Чтоб тебя черти взяли!
- Что там?
- Державу разбил.
- Эх, тюря! Последний абажур..,
- Ну садитесь, садитесь. Ой, черт, что это мокрое попало под сиденье?
- Это мой хвост, - сказал один из чертей.
- Так оторви его к дьяволу, что ж ты распускаешь его, когда и без того все мокрые.
Обратно ехали все молча. Только заведующий покачал головой и сказал:
- И как это меня черт угораздил, же понимаю.
- Что?
- Да вот ошибку эту допустил: про идейное-то упомянул.
II
ПУСТЫЕ ГОЛОВЫ
Вечером, накануне пасхи, когда в пригородном селе допекались последние куличи, около Народного дома толкался какой-то народ, подставляли лестницы, что-то устраивали. А потом на фронтоне дома ярко вспыхнули красные электрические звезды.
- Что там такое? - спрашивали друг у друга редкие прохожие.
- Э, пустые головы... ребята все пропаганду свою устраивают против бога. Люди в церковь собираются, а они - чертте что.
- Наши мужики грозились, что ежели они будут безобразничать, то соберутся и искблотят всех.
- Ну, да слава богу, на нее, на пропаганду-то эту, внимапия никто не обращает: в прошедшем году ни одного человека не было; поездили, поездили да так и вернулись ни с чем. Хотели было перед церковью безобразие устроить.
- Нынче, кажись, чтой-то еще придумали. Гимнастику будут у всех на глазах делать, музыка будет...
На улице показался отряд мальчиков со знаменами и барабаном, направлявшийся к Народному дому.
Из калитки выскочила молодая баба в накинутом на голову платке.
- Тьфу ты пропасть, думала, солдаты идут, - сказала она.
Но все-таки остановилась посмотреть. Шедшие по краю мостовой прохожие тоже остановились и стали смотреть.
- На что время тратят... Вместо того чтобы делом заниматься, а они...
- А все-таки ладно идут, - сказал кто-то. - Малыши, а любо глядеть.
- Намуштровались за год-то.
- Глянь, еще идут! - крикнула стоявшая у калитки женщина в полушубке.
Показался еще отряд, более взрослых.
- И девки туда же! Ах, пустые головы. Вместо того чтобы в семье праздник встречать по-христиански, они антихристу в лапы лезут.
Где-то за углом заиграла музыка, и на площади показался еще отряд с оркестром музыки.
У калиток стал показываться народ.
- Какое безобразие! Под великий праздник - музыка. О господи, как только терпишь, милосердный, - сказала, вздохнув, пожилая женщина.
- Стараются музыкой завлечь, - сказал кто-то. - Только бы шли - они на всякие штуки пуститься готовы.
- Не очень-то пойдешь... Там, говорят, по билетам да за плату.
- О?! Значит, что-нибудь особенное придумали, раз плату положили.
- Да, говорят, сочинили какую-то штуку.
- О, пропасти на них нет, - сказала пожилая женщина, вздохнув, религию не почитают, старших не уважают...
Все замолчали и смотрели вслед уходящим отрядам.
- А дорогие билеты? - спросил кто-то.
- Если пораньше захватить, и дешевые найдешь. Старикам и старухам, говорят, вход бесплатный.
Пожилая женщина хотела было еще что-то.сказать, но промолчала. Потом немного погодя спросила:
- Ас каких лет?
- Что с каких лет?
- Да вот бесплатно-то?
- Ну, как сказать... вот тебя пропустят. А ежели -помоложе, то плати.
- Нет, скажи пожалуйста, как выравнялись ребята...
И сурьезные какие. Идут, ровно тебе настоящие солдаты.
- Говорят, к попу приходили рясу просить, - сказала женщина в платке.
- Зачем?
- Что-нибудь выдумали...
- Взять бы хворостину хорошую... Что за поношение!
- Ну, да ведь все равно народу-то никого не будет. Перед, пустыми стенами поноси, как хочешь.
- Нет, туда что-то побежали как будто.
- Такие же пустые головы, как они.
- Говорят, будто дьячок послал ,жену смотреть, как нашего попа представлять будут.
- Небось попадья придет, не утерпит. Вот бы поглядеть, как она себя будет чувствовать.
- Ей и стоит...
