– Не, ну, бета в знаменателе! Хи-и! Надо было ждать, пока Борька успокоится, или каким-нибудь разговором привести его в чувства. Олег сказал: – А я тебя вчера весь день искал. Твои из лаборатории темнили, не выдавали, где ты. – Ведь сразу два юбилея было. У Евгении Степановны из бухгалтерии и у Горбунского из вычислительного центра. Так что я вчера тосты произносил и за дебет пятидесятого счета, и за гетероскедастичность случайного члена. – Откуда ты про дебеты знаешь? – удивился Олег. – Ну, видишь ли, быть физиком и не знать, хи-и, про… про… дебет! По коридору проходила дама предпенсионного возраста. Олег знал ее только в лицо, но всегда почтительно здоровался. – Ой, Боря! – воскликнула дама. – Спасибо вам за книгу. Купила и сразу прочитала. – Ну и славно! – ответил Мешков. – Очень мне понравилась. И знаете, в книге как раз все то, о чем я сама думала. Представляете: я думаю, а в книгах уже пишут! – А о чем книга? – спросил Олег. – О вкусной и здоровой пище, – Борька захихикал. – Он опять шутит. – Дама сохраняла серьезный вид. – Книга – о нелинейности. – И они с Веселовым тоже о нелинейности. – Борька довольно кивнул на Олега. – Правда? – Дама посмотрела на них с интересом. – Надо обязательно прочитать. – Прямо скажу – чтение захватывающее! – выкрикнул Борька. Дама заторопилась и ушла. Борька успокоился и стал серьезнее: – Ну, ты тоже… За Веселовым отчеты не читаешь. Я его с института помню. Ему бы только по комсомольским делам бегать. Пар из порток… Ну, как говорилось у нас в Белой гвардии: «Пессимизму темных мыслей противопоставим оптимизм светлых идей!». Олег понял, что договориться с Борькой не удастся и расстроился. С отчетом наверняка начнутся большие неприятности. Но злился он не столько на Борьку, сколько на Веселова. – Есть большое и значимое дело! – негромко объявил Борька. – Восьмого числа будет очень интересная встреча. Соберется много разного народа. – Мы с тобой в тот раз ходили. – Олег скептически поморщился. – Ну да, неудачно, – согласился Борька. – Но в этот раз – точно! Народу будет – море. – Ты в тот раз чуть ли не митинг обещал. – Не все сразу. В тот раз чего-то не вышло. – Ходи с тобой на баррикады. – Олег махнул рукой. – У вас – то порох отсырел, то патронов не завезли. – Нет, а если без дураков, что ты считаешь? – Борька стал серьезным. Но серьезность у него была какой-то размыто-глуповатой. – Считаешь – просто так сидеть? Ой, я знаю, что ты сейчас скажешь про всякую сволочь и так далее. А где других найти? Ты других знаешь? Продолжать этот разговор Олегу не захотелось. В лабораторию он вернулся в унылом настроении, застал Веселова и с порога объявил, что отчет зависает. – Специально ему на отзыв подсунули, – ответил Веселов. Галина Васильевна встрепенулась, поправила костюм с тремя значками и медалью на широком лацкане и заявила: – Знаете что! Тот отчет – ладно! А теперь надо серьезно бороться за качество. – Но вообще-то этому пройдохе Борьке хорошо бы сделать козью морду, – мечтательно произнес Веселов. – А то уж больно они умны-с. Только они в турбулентности и петрят. Надо бы организовать ему звонок из комитета по госпремиям. – Можно, конечно, – согласился Олег. – Но это уже – тяжелая артиллерия. – Лучше что-нибудь попроще. – А что? – спросил Веселов. Олег набрал номер Борькиного телефона: – Алло! Изобретатель дирижаблей! Самое главное тебе забыл сказать. Мы тебя включили в хозрасчетную тему. Мы – не ты. Мы таланты всегда поддерживаем и привечаем. Только ты разберись с первым отделом. Они чего-то про тебя говорили. Работа сам понимаешь, для кого. А они говорят, ты за границей был. – Когда? – вскрикнул Борька. – То ли сам, то ли с родителями. В какой-то Горгиппии. – Идиоты! – заорал Борька.
