Подняв жалюзи, она открыла окно и почувствовала теплый нежный ветерок, который означал, что после предутренней сырости в Ньюпорт пришла идеальная для фотографирования осенняя погода.
Мэги оделась и минуту изучала себя в зеркале над столиком. В глазах больше не осталось следов от пролитых по Нуале слез. Они снова были ясные, голубые, как сапфиры.
Именно так сказал про ее глаза Пол во время их первой встречи. Казалось, это было невозможно давно. Она была подружкой невесты на свадьбе Кея Келера, он дружком жениха.
Банкет устроили в клубе «Шеви Чейз Каунти» в Мэриленд, возле Вашингтона. Он сидел рядом с ней. «Мы разговаривали весь вечер, — подумала Мэги. — После венчания протанцевали практически все танцы. Потом он обнял меня, и мне показалось, что я очутилась у себя дома».
Тогда им было по двадцать три года. Он учился в Авиационной академии, она только что закончила стажировку в нью-йоркском университете.
«Все говорили, что мы красивая пара, — вспомнила Мэги. — Смотрелись очень контрастно. Пол совсем светлый, с белокурыми прямыми волосами и голубыми глазами, нордический тип, который он унаследовал от финской бабушки. Я — темноволосая кельтка».
Пять лет после его смерти она носила его любимую прическу. Но в прошлом году обрезала волосы на три дюйма. Теперь они едва доставали до плеч, но в награду за это, став более короткими, лучше вились. К тому же с ними теперь меньше забот, а для Мэги это было очень важно.
Полу еще нравилось, что она пользовалась только пудрой и губной помадой. Теперь в особых случаях она красилась побольше.
«Почему я сейчас об этом думаю?» — спросила себя Мэги, одеваясь, словно она рассказывала Нуале. Все это произошло в годы, когда они были в разлуке, и она собиралась обо всем ей рассказать. Нуала рано овдовела, она бы ее поняла.
Теперь безмолвной молитвой Нуала похлопочет за Мэги перед своими любимыми святыми, чтобы они помогли ей понять, что так встревожило ее на кладбище. Она подхватила поднос с остатками завтрака и отнесла на кухню.
Через три минуты, проверив содержимое сумки, заперев дверь на два замка и прихватив камеру «Никон», она отправилась на кладбище.
26
Миссис Элеонора Робинсон Шандлер прибыла в «Летам Мейнор» на встречу с доктором Вильямом Лейном ровно в 10.30.
Лейн принял эту аристократку с обаянием и радушием, благодаря которым он считался отличным директором и практикующим врачом этого пансиона. Он знал историю миссис Шандлер наизусть. Эта фамилия хорошо известна на Род-Айленде. Бабушка миссис Шандлер была одной из светских гран-дам во времена расцвета города в девяностых годах прошлого века. Она станет удачным дополнением заведению и, очень возможно привлечет новых гостей из своих друзей.
Ее финансовое положение, хотя и внушительное, слегка его разочаровало. Очевидно, что большую часть состояния она передала своей многочисленной семье. За семьдесят шесть лет она хорошо постаралась для перенаселения планеты: четверо детей, четырнадцать внуков, семь правнуков и немало еще в перспективе.
Однако с учетом ее имени и происхождения она вполне может рассчитывать на двухкомнатный номер, предназначавшийся для Нуалы Моор, решил он. Ясно, что она привыкла ко всему самому лучшему.
Миссис Шандлер была одета в бежевый вязаный костюм и лодочки на низком каблуке. Нитка жемчуга, маленькие жемчужные сережки, золотое колечко и узкие золотые часы на руке являлись единственным ее украшением, но каждая из этих вещей была уникальна. Ее классические черты, обрамленные белоснежными волосами, имели величественно-спокойное выражение. Лейн сразу понял, что опросу подвергнется он, а не она.
— Вы, конечно, понимаете, что это всего лишь предварительная встреча, — сказала миссис Шандлер.
