- В руке нести неудобно,- пояснил Мартин, а когда девушка изъявила желание нести сумку сама, отругал меня за неучтивое поведение.
Незнакомка оказалась медицинской сестрой из одной периферийной больницы; она задержалась в Праге и сейчас спешила к автобусному вокзалу на Флоренце. Достаточно было и небольшого отрезка пути до остановки трамвая, чтобы успеть сказать друг другу самое главное и договориться о том, что в субботу мы приедем в Б. навестить ее, такую, дескать, прелестную барышню, которая, как многозначительно подчеркнул Мартин, несомненно будет в обществе какой-нибудь своей хорошенькой подруги.
Трамвай приближался, я подал сумку, и она попыталась вытащить из нее мою книгу; но Мартин широким жестом помешал этому, заявив, что в субботу мы приедем, а пока неплохо было бы и ей полистать ее. Барышня недоуменно улыбнулась, но трамвай уже увозил ее прочь, а мы стояли и махали вслед.
Делать нечего, книга, которую я так долго и с таким нетерпением ждал, скрылась вдруг в туманных далях; что и говорить, было страшно досадно; но, несмотря на это, какое-то безрассудство наполняло меня счастьем и на нежданно выросших крыльях возносило над этой досадой. А Мартин тут же стал соображать, каким образом ему отпроситься на субботний день и ночь у своей молоденькой жены (и это действительно так: дома у него молодая жена, и, что хуже того, он любит ее; и что еще хуже: боится ее; и что совсем плохо: боится за нее).
УСПЕШНЫЙ СМОТРЁЖ
Для нашего путешествия я за небольшую цену взял напрокат прелестный "фиат" и в субботу в два часа пополудни подкатил к дому Мартина. Мартин был уже наготове, и мы тронулись. Стоял июль, и было нестерпимо жарко. Мы стремились попасть в Б. как можно раньше, но, увидев по пути в одной деревне двух пареньков в трусиках и с явно мокрыми волосами, я остановил машину. Пруд и вправду был неподалеку, в нескольких шагах от дороги, за околицей. Сон у меня уже не прежний, прошлой ночью я вертелся в постели, невесть чем озабоченный, часов до трех и потому мечтал освежиться; Мартин тоже был "за".
Раздевшись, мы прыгнули в пруд. Нырнув в воду, я быстро поплыл к другому берегу. Но Мартин, едва ополоснувшись, тотчас вылез. Поплавав и снова вернувшись на берег, я нашел его в состоянии сосредоточенного внимания. На берегу визжала стайка девочек, где-то вдали гоняла мяч местная молодежь, но Мартин буравил взглядом стройную фигурку девушки, стоявшей к нам спиной метрах в пятидесяти и недвижно уставившейся в воду.
- Смотри, - сказал Мартин.
- Смотрю.
- И что скажешь?
- Что я могу сказать?
- И ты не знаешь, что сказать?
- Надо подождать, пока она обернется, - предложил я.
- Нам незачем ждать, пока она обернется. То, что я вижу уже сейчас, меня вполне устраивает.
- Допустим, - сказал я, - но, к сожалению, у нас нет времени что-то предпринимать в этом плане.
- Хотя бы присмотреть, присмотреть! - сказал Мартин и обратился к какому-то пареньку, чуть поодаль надевавшему трусики: - Мальчик, скажи, пожалуйста, ты не знаешь, как зовут вон ту девушку? - И он указал на девушку, которая в какой-то странной апатии все еще продолжала стоять в прежней позе.
- Вон ту?
- Да, ту.
- Она не тутошняя, - сказал мальчик. Мартин обратился к девочке лет двенадцати, загоравшей рядом:
- Девочка, не знаешь, кто та девушка, что стоит на берегу? Девочка послушно приподнялась: - Вон та?
- Да, та.
- Это Манка.
- Манка? А дальше как?
- Манка Панку... из Траплиц...
Девушка все еще продолжала стоять спиной к нам. Потом, нагнувшись, достала купальную шапочку, а когда, надевая ее, выпрямилась, Мартин, подскочив ко мне, сказал: - Это Манка Панку из Траплиц. Можем ехать.