– Во, идиоты! Ну, я ща им скажу! – Разбирайся там побыстрее, – перебил его Олег. – Мне надо документы отсылать. Пока! Галина Васильевна побренчала ложечкой в чашке с чаем: – Надо же! Побывать в Горгиппии! Эта страна народной демократии? – Еще какой! – ответил Олег. – Подойду-ка я к первому отделу, – сказал Веселов. – Посмотрим, что там. Он вернулся минут через пять и разочарованно сообщил: – Вот, пройдоха! Пошел в библиотеку и листает какую-то толстенную книгу. Энциклопедию, наверное. – Действительно, пройдоха, – согласился Олег. – Эх, что-то мы тут недодумали. – А может с директором насчет отчета поговорить? – спросил Веселов. – Дал бы он его кому-нибудь другому на отзыв. Я этот отчет третьей главой в диссертацию включил. – Надо просто подработать, ошибки исправить, – ответил Олег. – Это – целое дело, – недовольно говорил Веселов. – Меня и так с защитой два раза футболили. Я уже с секретарем совета договорился. Сколько мне можно в неостепененных сидеть? Веселов был большим занудой и лентяем. Олег в общем-то к этому привык. Но иногда начинал злиться. На субботний вечер Ирина пригласила Олега в гости. Из Тюмени на несколько дней приехал ее сводный брат. Не то, чтобы она хотела их познакомить; просто волей-неволей брата надо было звать к себе, и Ирина решила собрать сразу всех. Брат был намного старше Ирины. Вырос в Москве, работал в министерстве и с повышением был отправлен в Сибирь. Знакомиться с Ирининым родственником Олегу не очень-то хотелось. Но после своего недавнего исчезновения отказаться было невозможно. Ирина жила вместе с матерью недалеко от метро «Профсоюзная» в большой двухкомнатной квартире. Под окном ходили трамваи. Днем их не было слышно, но в полночь они начинали носиться с грохотом и визгом, до звона оконных стёкол и подвесок на люстре. Часов в шесть утра этот грохот повторялся. Олегу приходилось выслушивать его всякий раз, когда Иринина мамаша уезжала в командировки. В киоске у метро Олег обзавелся цветами. Сначала посчитал, что вполне достаточно обойтись одним букетом, но решил не жадничать и купил второй – для Ирининой мамаши Нелли Алексеевны. – А, это ты уже! – сказала Ирина, открыв дверь, хотя он опоздал минут на двадцать. В ее квартире, как всегда, можно было ноги переломать о ящики, сломанные стулья и завернутые трубочками половики. Ради брата кое-что убрали, и не так пахло пылью, как обычно. – Нелли Алексеевна! – позвал Олег. – Вам цветы! – Ой, какая роскошь и прелесть! – проговорила до сих пор несостоявшаяся теща.
«Все-таки она у Ирины – ничего, – подумал Олег. – Кажется, пока не злится. Во всяком случае собак не спускает. Хотя, еще не вечер». – Проходите, и в комнате посидите, – велела Нелли Алексеевна. – У нас еще не все готово. Большая комната была поклеена блеклыми алыми обоями. На стенах висели рисунки, пришпиленные булавками, медный эстамп, из тех, что припаривают юбилярам, и вывеска на гвоздике «Посторонним вход воспрещен». Гостей предполагалось потчевать за журнальным столиком. На нем стояли тарелки, рюмки и ваза с яблоками. – Ириша, я начинаю оладьи печь, – сообщила из кухни Нелли Алексеевна. – Слышишь меня? В дверь позвонили. – Ой, вы, Сергей! – говорила в прихожей Нелли Алексеевна. – Какой вы солидный и серьезный! Рада вас видеть. Все хорошо у вас? В комнату вошел полный человек лет сорока в больших очках, расстегнул пуговицы на пиджаке, протянул Олегу руку и важно представился: – Сергей Павлович! – Как ваша мама? – спросила его Нелли Алексеевна. – Ничего. Хотя, по всякому бывает. – Я слышал, вы с Ириной работаете? – Сергей Павлович обращался к Олегу. – Да-да, поговорите. А то – у нас сегодня оладьи в программе, – сказала Нелли Алексеевна и ушла. – Вместе работаем, – ответил Олег.