А вот идея летающей подлодки пришла в голову курсанту - кажется, Ушакову. Да, точно - Борису Ушакову, который в апреле 1936 года создал схематический проект, который и представил на рассмотрение Научно-исследовательского военного комитета. Идея была одобрена и началась работа над проектом. Внешне эта лодка больше напоминала самолет - имела фюзеляж, большие крылья, хвостовое оперение... В воздух её должны были поднимать три тысячесильных авиамотора. Под водой она должна была двигаться при помощи гребного электромотора, скорость имела - примерно 3 узла. Экипаж такой летающей подлодки (ЛПЛ) - 3 человека, потолок полета - 2500 метров, глубина погружения - 45 метров, вооружение - две 18-дюймовые торпеды и два спаренных пулемета. Обнаружив противника с воздуха, это летающее чудо должно было садиться на воду за горизонтом видимости и погружаться на линии движения корабля. При его приближении лодка давала торпедный залп. В случае промаха или отклонения от цели она снова всплывала, взлетала и готовилась к новой атаке. Проект был почти доведен до завершения, но накануне Второй мировой войны стало не до его разработки, и работы свернули... А то представляешь, какие бы сейчас вокруг нас водились лодкозавры?..
...Прошло несколько дней, и я начал понемногу выходить на прогулки. Сначала на мои перемещения по лодке смотрели с подозрением, но очень быстро привыкли к ним и разрешили заглядывать даже в выгородки специалистов. Особенно после того, как я принял участие в составлении радиогазеты, посвященной встрече Нового года, о скором наступлении которого я, честно говоря, уже успел окончательно забыть.
- Э, Бабицкий! Или как там тебя? - окликнул как-то меня один из офицеров, на которого, как я понял, была возложена на лодке функция существовавшей ранее должности замполита. - Ты поздравления писать умеешь?
- Да как вам сказать? - замялся я, чувствуя, что сейчас на меня навалят какую-то работу.
- Да так и скажи, мать твоя женщина!..
- У меня другой профиль.
- Ничего, всему можно научиться. Я вот тоже не Евтушенко, но куда деваться? Командир сказал: надо, чтоб к Новому году была выпущена радиогазета. Так что садись, будем вместе работать. Бери бумагу, ручку и сочиняй.
- В стихах или в прозе?
- Да пофиг! Сочиняй в стихах.
Я взял чистую страницу и, отойдя в угол, минут десять подбирал рифмы. Получается, что я не зря когда-то сочинял поздравления шоферам и дояркам в "Старицком вестнике". Пригодился вот опыт...
Закончив работу, я подошел к офицеру и подал ему написанное:
Ну вот и к нам сквозь толщу вод
спустился в гости Новый год.
Жаль, не хватает на подлодке
немного снега, баб и водки!..
- О! Вот это класс! - пошевелив губами, восторженно прочитал он написанный мною текст. - "Жаль, не хватает на подлодке - немного снега, баб и водки!.." А? Молодец. А говорил, не умеешь.
- Пойдет?
- Ну что ты! Нет, конечно.
- Почему?
- Как почему? Ты же журналист, должен понимать, что пресса - даже такая локальная, как лодочный радиоузел - это участок идеологической работы. Газета должна воспитывать своего адресата, а не будоражить его низменные инстинкты ненужными соблазнами. Так что давай, сочиняй заново.
- Ну... Ладно, давайте страницу, я поправлю, - протянул я руку за своим листком.
- Возьми другую, эта уже, считай, сдана в архив...
Пожав плечами, я взял новую страничку и, посидев ещё минут десять, выдал очередной вариант:
Ну вот и к нам, на наш корабль подводный,
приходит нынче праздник новогодний
так встретим же его в условьях дружбы
высоким уровнем своей военной службы!
- Ну! Вот это - то, что надо! Я же знал, что ты умеешь. Сейчас мы его вложим в папочку... От так!
- А то можно ещё две строки добавить.
- Что ещё за строки?
- "И где б ни бегала трусливая "Толедо" - её настигнет наша меткая торпеда!"
