- Внутренний голос... Хм.
И еще раз посмотрел на Сашку, который, жестикулируя, разговаривал о чем-то с кожаными пилотами и низкорослыми жителями тайги у вертолета прославленной марки Ми-4.
III. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСХОДНОМУ
В ВЕРТОЛЕТЕ
В железном грохочущем брюхе вертолета лежали ящики с продуктами. У одной стенки примостилась оранжевая бочка - дополнительный бензобак для длительных рейсов, связка новеньких, в масле охотничьих карабинов калибра 8,2. Сашка был единственным пассажиром в этом мире грохота и таежного снаряжения.
Он выглянул в иллюминатор. Обдутые ветром горные хребты.. уходили куда-то за тысячи километров. Между хребтами сверкали извивы безлюдных рек. По долинам растекались рыжие россыпи лиственничной тайги. И совсем рядом проплывали черные камни безжизненных горных вершин.
- Луна! - сказал сам себе Сашка. - Луна!
Он сгорбился на сиденье и закурил. И тотчас на лесенке из кабины показались стоптанные ботинки, потом ноги, потом кожаный зад бортмеханика. Бортмеханик нагнулся и погрозил Сашке. Кивнул на оранжевый бензобак. Сашка убрал сигарету. Бортмеханик сошел вниз. У него были оттопыренные уши, веснушчатая физиономия и прищур глаз как у доброго ястреба. Оскальзываясь на рубчатом железном полу, он подошел к Сашке. Сел рядом.
- Такие дела! - для начала сказал он и прицельно покосился на Сашку. Но Сашка лишь улыбнулся в ответ. Бортмеханик понял, что с этим парнем не выйдет словесной дуэли, любимого бортмеханикового занятия.
- Тебя как зовут?
- Сашка.
- Витя. Витя Ципер, авиационный циркач.
- Почему циркач?
- Когда я на борту, летательный аппарат обязательно падает. На взлете, в полете или при посадке, - доверительно пояснял Ципер. - От меня все экипажи уже отказались, кроме, - Ципер кивнул в сторону пилотской кабины. Такая судьба. И представь- без моей вины. Давно из Европы?
- Два месяца.
Медленно движешь! Журналист?
- Географ.
- Уже легче. Сапсегай журналистов... обожди... Витя Ципер в два прыжка кинулся к входу в кабину.
В ровный грохот стали врываться перебои, и вдруг наступила оглушительная тишина. Вертолет с безмолвно раскручивающимся винтом провалился вниз.
Нескончаемо долго продолжалось это падение. Потом вдруг мотор снова заработал, и вертолет стал набирать высоту.
Вернулся Ципер.
- Вот видишь? - сказал он и внимательно посмотрел на Сашку.
- Интересные у тебя шутки, - сказал Сашка.
- Вода в бензопровод попала. Слышишь?
Сашка прислушался, но, кроме моторного грохота, ничего не мог разобрать. Он отрицательно покачал головой.
- Командир на четырех языках кроет бензозаправщиков. Такие дела. И тебя кроет. Во дает!
- Меня-то за что?
- За крюк. Нам же в другую бригаду надо. А Инна его упросила. Ты давно ее знаешь?
- Давно.
ИННА
Он стоял тогда около самолета, решая, лететь ему или оставаться. Пассажиры поднимались по трапу. Захлопнулась дверца. Закрутились винты.
- А вы почему остались?
Сашка оглянулся. Девушка в плащике стояла сзади него и тщетно пыталась прихлопнуть юбку, взметенную вихрем от винтов самолета.
- А почему не остаться?
- У нас никто никогда не сходит. - Девушка подняла к Сашке лицо. Круглое Миловидное с серыми спокойные глазами. - Здесь фактория, посадочная полоса и медпункт. Я фельдшер при этом медпункте.
Сашка огляделся. Деревянное здание аэропорта. Повисшая полосатая "кишка" на шесте. Убегающий к горизонту пойменный лес. На горизонте неизвестный хребет.
Коричневые таежные люди сели в вертолет. Закрутился винт, и вертолет медленно пошел вверх. Стало окончательно пусто.
- И когда же я улечу?
- Почтовый приходит раз в месяц. Он позавчера был. Иногда заходят случайные.
- Значит, застрял?
- Вы не жалейте, - сказала девушка. - У нас хорошо. Тихо.
- А жить?
- С этим здесь трудно.
У меня комната при медпункте пустая. Зовут меня Инна. Я и сын, так и живем.
