Человек, который выдает себя за Горанова, ни с кем не общается - по крайней мере с тех пор, как я за ним наблюдаю. Крайне осторожен, весьма подозрителен, почти не выходит из дому. Если поддерживает с кем-либо связь, то, вероятно, через Пенева, который часто бывает в городе.
Не исключено, что Пенев меня заметил, когда я в прошлый раз был в Мюнхене. Поэтому я все время старался следить за ним издали. Вчера, когда я шел за ним следом, он меня видел, но узнал, нет ли - сказать трудно. На всякий случай я пока прекращаю за ним наблюдение и оставляю для сведения эту справку".
Пока послание Белева постепенно превращается в пепел, я слышу голос хозяина:
- Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь?
- Да. Дайте мне, пожалуйста, листок бумаги и конверт.
Мое письмо еще короче:
"Попытка ликвидировать Б. Он находится в городской больнице в Лозанне. Предлагаю перейти к варианту "Дельта"".
Запечатав конверт, передаю его господину Россу.
- Буду вам очень обязан, если вы сумеете еще до обеда связаться с братом Чезаре.
- Никак не сумею, - сокрушенно разводит руками старик. - Сегодня не тот день. Только завтра.
Хорошо, что "тот день" - завтра, а не через неделю. Но ничего не поделаешь. Хозяин не радист, а всего лишь скромный почтовый ящик. Скромный и слишком старый почтовый ящик. но все еще приносящий пользу вопреки утверждению, что его жизнь уже лишена всякого смысла.
- Надеюсь, ваши дела складываются не так скверно? - сочувственно спрашивает хозяин.
Он понятия не имеет о том, что собой представляют "наши дела", не проявляет ни малейшего любопытства, и все же в его взгляде нетрудно уловить тень беспокойства. Беспокойства не за себя, а за этого неизвестного человека, за незваного гостя, который забрел в этот тихий дом, чтобы обменяться какими-то загадочными письмами.
- Ничего страшного, - говорю в ответ. - Наши дела редко идут как часы. Даже в этой стране часов.
Наконец я подаю ему руку и спешу избавить его от своего присутствия.
Я снова в этом узком желобе, именуемом Гранд-рю, но, к счастью, теперь я спускаюсь под гору, и пронзительный ветер дует в спину.
Итак, кое-что проясняется - по крайней мере то, что касается вчерашней катастрофы. У тебя не было уверенности, узнал ли он тебя... Теперь ты в этом убедился, хотя и слишком дорогой ценой. Дорогой для тебя, а для дела и подавно.
Двумя годами раньше Белев занимался в Мюнхене изучением некоторых людей, связанных со "Свободной Европой". Его, разумеется, занимала не столько "Свободная Европа", сколько обратная сторона медали - ЦРУ. Очевидно, тогда-то он и сталкивался с Пеневым. И, очевидно, Пенев его видел и запомнил.
Выслеживать кого-то, думая, что тебя никто не знает, и вдруг столкнуться с типом, которому ты хорошо известен, - конечно же, чистая случайность, и Белев здесь ни в чем не виноват. Вина его в том, что не держался от Пенева на почтительном расстоянии. Слишком полагался на свой профессиональный опыт и пошел за ним следом. И вот в пути натолкнулся еще на одну случайность, уже трагическую, и Пенев его заметил.
Ну заметил, так что из этого? Пенев, надо полагать, тоже не лыком шит, и было бы вполне логично, если бы он сделал вид, что его никто не интересует, если бы прикинулся дураком и попытался разобраться, кто именно и с какой целью за ним следит. А вместо этого он двумя днями позже совершает покушение на своего преследователя.
Нелепость какая-то. Но может быть, Пенев сам был под наблюдением? Может быть, как раз те, которые держали его под наблюдением, решили по собственному усмотрению убрать неизвестного прилипалу? И как только он попался им на глаза, они тотчас же осуществили свое намерение. Что совсем нетрудно в небольшом городе вроде Берна, особенно когда речь идет о человеке, которого так и тянет в опасную зону, точнее, к вилле Горанова.
