Погибла, бедняжка, именно тогда, когда все складывалось так, что она могла стать счастливой!
Ну разве не правда, что у начальника почты в груди вместо живого сердца была губка, пропитанная уксусом и желчью?
ЦИРК НА ДВОРЕ
Пройдя по нашей улице до самого конца, вы попадали на площадь. Площадь была большая, пустая и мало интересная. Летом там развлекались собаки со всего местечка, а зимой ребята устраивали катки - луж на площади было больше чем нужно.
Я уже даже не помню, как эта площадь называлась. Помнится, на табличках было написано какое-то громкое и торжественное название. Однако народ называл ее не слишком уважительно: старый свиной базар. И под этим названием и знал площадь каждый малыш в городе.
В один прекрасный день на обычно пустом базаре стало шумно. И даже тесно. Все мои знакомые мальчишки с самого утра торчали там. Матери не могли их дозваться на обед.
Что же случилось? - спросите вы.
Приехал цирк! Настоящий цирк!
Тут, пожалуй, никто из вас не удивится тому, что ребятишкам трудно было усидеть дома. Цирк!
Во-первых, белый круглый шатер - шапито - под полотняной крышей! Да еще домики на колесах! Смешные, прямо игрушечные! С окошечками, в которых были настоящие стекла! С трубами, из которых валил дым! И самое главное клетки со зверями! Каждый из вас согласится, что тут было на что таращить глаза с утра до вечера, верно?
Я-то не очень всему этому радовался. Не люблю цирка! А уж на дрессированных зверей смотреть не могу. Слишком хорошо мне известно, сколько страданий должны перенести несчастные создания, пока человек сделает из них цирковых артистов.
Но ведь не зря были у меня разные босоногие знакомые!
Благодаря этой устной почте я каждый час узнавал все последние новости со свиного базара. И то, что шатер уже готов. И то, что завтра начинаются представления. И то, что там есть два настоящих тюленя. И обезьяна, которая будет прыгать через огонь.
И вдруг прибегает ко мне один конопатый гонец. Помнится, пятиклассник.
- Ой, беда, беда! Несчастье! - кричит он еще в воротах, и мордашка у него такая перепуганная, будто полгорода охвачено пламенем. - Не будет цирка! Продают цирк!
И до тех пор уговаривал он меня, упрашивал, умолял, пока я не пошел посмотреть, что же случилось. Ну и увидел я настоящую беду. Человеческое горе! У хозяина цирка были какие-то неоплаченные долги.
И за эти долги действительно распродавали все его имущество.
Ценные звери уже нашли новых хозяев. Но никто не хотел купить ослика. Он был мал ростом, бедняжка, - немного побольше рослой собаки, и, видимо, немолод. И никому не хотелось его задаром кормить.
Не зная о своем сиротстве, ослик спокойно пощипывал травку и стриг ушами...
Жаль мне стало длинноухого. Тем более, что даже хозяин цирка не очень беспокоился о том, что с бедняжкой будет. Он, видимо, решил бросить его тут же на лугу и предоставить воле божьей.
- Я покупаю осла, - говорю.
Заплатил я несколько злотых и уже беру его за поводок.
А какой-то немолодой человек, один из циркачей (помню, что был у него во рту только один зуб, и тот порядком подпорченный), похлопал осла по темной ленте на спине и говорит:
- Старый-то он старый, но еще молодец! О, молодец! И умный, как человек! - Взял он осла за морду, посмотрел ему очень ласково в глаза, потрепал по лопатке. - Ну, иди, старик, иди за этим паном, иди... -говорит. Вздохнул, отвернулся и ушел.
А Молодец повел ушами, тряхнул головой и пошел за мной, как собака. Но у самого края площади осел вдруг остановился, оглянулся на цирк и как заревет!
Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь ослиный рев. Могу вас заверить, что он ни капли не похож на соловьиное пение! Больше всего напоминает он стоны человека, который подавился костью и теперь судорожно хватает воздух.
Я думал, что у меня перепонки в ушах полопаются от этого рева.
