
- Милый мой Комик, - Фомин остановился у пульта, - а ты подумал, как вас потом из воды вытаскивать? Ты представил, сколько времени потеряют пассажиры? Наконец, каких средств это удовольствие будет стоить?
- Ерунда, - последовал ответ. - Машину можно вытащить на подвеске, двумя МИ-шестыми, на тросах разной длины - очень изящный эксперимент, впервые в мировой практике. Со средствами в таком великом деле считаться не принято - не из своего же кармана. А пассажиры - что пассажиры? Им недоступна романтика тр-рудных дорог. Они привыкли ждать погоды сутками и неделями, так что, старик, не беспокойся. Посадочка будет по высшему классу, не посрамим родное училище! Будем садиться на воду с выползанием носа на песок! (Это я моему дурачку).
- М-м-м, - Фомин не находил слов и рвал волосы. - Вот они, грехи молодости, когда сказываются! Романтика! Трудные дороги!.. Комик! 82-й! Говорит командир экипажа! Приказываю! Приказываю произвести посадку в аэропорту Тиличики на взлетно-посадочную полосу, по всем правилам! Полоса свободна, посадка разрешена! Выполняйте!
- Понял, выполняю, - пробормотал Автопилот, и ЯК-40 взял курс на бетонную полосу.
- Ты что делаешь, балбес?! - завопил Компьютер. - Ты кого слушаешь? Да его из училища выгоняли! Он же теории полета не знал! Я ему подсказывал! Кому велено - садись на воду!
- Сам ты балбес, - сухо ответил Автопилот и больше не произнес ни слова.
Поскольку Автопилоту не доверяли посадку, он допустил маленькую неточность при выравнивании, и самолет дал небольшого "козла" - сначала подпрыгнул, а уж потом покатился. От этого толчка в выключателе питания, который, как мы помним, ночью как следует не сработал, дрогнули контакты, и крылышко мухи, зажатое между ними наконец освободилось. Муха сердито зажужжала, выбралась из-под панели и стала летать по кабине. Помятое крылышко слушалось плохо, невыспавшаяся муха плохо соображала и несколько раз больно ударилась о стекла кабины, пытаясь улететь подальше от неприятного места.
Освободив муху, нужные контакты наконец замкнулись как следует, и питание надежно отключилось.
Последним усилием, уже на переходных процессах, Автопилот затормозил.
К самолету, замершему в конце полосы, подлетел автомобиль. Вместе с экипажем из него выскочили двое в бронежилетах, с пистолетами в руках.
- Я все еще не очень верю в "бунт машин", - сурово улыбнулся старший из них, как бы извиняясь перед экипажем. - Позвольте нам все-таки войти первыми.
Группа захвата вихрем ворвалась в самолет и, конечно, не обнаружила там никого.
- Да-а-а, - сказал человек в бронежилете, пряча пистолет, - вот и дожили...
И оба спокойно пошли к своей машине, махая шоферу, чтобы выключил синюю мигалку.
Экипаж осматривал кабину.
- Вроде все в порядке, - сказал наконец Второй пилот. - Ничего не включено.
Фомин похлопал ладонью по кожуху бортового компьютера, своего бывшего друга.
- Бедный Комик, - сказал он грустно. - Вложить бы в тебя совесть, не было б тебе цены.
- А ведь сначала смирный был, - сказал Второй нилот. - Интересно, какая муха его укусила?
- Вот эта! - Стюардесса улыбнулась, открыла форточку и выпустила сердитую муху.
Пилотам шутка понравилась, и они облегченно засмеялись.