Последняя версия мне представляется крайне неприятной и, к счастью, маловероятной. Во всяком случае, инцидент на шоссе не в ее пользу. Окажись там опытные люди, исполненные решимости убрать Белева, его бы уже не было в живых. Несколько выстрелов или удар французским ключом по темени, и дело с концом Мизансцена несчастного случая близ Лозанны подсказывает иную ситуацию. Человек в старом "ситроене", вероятно, весь день тащился за Белевым в надежде застукать его в удобном месте. Однако, увидев, что уже стемнело и надеяться больше не на что, незнакомец решил прижать моего друга к бровке и вынудить его к признанию. С этой целью он стал его подсекать. Только Белев не был склонен останавливаться. Словом, завязалась игра, в процессе которой каждый из партнеров полагает, что другой струхнет и обязательно уступит. Но так как ни тот, ни другой не стал уступать, столкновение оказалось неизбежным. И, вероятно, выскочившая из-за поворота машина обладателя косматых бакенбардов нагнала страху на Пенева, потому что он - или кто бы там ни был - предпочел покинуть "ситроен" и исчезнуть во мраке; чтобы не давать показания в участке.
Разумеется, я не могу знать, что именно произошло, и вовсе не воображаю, что мне удалось нащупать истину, прежде чем я попал на рю де Рон. У меня достаточно времени для того, чтобы анализировать случившееся и строить догадки - пока не вступит в действие вариант "Дельта". Одно могу с уверенностью сказать: мы все же напали на логово зверя. В самом деле, если бы господин Лжегоранов или господин Пенев проводили время исключительно за раскладыванием пасьянса, Белев едва ли стал бы жертвой дорожного происшествия. К крайним мерам даже в мире шпионов прибегают лишь в крайнем случае.
Свернув с рю де Рон, я ныряю в первую попавшуюся телефонную кабину. Набираю номер городской больницы Лозанны. Голос на другом конце провода мне незнаком. Называю имя пациента, о здоровье которого я беспокоюсь, после чего слышу:
- Момент...
И через несколько секунд:
- Кто говорит?
Только это уже другой голос, знакомый мне своим полицейским колоритом.
- Это его друг, мосье Робер.
- Вы хотели его видеть? Пожалуйста.
- Благодарю вас. Только сейчас мне сложно. Поэтому...
- Если сейчас вам сложно, то боюсь, что потом вам вообще не удастся его повидать. Он очень плох...
Покинув кабину, я устремляюсь к Пон де ля машин, на ходу пытаясь разгадать, что это - грубая уловка или мне действительно сообщили печальную весть. С профессиональной точки зрения, сказал бы Любо, это тебя совершенно не касается. С профессиональной точки зрения сейчас тебе, браток, полагается быть подальше от Лозанны и от городской больницы.
Оставив позади мост, иду по набережной, на этот раз в обратном направлении, подталкиваемый ветром. Нечего меня подталкивать, говорю я ему, без тебя обойдемся. Оплатив гостиницу, сажусь за руль "вольво" и трогаюсь в путь.
Часом позже останавливаюсь на небольшой улочке Лозанны, покупаю в киоске план города и совершаю до нему соответствующий поиск. Затем пускаюсь в путь пешком по улицам, которые в большинстве своем напоминают женевскую Гранд-рю если не теснотой. те но крайней мере крутыми подъемами и спусками.
С видом скучающего туриста, томящегося от безделья, прохожу перед зданием городской больницы по противоположному тротуару. Мой взгляд лениво знакомится с двумя рядами окон. Ничего.
Если на эту затею взглянуть с профессиональной точки зрения, то ты, браток, делаешь глупости, размышляю я. Затем решаю повторить уже содеянную глупость, только на этот раз с тыльной стороны здания. На улице пусто, если не принимать в расчет возвращающихся из школы детей. Больничный двор обнесен железной решеткой и живой изгородью.