Эдвина приказала себе сохранять спокойствие и трезво оценивать каждую подробность. Сейчас важно не упустить ни малейшего нюанса в интонации, в
манере говорить – особенно внимательно надо следить за реакцией миссис Нуньес.
Эдвина прекрасно знала, что очень скоро ей придется заявить о крупной недостаче руководству банка, после чего за дело примутся главное отделение
службы безопасности, а возможно, и ФБР. Однако пока оставался шанс разобраться во всем своими силами, не пуская в ход тяжелую артиллерию, Эдвина
намеревалась его использовать.
– Если не возражаете, миссис Д'Орси, – сказал Майлз Истин, – я начну, поскольку я первым узнал от Хуаниты о недостаче.
Эдвина кивнула в знак согласия.
Истин рассказал, что услышал о недостаче без чего то два. К нему подошла Хуанита Нуньес и сообщила, что, похоже, в ее кассе не хватает шести
тысяч долларов. После чего Истин запер свою кассу и отправился к Тотенхо.
Тут вступил в разговор Тотенхо, который был мрачнее тучи. Он сразу переговорил с миссис Нуньес. Сначала он не поверил, что недостача составляет
шесть тысяч долларов, – ведь невозможно определить сумму наобум, не проверив кассу.
Аргументы исполнительного директора были следующими: Хуанита Нуньес работала целый день. Начав с десяти тысяч долларов наличными, она принимала
и выдавала деньги с девяти часов утра. В общей сложности она просидела за кассой почти пять часов минус сорок пять минут на обед, и все это
время в банке было полно народу. Следовательно, сумма наличных в ее кассе – чеки мы исключаем – могла достичь двадцати – двадцати пяти тысяч
долларов.
– Мне непонятно, – заключил Тотенхо, – как миссис Нуньес вообще могла определить, что пропали деньги, а к тому же еще и точно указать сумму?
Эдвина кивнула. Ей и самой это показалось странным. Эдвина украдкой присматривалась к молодой женщине: миниатюрная, изящная брюнетка, не
красавица, но по своему привлекательная, типичная пуэрториканка с ярко выраженным акцентом. До сих пор она молчала, лишь коротко отвечая на
вопросы. Время от времени она о чем то задумывалась – выражение ее лица говорило: мне надоело попусту тратить время. Однако она нервничала,
беспрестанно сжимала руки и вертела тоненькое золотое обручальное кольцо.
Эдвина Д'Орси знала, что Хуаните Нуньес двадцать пять лет, она замужем, но живет одна с трехлетним ребенком. В “Ферст меркантайл Америкен” она
работает почти два года в одной и той же должности. Эдвина как то слышала, что девушка воспитывает ребенка одна и испытывает серьезные
материальные затруднения, так как бросивший ее муж оставил ей множество долгов.
Тотенхо продолжал: он сразу же велел ей прекратить работу, после чего ее немедленно “заперли”.
“Запереть” означало помочь служащему, попавшему в подобную ситуацию. Кассира попросту оставляли одного в маленьком закрытом кабинете, где,
вооружившись калькулятором, он должен был подсчитать приход и расход за день.
Тотенхо ждал за дверью.
Вскоре Хуанита позвала исполнительного директора и подтвердила, что не ошиблась. В кассе не хватало шести тысяч долларов.
Тотенхо пригласил Майлза Истина, и они вдвоем перепроверили кассу в присутствии Хуаниты Нуньес. Все оказалось именно так, как она говорила.
Тогда Тотенхо позвонил Эдвине.
– Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, – сказала Эдвина. – Ни у кого не возникло новых идей?
– Если Хуанита не возражает, я бы хотел задать ей несколько вопросов, – вызвался Майлз Истин. Эдвина кивнула.
– Постарайтесь припомнить, Хуанита, – начал Истин, – в течение дня вы ни с кем из кассиров не производили “ДО”?
Все трое знали, что “ДО” – это денежный обмен.
Эдвина кивнула.
– Постарайтесь припомнить, Хуанита, – начал Истин, – в течение дня вы ни с кем из кассиров не производили “ДО”?
Все трое знали, что “ДО” – это денежный обмен. Зачастую у дежурного кассира заканчивались банкноты или монеты какого то одного достоинства, и
если это случалось в горячую пору, то, вместо того чтобы идти в хранилище, кассиры выручали друг друга, “покупая” и “продавая” деньги.
– Нет, – ответила девушка. – Сегодня нет. Никаких обменов.
– В течение дня никто из служащих не мог оказаться около вашей кассы, – продолжал доискиваться Майлз Истин, – и позаимствовать некоторую сумму?
– Нет.
– Хуанита, за сколько времени до того, как вы обратились ко мне, вы обнаружили недостачу?
– За несколько минут.
– К этому моменту, – вмешалась Эдвина, – сколько времени прошло после вашего обеденного перерыва, миссис Нуньес?
На сей раз девушка усомнилась.
– Минут двадцать.
– Давайте попробуем вспомнить, не произошло ли что нибудь до перерыва на обед, – предложила Эдвина. – Вы не допускаете, что деньги могли
пропасть тогда?
Хуанита Нуньес отрицательно помотала головой.
– Почему вы в этом уверены?
– Знаю.
Эдвину начали раздражать беспомощные, односложные ответы девицы. Как и ее хмурая недоброжелательность, переходившая в откровенную враждебность.
Тотенхо повторил ключевой вопрос:
– Почему после обеда вы наверняка знали не только то, что пропали деньги, но и сколько именно? Девушка вызывающе на него посмотрела:
– Знала.
Остальные недоверчиво молчали.
– А вы, случайно, не могли по ошибке выплатить эти шесть тысяч долларов клиенту?
– Нет.
– Прежде чем уйти на обед, Хуанита, – спросил Майлз Истин, – вы отвезли кассу в хранилище и установили цифровой замок. Верно?
– Да.
– Вы уверены, что не забыли насчет замка?
Девушка утвердительно кивнула.
– А замок исполнительного директора был заперт?
– Нет, открыт.
Что тоже было в порядке вещей.
– Когда вы вернулись с обеда, ваша касса по прежнему находилась в хранилище и была заперта?
– Да.
– Вашу цифровую комбинацию никто, кроме вас, не знает? Вы ее никогда никому не давали?
– Нет.
На какое то время поток вопросов прекратился. По видимому, каждый из присутствующих прокручивал про себя порядок действий в хранилище.
Касса, о которой говорил Майлз Истин, представляла собой портативный сейф, установленный на подставке с колесиками, он был достаточно легким,
для того чтобы его можно было без труда перемещать с места на место. За каждым кассиром была закреплена определенная касса с отчетливо
проставленным номером. Несколько запасных касс предназначалось для особых случаев. Одной из них сегодня пользовался Майлз Истин.
При ввозе и вывозе из хранилища каждая касса регистрировалась старшим кассиром хранилища. Избежать этой процедуры было невозможно, как
невозможно было – преднамеренно или по ошибке – взять чужую кассу. На ночь и на выходные массивная дверь в хранилище опечатывалась надежнее, чем
гробница фараона.
На каждой кассе было установлено два особых цифровых замка. Один – для кассира, второй – для исполнительного директора или его помощника. Таким
образом, по утрам касса открывалась в присутствии двух человек – кассира и исполнительного директора.
Каждый кассир должен был помнить и держать в секрете свою цифровую комбинацию, которую можно было изменить по его первому желанию. Цифровая
комбинация кассира хранилась в специальном сейфе – в запечатанном конверте с двумя подписями, что было единственным письменным свидетельством.