Он был вполне спокоен, доволен и, видимо, уже не думал ни о чем, кроме предстоящей дороги.
НЕМНОГО ТЕОРИИ
Мартин употребляет для этого слово смотрёж.
Исходя из своего богатого опыта, он пришел к выводу, что не так уж трудно соблазнить девушку, как трудно, если у нас высокие количественные запросы, всегда иметь на примете достаточное число девушек, которых мы пока еще не соблазнили.
Поэтому, утверждает он, необходимо постоянно, в любое время и при любых обстоятельствах, проводить самый широкий смотрёж, то есть фиксировать в памяти или в записной книжке имена тех женщин, которых мы присмотрели для себя и когда-нибудь смогли бы закадрить.
Кадрёж - это уже высшая ступень деятельности, означающая, что с определенной женщиной мы вступаем в контакт, знакомимся и находим к ней нужный подход.
Кто любит, похваляясь, оглядываться назад, тот делает упор на имена женщин, которых любил; но тот, кто смотрит вперед, в будущее, должен заботиться прежде всего о том, чтобы иметь в запасе достаточное количество присмотренных и закадренных женщин.
Таким образом, выше кадрёжа существует лишь единственная, последняя ступень деятельности, и я, в угоду Мартину, рад подчеркнуть, что те, кто устремлен исключительно к этой последней ступени, ничтожные и примитивные мужланы; они напоминают мне деревенских футболистов, кидающихся сломя голову на ворота противника и забывающих, что к голу (как и ко многим последующим голам) ведет не только шальное желание пульнуть мяч, но прежде всего обстоятельная и честная игра на поле.
- Ты думаешь, что когда-нибудь попадешь в Траплице? - спросил я Мартина, когда мы снова двинулись в путь.
- Кто знает... - сказал Мартин.
- Во всяком случае, - подытожил я, - день начинается у нас успешно.
ИГРА И НЕОБХОДИМОСТЬ
К больнице в Б. мы подъехали в отличном настроении, примерно в полчетвертого дня. По телефону мы вызвали нашу сестричку, и через минуту она уже спустилась к нам вниз в форменной шапочке и белом халате. Заметив, что она покраснела, я счел это доброй приметой.
Мартин сразу взял девушку в оборот, и она сообщила нам, что в семь кончается ее смена и что в это время мы должны ждать ее у больницы.
- С барышней-коллегой вы уже договорились? - спросил Мартин, и девушка утвердительно кивнула:
- Мы придем вдвоем.
- Отлично, - сказал Мартин, - однако не можем же мы поставить нашего друга, пана коллегу, перед свершившимся фактом, дотоле ему не известным.
- Ну хорошо, - сказала девушка, - мы можем взглянуть на нее; Божена в терапии.
Мы не торопясь пошли через больничный двор, и я робко заметил: - А та толстая книга, она в порядке?
Сестричка кивнула и сказала, что книга в порядке и находится здесь, в больнице. У меня гора свалилась с плеч, и я настоял на том, чтобы мы прежде всего пошли за книгой.
Конечно, Мартин счел неудобным, что я столь откровенно книгу предпочитаю женщине, которую мне предстоит оценить, но я ничего не мог с собой поделать.
Скажу прямо: в течение тех нескольких дней, что книга по культуре этрусков находилась вне поля моего зрения, я ужасно переживал. И если я сумел это безропотно вынести, даже не пошевелив пальцем, то мне понадобилось огромное самообладание, чтобы ни при каких обстоятельствах не испортить Игры, цену которой я познал с детства и, научившись ее уважать, подчинял ей любые свои личные интересы.
В то время как у меня происходила трогательная встреча с моей книгой, Мартин не прекращал болтовни с сестричкой и добился того, что она обещала попросить у своего сослуживца предоставить ей на вечер дачу, расположенную неподалеку от Готерского озера. В чрезвычайно хорошем настроении мы втроем наконец отправились через больничный двор к маленькому зеленому флигельку, где помещалась терапия.
Нам навстречу как раз шли сестра и врач. Врач, комичный верзила с оттопыренными ушами, полностью завладел моим вниманием, тем паче что наша сестричка в эту минуту подтолкнула меня: я хихикнул.