— Я пока не уверена, что готова поселиться в пансионате, каким бы привлекательным он ни был. Должна заметить, что из всего увиденного ясно, что этo старинное место превосходно отреставрировано.
«Сэр Губерт зря не похвалил бы», — ехидно подумал Лейн, но признательно улыбнулся.
— Благодарю вас, — сказал он. Если бы здесь была Одиль, она бы начала заливаться, что похвала, исходящая от миссис Шандлер, так много значит для них и прочее, и прочее.
— Моя старшая дочь живет в Санта-Фе и очень хочет, чтобы я тоже жила там, — продолжала миссис Шандлер.
«Но тебе туда не хочется», — подумал Лейн и почувствовал облегчение.
— Конечно, прожив в этом городе столько времени, трудно пойти на такую резкую перемену в жизни, — сказал он сочувственно. — Многие наши гости навещают своих близких одну-две недели, а потом очень рады вернуться в тишину и комфорт «Латам Мейнор».
— Да, охотно верю. — Тон миссис Шандлер был уклончивым. — Полагаю, у вас есть апартаменты на выбор.
— Честно говоря, недавно освободился один из наших лучших номеров.
— Кто там жил прежде?
— Миссис Констанция Ван Зикль Райнлендер.
— Да, конечно. Кони была так больна, я понимаю.
— К сожалению, это так, — Лейн не упомянул Нуалу Моор. Он объяснил, что комнаты пустовали из-за полного их переоформления.
На лифте они поднялись на третий этаж. Миссис Шандлер долго стоила на террасе, выходящей на океан.
— Это прекрасно, — снизошла она. — Полагаю, эти комнаты стоят не меньше 500 тысяч долларов?
— Совершенно верно.
— Но я не собираюсь тратить так много. Теперь, когда я увидела этот номер, хотелось бы взглянуть на остальные.
«Она хочет поторговаться», — подумал доктор Лейн и едва сдержался, чтобы не сказать ей, что такие уловки не пройдут. Главное правило престижных резиденций — никаких скидок. Иначе скандал, потому что слухи о них распространялись мгновенно среди тех, кому в этой скидке было отказано.
Миссис Шандлер отклонила самый маленький, средний, а потом и самый большой номер с одной спальней.
— Ничего из этого не годится. Боюсь, мы зря тратим время.
Они спустились на второй этаж. Доктор Лейн повернулся и увидел приближавшуюся к ним Одиль под руку с миссис Причард, выздоравливающей после операции на ноге. Она им улыбнулась, но, к облегчению Лейна, не остановилась. «Даже Одиль порой соображает, что лучше не вмешиваться», — подумал он.
Сестра Маркей сидела за столом дежурной. Она улыбнулась им широкой профессиональной улыбкой. Лейну хотелось до нее добраться. Сегодня утром миссис Шипли сообщила, что собирается поставить замок с щеколдой на свою дверь.
— Эта женщина воспринимает закрытую дверь как вызов, — заявила она.
Они миновали комнату миссис Шипли, горничная только что закончила там уборку, и дверь была широко открыта. Миссис Шандлер заглянула и остановилась.
— О, как прелестно, — сказала она искренне, разглядывая просторный альков с камином в стиле Ренессанса.
— Входитe, — пригласил доктор Лейн. — Знаю, что миссис Шипли возражать не будет. Она в парикмахерской.
— Tак далеко. Я чувствую себя взломщицей, — Миссис Шандлер оценила спальню и великолепный вид на океан с трех сторон. — Думаю, что это самый подходящий вариант, — сказала она ему. — Сколько такой стоит?
— Триста пятьдесят тысяч долларов.
— Эта сумма мне подходит. Есть еще такие? За эти же деньги, конечно?
— В данный момент нет. — сказал он и добавил:
— Но почему вы не написали заявление? — Он улыбнулся. — Нам очень хотелось бы видеть нас нашей гостьей когда-нибудь.
27
Дуглас Хансен обворожительно улыбнулся Коре Гебхарт, седовласой семидесятилетней старушке, искренне наслаждавшейся устрицами с тушеным индивием, которые она заказала на обед.