Прислушавшись, я понял, что Молодец плачет. Да, да, плачет! Ведь ему приходится расставаться совсем, что ему близко и знакомо. Со всем, к чему он привык издавна, пожалуй, с первых дней своей ослиной жизни.
- Пойдем, маленький, пойдем! - говорю я ослику и глажу его как можно ласковее по заплаканной мордашке.
Замолчал. Поглядел на меня. Стригнул ушами. И поплелся за мной, низко опустив голову, как человек, которому уже все равно, что его ожидает... С тех пор Молодец поселился у нас на дворе. Он был такой маленький, что о стойле для него заботиться не пришлось.
Я поместил его в сарае. Ослик был тощий, заморенный, жалкий. Видимо, цирку давно не везло и Молодцу пришлось основательно попоститься. Надо было его поставить на ноги. Я откармливал его как мог, а Крися угощала сахаром.
И Молодец быстро пошел на поправку. Но как только наш ослик немного откормился, он начал показывать свой нрав.
Во-первых, стал реветь. Ревел утром, ревел в обед, ревел после обеда и перед ужином. Ревел на весь город! И, естественно, вскоре то один, то другой сосед деликатно спрашивал у меня, долго ли я намерен еще держать у себя эту иерихонскую трубу...
Если бы он только ревел! Это было бы еще полбеды. Но вскоре он стал прямо-таки бичом всего двора. Ни с того ни с сего лягался. Оскалив зубы, бросался на собак. Скверно, очень скверно получалось...
Мы ломали голову, пытаясь понять, что же приключилось с нашим осликом. Характер у него испортился - это было ясно. Но почему? По какой причине?
Неожиданно все выяснилось. И притом тогда, когда этого никто из нас не ожидал.
В этот день Молодец был особенно сердит. И даже после обеда настроение у него нисколько не улучшилось. Тут на дворе у нас вдруг появился огородник из Грубно. Звали мы его "Всяко бывает", потому что к каждому слову прибавлял он это присловье и чаще всего - ни к селу ни к городу. Но ему, по-видимому, это "всяко бывает" казалось очень красивым выражением.
Всяко бывает был озорник. Любил попугать наших животных. Но только в шутку, не зло. Ни собаки, ни кошки, ни даже куры не боялись его.
"Знаем, слыхали!" - говорили они и снисходительно поглядывали на Всяко бывает.
На этот раз Всяко бывает стоял посреди двора и щелкал кнутом. Раз, второй, третий.
После первого щелчка Молодец встрепенулся, насторожил уши. После второго - уморительной рысцой понесся вокруг столба, стоявшего посредине двора. После третьего - сделал крутой поворот и побежал в обратную сторону. А после четвертого!..
После четвертого наш Молодец стал выкидывать такие коленца, что и Крися, и я, и Всяко бывает, и даже тетка Катерина попадали со смеху.
Осел лягался и прыгал, снова лягался и прыгал взад и вперед. И все это так серьезно, с такой важностью. Умора, да и только!
Очевидно, это был коронный номер нашего Молодца в цирке. И, видно, зрители всегда надрывали животы, смеясь над его прыжками, потому что ослик нисколько не обиделся на наш смех. Наоборот! Закончив номер, он посмотрел на нас с таким гордым выражением, словно говорил:
"Вот что значит старая школа! Неудивительно, что вам нравится. Конечно, цирк у вас тут чепуховый, но артист - везде артист!"
С той поры плохое настроение Молодца как рукой сняло. А у меня на дворе появился свой цирк!
Все ребята - а я вам уже говорил, что школа была у меня под боком мчались, не жалея ног, чтобы посмотреть, какие фокусы откалывает мой Молодец. Пришлось мне приобрести кнут, потому что без музыки ослик не желал танцевать.
Вы, может быть, думаете, что ослик показывал свои штуки в любое время, стоило его попросить? Ошибаетесь. Он исполнял свой номер только три раза в день: утром, после обеда и вечером. В другое время можно было щелкать кнутом сколько угодно - Молодец и ухом не вел.