Когда я ему указывал, что ведь и отец убивает и кабанов, и диких гусей, и всякую другую дичь и птицу - которая почти целиком и составляла наш мясной стол он возражал, что это совсем другое. Отец, в общем-то, поддерживал в Ваньке этот настрой, хотя иногда говорил ему: "Только, надеюсь, благодаря воспитанию ты не вырастешь в одного из тех сумасшедших "зеленых", которые берутся защищать природу, ничего в ней не понимая, и только вред приносят".
Вот такие дела, чтобы вы знали - или вспомнили, если вы читали предыдущие повести, где я уже об этом рассказывал.
Но вернемся к нашему плаванию.
- Аленький цветочек вообще был единственным на всей земле, и все-таки его сорвали, - сказала Фантик.
- Ага, и чем это кончилось? - насмешливо возразил Ванька. - Вон какие ужасы произошли!
- Никакие не ужасы! - заспорила Фантик. - Ведь, в результате всего, чудовище превратилось в прекрасного принца!
- Да о чем спорить? - сказал я. - Мы уже давно миновали это место!
- Ой, смотрите, ещё одна заводь с белыми лилиями! - воскликнула Фантик.
Я не выдержал.
- Вертай к заводи! - сказал я Ваньке.
- Ты что?! - Ванька, похоже, расстроился. - Неужели ты?..
- Раз ещё одна заводь - значит, это судьба! - сказал я. - Пусть Фантик побудет русалкой. Русалка и викинг в одной лодке - это вообще умереть... Только смотри, - предостерег я Фантика. - Сама за цветком не тянись. Надо сорвать его аккуратно, чтобы не раскачать лодку, так что предоставь это дело мне.
Разом просиявшая Фантик кивнула в знак согласия.
Мы вошли в заводь, остановились посреди цветов, и я, осторожно наклонившись, потянулся к ближайшему. Опустил руку под воду, нащупал его стебель. Вода была довольно холодной - градусов четырнадцать-пятнадцать, но не такой холодной, как ей положено быть в конце октября. Я подумал, что к вечеру можно будет и искупаться - особенно если на острове Буяне найдется тихая бухточка, их тех, которые солнце так хорошо прогревает за день.
Стебель оказался довольно мясистым и упругим, а я боялся дергать, чтобы не накренить лодку слишком сильно. Хоть она и обладала потрясающей устойчивостью - спасибо всем, кто на помог её наладить - но все-таки она была нагружена довольно основательно, а на воде рисковать никогда не стоит. Уж этот отцовский урок я заучил как надо! Слишком много печальных примеров успели мы повидать!
Стебель почти поддался, когда я ощутил между пальцами что-то тошнотворно склизкое. Я выдернул руку из воды - цветок оторвался как миленький и остался у меня в руке вместе с куском стебля - поглядел на пальцы и от ужаса и отвращения заорал так, как не орал, наверно, никогда в жизни!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОД ПРИЦЕЛОМ
Ванька и Фантик чуть из лодки не вывалились от испуга, когда я, не обращая ни на что внимания и не думая о том, что мы можем перевернуться, запрыгал с дикими воплями. Мне в палец впиячилась (именно впиячилась, другого слова не подберешь) пиявка, пристроившаяся на стебле лилии. Она вцепилась в меня так, что оторвать её я не мог, и к тому же её тельце, похожее на узкий черный мешочек с какой-то гадостью, проскальзывало у меня между пальцев, и ухватить её у меня никак не получалось. А ощущение от этой твари, болтающейся на пальце было, говорю, самое мерзопакостное. Да ещё и учтите, насколько неожиданно все это произошло.
Наконец, мне удалось её кое-как оторвать и стряхнуть в воду, и я опустился на скамью под парусом, переводя дух.
Как ни странно, во время моих прыжков и метаний лилия нисколько не пострадала, и я протянул цветок Фантику.
- На... Держи...
Фантик глядела на меня округлившимися от ужаса глазами, её лицо побелело.
- Что это было? - пролепетала она.
- Пиявка, - ответил я. - Не обращайте внимания, просто сначала это было как-то... - меня передернуло. - А вообще пиявки ведь не опасные твари.