- О?.. - с удивлением вскинул он брови. И некоторое время помолчав, добавил: - Так ты все знаешь?
- Да.
- Ну ладно. В газету мы это вносить не будем... А себе на память я, пожалуй, что нацарапаю, - и он приписал это окончание к моему четверостишию на листке.
Еще два дня после этого мы выстраивали сочиняемые мною на ходу стихи в подобие какого-то сюжета, соединяя их логическими репликами, шутками, поздравлениями членам экипажа и более-менее приличными анекдотами. Я тоже вспомнил для этого дела один, но замполит его в "эфир" выпускать не стал, хотя зачем-то и записал в моем исполнении на магнитофон. Анекдот был на армейскую тему. Собрал, мол, однажды наш министр обороны своих генеральных штабистов и говорит им: "Только что я получил от Путина приказ приступить к сокращению штатов. Какие у кого есть предложения на этот счет?" "Я предлагаю начать с Флориды, - взял слово один из генералов. - Потом можно сократить Огайо, Алабаму... ну и ряд других штатов..."
Сначала мы все это записывали словами на бумаге, а потом мой "редактор" либо сам, либо, вызвав кого-нибудь из молодых членов экипажа, записывал на магнитофон. Каким-то чудом я вдруг до точности вспомнил читанное мною среди вороха редакционной почты шуточное стихотворение капитана первого ранга Игнатия Белозерцева "Подводный стадион", которое ради поднятия настроения предложил тоже включить в нашу радиогазету:
Мечусь, как зверь, я по торпедной палубе.
Нет аппетита и потерян сон.
Вам восемь метров показалось мало бы,
А для подводной лодки - стадион.
Подпрыгнув, повисаю на шпангоуте.
(Сойдет за перекладину вполне!)
В купе экспресса с год пожить попробуйте
Тогда поймете, как на глубине...
Эх, жизнь моя - пирог с начинкой ядерной!
Я мегатонны трогаю плечом.
Лишь восемь метров в этом мире матерном,
Но гиподинамия - нипочем.
- Гм-м... Ну ладно, хрен с ним! Наши ребята, вообще-то, больше стихи Виктора Верстакова любят, но если ты говоришь, что это может поднять настроение, то давай включим и его, - согласился он. - Только бери тогда сам и записывай. С выражением, как положено...
И мне пришлось поучаствовать в этом новогоднем проекте ещё и в качестве артиста-декламатора.
За полчаса до Нового года командир пригласил всех свободных от вахты в кают-компанию, где нас уже ждали переодетые при помощи перекроенных простыней в Деда Мороза и Снегурочку моряки. На одном из столов стояла сделанная из бумаги елка и три больших торта, выпеченных нашим коком, а со стены по-доброму смотрел на всех с большой иконы похожий на Деда Мороза святой покровитель моряков Николай Угодник или, как его называли на флоте, Никола Морской. Правда, вместо подарков святитель держал в одной руке макет небольшого храма, а в другой - короткий острый меч. Меч был двояковыгнутый и напоминал собой вид подводной лодки сверху.
Праздник начался. Лячин произнес поздравительную речь, а Дед Мороз и Снегурочка обошли все отсеки и вручили всем импровизированные подарки (их приобретение и было одной из задач сходивших тогда на берег Колесникова и Аряпова). По трансляции передали нашу смешную газету, а потом начался концерт самодеятельности.
- Ну, папарацци, с Новым годом! - подходили ко мне со стаканами сока в руках члены экипажа. - Давай, Бабицкий! Чтоб нам скорее возвратиться к родному берегу! Ну и, чтобы, как написал один поэт, "хватило всем после подлодки для счастья снега, баб и водки!"
Замполит при этих словах как ни в чем не бывало отвернулся в сторону...
...Вскоре после полуночи командир и старшие офицеры потихоньку исчезли, а остальные гуляли часов до двух ночи, покуда кок не окинул взглядом опустевшие блюда из-под тортов и не поднялся с места.
- Ну, значит, так, хлопцы.