На улице показалась группа взрослых.
- Куда вы? - крикнули им от калитки.
- Пойтить посмотреть, что эти умные головы вытворять будут.
- Попа, говорят, будут изображать?
- Там и попадья поцала...
- О? Подождите, вместе пойдем.
- Нет, это правда, надо пойтить посмотреть. Ежели безобразие какое, то прекратить. А то их оставили без больших, о|уи там черт знает что разведут.
- Куда бежите? - крикнуло несколько голосов от калиток, когда шедшие подходили к концу улицы.
- Хотим безобразие это прекратить, - ответило несколько голосов.
- И хорошее дело.
- А ты, бабушка, куда?
- Да вот посмотреть хочу, что эти разбойники будут делать. Может, после этого и жить больше нельзя.
- А денег откуда возьмёшь?
- Нам бесплатно, кормилец, объявили.
- Это другое дело...
- А ведь иные, поглядите, как на настоящее представление идут.
- Чтой-то старух-то сколько привалило?
- Им бесплатно.
- Небось рады эти молокососы, что к ним столько народу идет смотреть. А того не понимают, что идут над ними же смеяться, говорили в толпе, которая уже приближалась к освещенному театру.
Из театра вышло несколько ребятишек. Увидев приближающуюся толпу, они бросились обратно. Слышно было, как торопливо, испуганно захлопнулись двери и как зазвонил телефон.
Толпа остановилась около театра,
- Что ж они заперли-то?
- Должно, рано еще. Ждут, когда наберется побольше.
Простояли минут десять.
Вдруг послышался дребезг колес по мостовой. Кто-то быстро ехал к театру. Оказалось, что это начальник милиции с двумя милиционерами. Они быстро осадили лошадь у подъезда и выскочили С таким поспешным видом, как будто прискакали по чьему-то вызову.
- Вы что тут собрались? - спросил подозрительно начальник милиции у толпы.
- Билетов ждем. Да что ж они, товарищ начальник, назначают в десять часов, а уж сейчас больше десяти, - сказал крайний человек в поддевке.
- Да еще в середку не пускают. Ведь теперь не лето.
- Час простоим да и разойдемся...
- Тьфу, черт! А я уж думал... - сказал начальник и не договорил.
- Прикажите пускать начать. До каких же это пор ждать! - послышались еще голоса.
- Сейчас распоряжусь.
- Матушки, милиция! - крикнул кто-то из темноты, и в свете фонарей показались фигуры бегущих к театру людей.
- Отпирают! Не напирайте там! - кричал какой-то человек в рыжей меховой шапке.
Люди, спершись в дверях и выставив для защиты боков локти, проламывались в открывшиеся двери. А в дверях стояли милиционеры и кричали на всех:
- Граждане, осади! Других подавите.
- А вы пропускайте. Чего вы держите! - кричали сзади.
- Напирай сильней! Старухи, не толкайтесь под ногами, куда вас лихая столько натащила! Вам в церкви место, а не тут.
Старый человеке, а тоже лезешь!
- Им бесплатно, - сказал кто-то.
- Батюшка, а меня пропустят? - спрашивала пожилая женщина у человека в рыжей шапке, к которому ее прижали грудь с грудью в толпе.
Человек в рыжей шапке, отклонившись головой назад, чтобы несколько издали посмотреть на лицо женщины, сказал:
- Навряд... молода. О, черт их возьми, ну прямо все бока растолкали.
- Там небось, в зале-то, никого нету. Они нарочно давку такую устраивают. Ведь это какой народ: где тесно, он туда и прет.
- Сама-то зачем прешь?
- Я раньше пришла.
А стоявшие сзади смотрели на ломившуюся толпу и говорили:
- Ну, прямо за людей стыдно. Нарочно пошла посмотреть на народ.
- Я тоже. А учителя прошли с таким видом, как будто на какое важное дело идут. Да проходите вы там - сейчас уж небось начнется! - крикнула женщина в вязаной шапочке.
- Куда ж тут проходить! - сказал раздраженно рабочий, которого сдавили со всех сторон так, что он, положив локти на плечи старух, точно плыл, куда его несло течением. - "Вы-то чего сюда приперли?
- Это не ваше дело, - сказала женщина в вязаной шапочке.