- Вот видишь, как Борька влип из-за твоего дурацкого желания заполучить этот цветок! - бухнул мой братец.
Фантик, которая в любом другом случае огрызнулась бы, наверно, в ответ, промолчала. Она и сама переживала и чувствовала себя виноватой.
И тут мы услышали треск кустов на берегу.
- Тихо! - сказал я. - Что там такое? Человек или зверь?
- А какой зверь может так трещать? - прошептала Фантик.
- Медведь... или лось, - таким же шепотом ответил ей Ванька.
Но это был не медведь и не лось. Из кустов на берег выломился здоровый мужик с отличной винтовкой - и с таким шалым взглядом, что нам сразу стало не по себе.
- Стоять! - крикнул - или, вернее, прорычал - он, направляя на нас винтовку. - На месте!
Мы замерли, боясь пошевелиться.
Мужик, держа нас на прицеле, приглядывался к нам.
- Кто такие? - спросил он. - Что здесь делаете?
- Просто... просто катаемся, - с трудом проговорил я.
- Одни? - осведомился он. - Без взрослых?
В самом этом вопросе была спасительная для нас подсказка.
- Как же без взрослых? - поуверенней ответил я. - Я ж говорю, нас отпустили покататься. А наши папы здесь охотятся... совсем неподалеку.
- Где - здесь? - резко спросил мужик.
Я махнул рукой в ту сторону, из которой мы приплыли.
- Вон там...
- Там? - мужик покосился туда, куда я махнул рукой. - И далеко они?
- Совсем недалеко! - быстро заверил я. - Как начнут стрелять, так вот увидите, выстрелы совсем рядом прозвучат!
Мужик приглядывался к нам, что-то соображая.
- Рядом, говорите? - проворчал он. - Что-то не верится. Слишком много барахла у вас в лодке. Что ж вы его не разгрузили, если вы уже выбрали место для стоянки? И что это вся лодка у вас размалевана, и вы сами в каком-то чудном маскараде?
- Мы репетируем, - ответил я. - Скоро День Города, вот мы и будем выступать в праздничном параде. Ведь через эти места проходил в древности один из главных торговых путей варягов, вот мы и будем изображать всяких северных воинов...
- Репетируете, пока папаши охотятся? - мужик не опускал нацеленного на нас ружья. - Гм... Как-то нескладно получается.
- Почему же нескладно? - откликнулся я. В голове у меня всплывали фразы, которые я невесть где вычитал: "Если вы оказались заложниками террориста, не делайте ничего, что может разозлить его или напугать, но при этом старайтесь завязать с ним разговор, на любые темы. Когда человек втягивается в разговор, он перестает относиться к собеседнику как к некоему безликому существу, и это становится дополнительной гарантией безопасности заложника..." Что ж, на данный момент нас вполне можно было считать заложниками террориста, верно? - Лодку мы подготовили к параду заранее, и...
- И ты хочешь сказать, что, кроме вас и груза, в этой лодке ещё спокойно размещаются двое взрослых со всем охотничьим снаряжением? хмыкнул мужик. - Вот что, хватит мне мозги пудрить! Говорите, куда вы плывете и зачем?
Мне показалось, что огоньки безумия в его глазах стали поярче. Вот подфартило нам нарваться на "психа-одиночку", как выразился бы мой братец! Да ещё психа с огнестрельным оружием!
Я поглядел на Ваньку и Фантика. Они сидели оцепенев, как воды в рот набрав, с белыми лицами. Все переговоры предстояло вести мне, потому что у меня единственного язык не окончательно отнялся от страха. Но говорить этому типу, куда мы плывем на самом деле, было ни в коем случае нельзя!
- Честное слово, мы не пудрим вам мозги! - сказал я. - Мы...
- Вы тут чудите и темните, и мне это не нравится! - перебил меня мужик. - Замрите и не двигайтесь! Никаких папаш с вами нет, и если я выстрелю в вас, никто этого не услышит!
Он вышел к самому берегу, и мы увидели, что на нем высокие болотные сапоги. Переложив ружье в левую руку, не отрывая от нас глаз и не опуская ствола, он стал шарить правой рукой в прибрежном тростнике, зайдя в воду почти по колено.