- Просто Саша. Саша Ивакин. Взгляды их встретились. Она отвела глаза.
- Не-ет! Еще не-ет! - мальчишка кричал на всю окрестную лесотундру и заливался смехом.
- Сейчас посмотрим, - сказал Сашка и обошел вокруг кряжа, выбирая место. - Ну-у, смотри внимательно.
Сашка примерился и ловким ударом колуна развалил кряж.
- Не-ет! - счастливо верещал пацан. - Нету, - тихо добавил он.
- Значит, в другом, - Сашка вывалил из груды дров следующий кряж.
Мальчишка открыл рот, округлил глаза.
- Что тут у вас? - Инна в белом халате стояла за штакетником и смотрела на сына и Сашку.
- Мама-мам! Дядя Саша говорит, что в поленьях маленькие человечки живут. Как расколешь, они убегают в другое. Правда, да?
Инна улыбнулась и спросила тихо:
- У вас выдумки когда-нибудь кончатся?
- Еще не иссякли.
- На рыбалку бы съездили.
- А борт? Вдруг борт к пастухам будет?
- С утра все известно бывает. Разве чудо какое.
- А я в чудеса верю, - сказал Сашка.
Инна поковыряла пальцем штакетник, посмотрела на Сашкину спину. Сашка обернулся. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом она тихо повернулась и ушла. Поднялась по деревянному крыльцу к двери с надписью: "Амбулатория".
Они еще немного покололи дрова, потом уселись на пахнущие смолой поленья. Пацан явно соскучился по мужскому обществу, смотрел на Сашку с немым обожанием. По неизвестной причине Сашка вдруг стал рассказывать ему о дяде Васе Прозрачном, который все на свете умеет. Вот любая работа, и он умеет. Сейчас он уехал в Антарктиду, где звери, птицы да лед.
- А белые медведи там есть?- спросил мальчишка.
- Белых медведей там нет. И вот почему. Однажды они отправились в Антарктиду. Шли все на юг и на юг, и чем дальше они шли, тем жарче им становилось. С высокой горы они увидели Африку. Над Африкой висело жаркое солнце, и вся она даже издали казалась горячей, как печка. Медведи на горе долго совещались: снять им белые шубы или повернуть обратно.
Все-таки пожалели шубы и вернулись. Так и не попали в Антарктиду.
Они сидели на деревянном крыльце дома. Светловолосый мальчуган слушал Сашку с любопытством и изумлением. Инна искоса поглядывала на него.
- А живут там пингвины. Грудь у них белая, как в нейлоновой рубашке, пиджак черный, лапы синие, а нос красный.
- Как у дяди Гриши,- сонно сказал мальчишка.
Сашка лежал на диване, закинув руки за голову, В соседней комнате Инна говорила что-то, укладывая мальчишку. Стало тихо. Сашка нагнулся, вытащил из рюкзака дневник Шаваносова. Последняя страница была так же аккуратно заполнена, как и все предыдущие. Точка и подпись: стойбище Сексурдах.
- Сексурдах! - сказал Сашка.
Скрипнула дверь. Вошла Инна в домашнем халатике. Остановилась, прижалась спиной к косяку и посмотрела на Сашку бабьими дурными глазами. Щелкнула выключателем. Сашка встал и шагнул к ней навстречу.
- Задвинь шторы,- шепотом попросила она.
...Они лежали рядом на узком диванчике.
- Кто был твой муж? - глухо спросил Сашка.
- Шофер.
- А... где он?..
- Завтра будет вертолет, - ровным голосом сообщила она.
Сашка молчал.
- Ты слышишь? Будет спецрейс к пастухам. Как раз к Сапсегаю.Тебя возьмут. Я просила.
- Выпроваживаешь?
- Я хочу знать: уедешь ты или останешься.
- Я вернусь.
- Нет. Не вернешься.
- Откуда ты знаешь?
- У женщин, Саш, ум так устроен. Они видят то, что другие не видят.
- Тогда почему ты...
- Саш! - перебила она.
- Да?
- Обещай мне.
- Что?
- Ты, Саш, должен быть очень хорошим человеком. Понимаешь, мы здесь живем, живем... Людей видим мало. Тут тихо, и вообще тут делаешься другой. И когда приезжий, то сразу видишь, кто он. Подлец, бабник, добряк или...
- Или?
- Есть люди, которым труднее других. И на них обязанность быть лучше.